Воссоединенный (ЛП)

Темные лилово-черные тучи закрыли луны и звезды. Неподалеку ударила молния, запахло озоном и горящим деревом. Растения, казалось, свернулись, скрутили листья в трубочки и притянули к стеблям и стволам. Мое сердце безумно колотилось, когда от грома задрожала земля.

Я схватилась за крепкую руку Ахмоса.

— Ты можешь остановить это? — закричала я, повысив голос, чтобы меня было слышно сквозь шум бури.

Ахмос покачал головой.

— Что-то не так, — прокричал он в ответ. — Моя сила не работает. Но я нашел неподалеку пещеру. Там должны влезть и мы, и единороги, — он попытался бодро улыбнуться, но получилось слишком напряженно, больше похоже на гримасу. Что-то было очень плохо.

Наконец, после часа борьбы с бурей, мы прибыли к пещере. Ахмос прошел первый, но быстро вернулся, оглядев ее, взял меня за руку и провел внутрь. Единороги прошли за нами, тряся головами и мышцами спин, чтобы избавиться от дождя на шерсти и тяжелых гривах.

Я собрала распущенные промокшие волосы на плече и выжала их. Я видела только пять футов от себя даже с ночным зрением Тии, так что не знала, как Ахмос мог ходить, не спотыкаясь. Он вскоре вернулся и сказал, что не смог найти сухой хворост для костра. Вместо этого он прошептал заклинание, и его кожа загорелась изнутри. Его глаза сияли, как фары в тумане, и становилось понятно, как он так хорошо видел во тьме.

— Что это? — удивленно спросила я, взяла его за руку и развернула ладонь, чтобы рассмотреть льющийся из нее свет. Приятное тепло исходило от его обнаженной коже и перетекало в меня. Его тело сияло серебром в темной пещере, но мне было интересно, как его сила зажигала меня изнутри.

— Мои братья тоже так умеют. Ты, наверное, не помнишь.

— Это… невероятно, — сказала я и прижала его ладонь над своими ключицами. Я выдохнула, когда сердце дико затрепетало от его прикосновения. — Тебе не больно?

Ахмос тихо рассмеялся.

— Нет, — он вытянул пальцы и задел мою челюсть, от этого мурашки побежали по моей спине и коже головы, он хрипло сказал. — У нас еще будет на это время, любимая.

Он отошел и поднял несколько больших камней. Он потер их ладонью по очереди, шепча слова на египетском. Камни засияли таким же серебром, как его кожа. Он расставил их по пещере, а потом сказал мне, что хочет сменить одежду. Я с неохотой отвернулась от него и прошла к краю пещеры, чтобы не мешать.

Тонкие желтые нити чего-то, похожего на паутину паука-пришельца, трепетали на камнях, когда ветер врывался в пещеру и терзал их. Я коснулась одной нити, и она прилипла к моему пальцу. Я подняла сияющий камень и вблизи увидела, что остатки паутины блестят от дождя.

Содрогаясь и ожидая увидеть сияющего в темноте паука или что-то похуже, я вытерла палец о камень, чтобы снять паутину. Я прошла к другой стороне у входа. Ниже пещеры почти почернела лиловая река. Она билась о берега, как злодей, намеревающийся разрушить и испортить все, что когда-то придавало ему форму.

Ахмос подошел ко мне в сухой одежде с сияющим камнем в руке. Он погасил свой внутренний свет, и это меня немного расстроило. Я хотела коснуться его, пока он светился. Когда капли дождя попадали на камень в его руке, они шипели и испарялись, словно камень пылал огнем. Я с любопытством коснулась его, и камень оказался теплым, но не обжигал.

— Я подожду здесь, — тихо сказал Ахмос. — А тебе нужно переодеться.

Кивнув, я оставила его у входа в пещеру и ушла в тень. В глубинах темной пещеры я ощущала себя уязвимой, рассеянной, словно ходила по миру снов. Тиа и Эшли, что странно, молчали, учитывая события последних часов, но они объединили энергию с моей, чтобы создать новую одежду.

Песок окружил нас, высушивая ветром мои волосы. Когда буря утихла, я оказалась в мягкой зеленой тунике, цвет явно выбирала Эшли. К ней шли удобные леггинсы и обувь на мягкой подошве. Пояс с золотыми дисками уменьшающегося размера обхватывал мою талию, они покачивались синхронно с моими движениями.

