Хронофаги (СИ)

— Это возможности. Упущенные возможности, которые спёрли. Ты могла встретить хорошего мужика, получить повышение на работе…

— Да откуда? Откуда ты знаешь, что это всё могло быть?

— А откуда ты знаешь, что не могло?

Вета задохнулась от невозможности парировать убийственным аргументом и презрительно фыркнула.

— Ну, и чушь!

— Время, как и здоровье — практически невосстановимая ценность, — назидательно покивал Мартин. — Поверь, вычислив в своём окружении пожирателей времени, имеет смысл как можно меньше общаться с ними. А по возможности — вообще свети все отношения на нет. К счастью, хронофагия — не вирусное заболевание. Но при общении с хронофагами иногда и "здоровыми" людьми перенимаются повадки хронофагов.

— Может, хватит болтать? — мрачно обронил Бертран. — Мир рушится, если кто ещё не в курсе…

— Бегтган, — улыбнулся Мартин, — от нашего молчания, впгочем, как и от болтовни, миру никакого пгоку. А вот пгиятные мгновения беседы нужно ценить… кто знает, повторятся ли они когда-нибудь?

Вета сочла это сигналом к дальнейшим расспросам.

— А что насчёт пустышек? Разве люди могут быть пустыми?

— Ещё как, — вступил Бертран. — Поэтому-то они и жрут чужое время — они всегда голодны, как и всякие вампиры. Не способны ничего давать, только брать, брать и брать. Не умея жить своей жизнью, хронофаг пытается жить чужой, пожирая время и саму жизнь.

— Но хуже всего, когда человек — сам себе хронофаг, — вздохнул Олег и задержал дыхание, превозмогая икоту.

— Это как?

— А вот так… ик!.. ой… СМИ, Интернет, мессенджеры, блоги, ик… игрушки. Это общение. Новости… Снятие стресса. Но только до того, ик!.. ох… пока они не начинают пожирать время впустую. И здесь… ик!.. очень важно не врать самому себе и осознавать, вставая из-за компьютера, что ты превратился в хронофага… ик… а не делать вид, что контролируешь ситуацию, и сам хотел быть изнасилованным…

Давясь от смеха, Вета протянула ему кружку воды.

— Бросивший возлюбленный — вообще мощнейший хронофаг, — как бы невзначай заметил Бертран. — И время отнял, и пепелище оставил…

Девушка замерла с куском колбасы, надетым на вилку.

— Нам всем нужен здоровый сон, — командир устало провёл по влажной ещё шевелюре. — Сейчас девять. Как командир, я буду дежурить первым, в полночь на часах Мартин, с трёх до шести — Олег. В семь попробуем ещё раз открыть портал.

Кардиналы кивнули: оба они клевали носом.

— Олег, ты был снаружи. Доложи обстановку.

— Есть, — густо пробасил тот, подавляя раздирающий зевок. — Обстановка обычная — криминогенная. Власти безуспешно пытаются скрыть информацию по молнии, ударившей в районе Лехновки, где уничтожено три здания. Пожар локализован, очаг оцеплен, но толпу на тот момент по слухам сдерживали с трудом… Волнения… Да, волнения есть, расти будут с каждым часом, психов и здесь хватает. Особенно после дождя из лягушек в спальном районе и явления золотого Будды троим беременным…

— Ты не против, — Бертран повернулся к Иветте, — мы ляжем на полу?

— До понедельника оставайтесь. А потом — чтобы глаза мои вас не видели, — солгала она.

Пока Мартин грузил грязную посуду в мойку, Олег убрал в холодильник тарелки с нарезками и проверил, крепко ли связан Валентин.

— Слышь, лысый, — хрипло предложил вор, — отпусти, денег дам. Много.

Кардинал упёр руки в боки и усмехнулся:

— Кончай мерить свободу деньгами, парень. Иначе когда-нибудь и тебя так измерят.

Римму Вета уложила на диван к стене, на другом краю пристроился старик — его едва уговорили снять затасканный плащ, под которым оказалась сине-белая рубаха да короткие штаны странного покроя. Кардиналы уснули прямо на ковре, девушка хотела предложить хотя бы покрывало, но Бертран успокоил её:

— Симбионт обеспечит и тепло и мягкость. Они создавались для самых тяжёлых условий.