В центре был зеленый скарабей. Я задумалась о его значении, на миг он показался мне красивым, но при этом — очень печальным, сковывающим. Он напоминал о том, что я принадлежала человеку, которого не помнила, и мне не нравилось, что у меня не было выбора в любви.

Я осторожно вытащила камень и спрятала в колчан. Я знала, что должна ощущать укоры совести за отношения с Ахмосом, но этого не было. Девушка, любившая Амона, ушла. Может, навеки. Я провела руками по телу и волосам, с удивлением обнаружила, что они ниспадают на спину, а не сложно заплетены наверху, как любила Эшли.

Радуясь, что я снова сухая и согревшаяся, я направилась к Ахмосу, меня неудержимо тянуло к нему. Все части моего нового я двигались к нему. Я была железом, а Ахмос — моим магнитом.

Когда я добралась до него, я обвила руками его пояс и прижалась щекой к спине.

— Барьеры пали, — тихо сказал он, обхватив мои сцепленные ладони и прижимаясь к ним.

Я повернула лицо, уткнула подбородок в его спину.

— Что это значит?

— То, что я не могу управлять бурей, означает, что Сетх или его приспешники захватили эту землю. Путь больше не будет простым. К счастью, мы почти готовы покинуть этот мир.

Я сказала, фыркнув:

— То есть то, через что мы прошли, было простым?

— Относительно всего остального.

Словно доказывая его слова, ветер взбесился. Он выл в пещере, словно там был сорвавшийся с цепи дикий зверь, о край пещеры билась небольшая лавина камней. Я вспомнила луну в темном ореоле, и меня охватил страх. Я надеялась, что луна предупреждала только о буре. Я не хотела думать о том, что у меня могут забрать Ахмоса. Мои кулаки сжались на его животе. Я не позволю этому произойти.

— Такой ветер ничего хорошего не предвещает, — тихо прошептала я, но потом поняла, что мысль была не моей. Это была Эшли. Мы снова сливались.

— Точно, — рассеянно сказал Ахмос, глядя на бурю. Он обхватил мою ладонь и притянул к себе спереди. Моя голова оказалась под его подбородком. Руки все еще обвивали его пояс. Он рассеянно гладил мои волосы, его пальцы проникали сквозь них и ласкали нежную кожу шеи.

Молния била снова и снова, озаряя пейзаж жестокими вспышками. Я посмотрела на землю, а потом на него. Когда свет упал на его лицо, тень на миг затмила черты Амона, и он стал похож на своих мертвых братьев. Все еще красивый, но с темными впадинами, что делали его похожим на соблазняющего демона, выбравшегося из гроба для того, чтобы найти ту, кого он унесет с собой в могилу.

Он посмотрел на меня, даль его взгляда и тревога растаяли, пока не осталась только яркая и холодная удовлетворенность.

— Идем, любимая, — сказал он. — Мы ничего не можем сделать, пока бушует буря.

— А если она не утихнет?

— Я ощущаю ее силу. Буря продлится до утра. Мы отдохнем и отправимся в путь завтра. Небу уверяет, что мы близко к точке перехода.

Я кивнула и прошла за ним в пещеру. Единороги спали, стоя рядом друг с другом, повернувшись так, чтобы один стоял головой в одну сторону, а другой — в противоположную.

— Почему они так спят? — спросила я.

— Они охраняют разные направления. Так никто не проберется мимо них.

Ахмос устроился у стены пещеры, накрылся своим плащом, и места хватило бы нам обоим. Я села рядом с ним, опустила голову на его плечо. Даже сейчас я ощущала напряжение его мышц под туникой. Сияющие камни сияли как олово, мягкий свет исходил от шерсти и грив единорогов, и пещера была укутана романтической мягкостью.

Моя голова сонно кивала, мысли стали рассеянными, но я не сдержалась и посмотрела на прекрасные черты мужчины, державшего меня так, словно я была самым ценным сокровищем в мире. Наконец, я оказалась в тихом пространстве между пробуждением и сном и услышала тихие голоса. Они успокаивали меня. Я словно засыпала, пока кто-то любимый читал сказку.

— Вам обеим нужно отдохнуть, Эш, — сказал Ахмос.

Я видела его, слышала, ощущала прикосновение, но знала, что он смотрит не на меня.