Квартира, наконец, затихла, погрузившись во тьму. Лишь пленник на кухне невнятно взмыкивал и шумел, но командир категорически запретил оставлять для него свет. Мартин во сне свистел носом, Олег вёл мощные басы, а бог врывался в промежутки тонким альтом. С улицы неслись редкий визг шин да чей-то запоздалый смех. Толстая свеча в старом оловянном канделябре оплывала на столе, разделяя Бертрана у окна и Вету в кресле. Пламя тревожно потрескивало, будто знаменуя высокое напряжение между ними. Девушка долго сверлила мужской профиль болезненным взглядом, отсчитывая секунды тиканьем настенных часов, и кардинал, наконец, повернулся:

— Слушай, есть у тебя какая-нибудь связь с внешним миром? Телевизор? Радио?

Вета покачала головой и достала из сумки мобильник. Бертран встал за спинкой кресла, ожидая, пока загрузится браузер, показывая обычную сводку новостей:

"Мистические явления над Россией"

"Дождь из лягушек в Демидовске"

"В Сиднее пробудился Ктулху!"

"Лос-Анджелес разгромлен ангелами"

— Отшельничаешь, значит?

Девушка кивнула и повернулась к нему вполоборота. Взгляды встретились, и кардинал сглотнул, словно пытаясь удержать в груди разбушевавшееся сердце. Тени от пламени свечи залегли глубоко в морщинах на лбу и Вета машинально протянула руку, чтобы разгладить их.

— Тебе бы от меня подальше держаться, — хрипло пробормотал Бертран. — Да я не могу…

— И не надо…

Глава 12

Ночная вахта. Конгрегатор

Объясните теперь мне, вахтёры,

Почему я на ней так сдвинут.

"Вахтёрам", Бумбокс.

Вета чувствовала, что сошла с ума, но, как ни странно, ощущение это нравилось. Будто наружу вышла, наконец, она настоящая, обычно скрытая жёсткими рамками условностей и правил. Словно удалось стать одной из своих героинь — смелой, уверенной, готовой на всё. Стыд на удивление не мучил, наоборот, грело ощущение неимоверного счастья, что именно Его она и ждала всю жизнь, такого сильного и надёжного.

Ночной Демидовск за окном, наконец, стих, несмотря на дождь из лягушек и нежданный снег. Свеча давно погасла, по сонной комнате сквозь толстые шторы крались оранжевые пятна света уличных фонарей, золотя две фигуры в широком кресле. Светлые пряди Веты разметались на широкой груди Бертрана, закрыв лицо, тонкие руки обвили крепкую шею. Настенные часы громко тикали в такт биению сердца любимого: тик-так, ту-ду, тик-так, ту-ду.

"Как быстро летит время. Уже скоро вахта Мартина… Мне бы сейчас те песочные часы, — мечтала она, — остановила бы время. Навсегда".

Бертран молчал, изо всех сил пытаясь сосредоточиться и вслушаться в шорохи на кухне и за окном. Глаза безбожно слипались, по всему телу раскатилась сладостная нега, словно из него вытряхнули все мысли и заботы, оставив блаженную пустоту. Руки, обнимающие спину и плечи девушки, предательски подрагивали. Женщины у него не было никогда. После Посвящения Али как-то спросил, какой из способов любви брат предпочитает. Бертран буркнул нечто невразумительное, вроде того, что его вера против подобной скверны, и тут же густо покраснел, осознав, что брякнул заученное по инерции. Макджи сам принимал теоретический экзамен, на котором седовласый юнец без запинки рассказывал о том, что Уроборос поощряет секс, ибо мужчина накапливает энергию, чтобы наполнить ею женщину. Благословенно всё, что приносит радость и удовольствие. Всё иное же — домыслы узколобых ханжей.

Али тогда понимающе кивнул и спустя месяц предложил прогуляться по иранскому кварталу Эль-Шахаз. Восточная луна, словно огромная сахарная голова, плыла среди сиропа вечернего неба, изредка утопая в лиловых тучах. Узкая Кашанская улочка вилась мелким бесом, как курчавые бороды местных — затейливо, круто, змеясь серпантином от центра к окраине. В знойном воздухе неподвижно висела вонь помоев, которую вдруг начали облагораживать тонкие ароматы кориандра и пачулей. Одноэтажные дома со стенами, шершавыми, обмазанными глиной, растрескавшейся на солнце, наощупь были тёплыми, будто чьи-то сухие ладони. Где-то уныло тренькали басовитые струны тара, недалеко надрывался младенец.