Драконьи долги (СИ)

Эдоред встретил драконну, лёжа в постели, и это лучше другого убедило Айриэ, что принцу сильно досталось. Валяться на перинах, стонать и собирать вокруг себя толпы целителей Эдоред ненавидел до дрожи. Если уж Виаллерону удалось заставить неугомонного принца оставаться в кровати, то это потому, что Эдоред и сам чувствовал себя скверно. Иначе уже давно бы вскочил, наплевав на распоряжения целителя.

— Нидайра, рад вас видеть! Простите, что не встал с постели при виде моей любимой магессы, но строжайшее распоряжение эльфа… Сами понимаете, сколько шуму будет, если я ослушаюсь, — беззаботно улыбнулся принц.

Слишком беззаботно, чтобы обмануть драконий взгляд. Эдореду было плохо, и руки едва заметно дрожали от слабости, а его худое вытянутое лицо было землисто-серым. Светлые прямые волосы липли к взмокшему лбу, хотя в комнате было не жарко, скорее наоборот. По случаю летней жары все помещения во дворце охлаждались заклинаниями.

— Я не могу присоединиться к вам, но зато вы можете присоединиться ко мне! — ещё более бесшабашно усмехнулся Эдоред одними губами, но в его серых глазах стыла боль. Он украдкой смахнул испарину со лба и поморщился от слишком резкого движения.

— Охотно это сделаю! — ослепительно улыбнулась драконна и, не успел принц изумиться, скользнула к нему на постель, прижавшись ртом к его сухим, потрескавшимся губам.

Глаза Эдореда удивлённо расширились, но он тут же понял, что затеяла Айриэ. Ему уже доводилось видеть, как драконна делится жизненной энергией. С не-магами этот способ тоже неплохо работал, если умеючи направлять поток силы. По крайней мере, на лицо Эдореда потихоньку вернулись живые краски, а сам он заметно повеселел. Глаза потеплели, в них заиграли смешинки, а на щеках появились милые ямочки, делавшие принца очень привлекательным. Красивым его назвать было нельзя, очень уж резкие у него были черты, чуть слишком вытянутое лицо, чересчур размашистые жесты. Он предпочитал простоту и прямоту во всём — в жизни, в любви и на войне. Впрочем, нравы в Эстиссе были как раз такими, даже король Вэндор не терпел возле себя любителей «словесных финтифлюшек», что уж говорить о его подданных. К примеру, принц Мэйгин смотрелся в Эстиссе чересчур… вычурно, но ему это прощали — он ведь был иностранец.

Глаза Эдореда разгорелись, он хрипловато пробормотал: «А мне понравилось», — и уже сам потянулся к её губам. Но тут над ними прозвенел мелодичный и одновременно насмешливый голос:

— О, как интересно… Может быть, мне стоило бы примкнуть к вам?

Эдоред дёрнулся, откинулся обратно на подушки и сказал с отвращением:

— Виалл, ты удивительно не вовремя.

— В самом деле? — безмятежно удивился эльф и взмахнул длинными пушистыми ресницами, обрамляющими его большие глаза — густо-фиолетовые, почти чернильного оттенка. Сразу видно, что не человек, ибо у людей подобных глаз не бывает.

Виаллерон был высоким и статным, изящным и сильным одновременно, отличаясь той гармоничностью облика, что в этом мире присуща, пожалуй, только эльфам. Его медово-золотистые волосы чуть вились и аккуратно подстриженной гривкой спускались примерно до середины шеи. Эльф выглядел на первый взгляд спокойным, безмятежным и мирным, но Айриэ лично видела его в деле и знала, что в бою он движется с грацией и стремительностью леопарда. Виалл часто сопровождал принца во время его охоты на нечисть, а драконне доводилось охотиться вместе с ними.

Виаллерон давно считался кем-то вроде придворного мага и главного целителя при дворе эстисских королей, а также наставником, другом и наперсником большинства представителей королевской династии. Если уж начистоту, то не первое столетие и даже не второе. Людей это давно не удивляло, все знали, что эльфы живут чуть ли не бесконечно. Наверное, это его личная заслуга в том, что из будущих королей Эстиссы получались на редкость порядочные люди. Заслуга, нелёгкий труд, множество незаметных уроков и постоянный бдительный присмотр, чтобы не упустить, не дать очередному юному принцу или принцессе вырасти дрянным человеком. Случались, разумеется, и у эльфа неудачи, но вряд ли по его вине. В конце концов, если уж в человеке с рождения имеется некий изъян, то никакое воспитание этого не исправит. Приглушит всего лишь до поры до времени, но случись непредвиденная ситуация, срывающая с людей вежливые маски — и истинная гнильца тут же проступит во всей своей неприглядной красе…

В любом случае, за то время, что эльф жил в Сигмале (не постоянно, но проводя здесь большую часть года), в Эстиссе случилось всего лишь две попытки переворота со стороны младших королевских братьев и один дурак на престоле. Заговоры эльф ликвидировал вовремя, непоправимого, то есть гражданской войны, не случилось, а с дураком Виаллерон научился неплохо ладить. Тот король, живший в прошлом веке, отличался вдобавок редкостным ослиным упрямством, но эльф довольно быстро приспособился вести его куда требовалось, сманивая вкусной морковкой перед носом короля. Фигурально выражаясь, естественно. Глупец, кажется, так и умер в убеждении, что всю жизнь самостоятельно принимал решения. Ну и пусть его.

Айриэ усмехнулась и заметила невинно:

— А мне показалось, очень даже вовремя.

— Кому как, — буркнул принц, тяжело дыша и отводя взгляд.

Эдоред давно уже посматривал на неё с интересом, но драконна не торопилась завязывать интрижку. Такому, как Эдоред, простых игр в спальне будет маловато, ему подавай более глубокие чувства. Но связывать себя с человеком, даже с таким замечательным во всех отношениях, Айриэ не собиралась. Зачем, если заведомо знаешь, что причинишь боль тому, кто этого не заслуживает?.. Пусть уж лучше вздыхает на расстоянии, как о недостижимой мечте. Повздыхает и успокоится со временем, потому что устанет.

Что сейчас действительно следовало сделать, так это избавиться от надоевшей маски. Приняла решение — надо выполнять… Эдоред и Виаллерон заслуживают честности, они имеют право видеть настоящее лицо драконны. Ну, пусть только в бескрылой ипостаси, но это уже немало.

Айриэ глубоко вздохнула, поднявшись с постели, и чуть отошла в сторону. Она взглянула на друзей с чуть виноватой улыбкой и негромко сообщила:

— Пожалуй, мне следует извиниться перед вами за этот маскарад. Но поверьте, я носила маску не для развлечения, так было нужно. Теперь я знаю, что вы оба достойны доверия, поэтому… давайте знакомиться заново. Моё настоящее имя — Айриэннис, но лучше Айриэ.

Оба смотрели на магессу изумлённо, но если эльф воспринял её преображение достаточно спокойно, то Эдоред заметно разозлился. Его губы сжались в побелевшую ниточку, чёткие тёмные брови рассекла глубокая складка, а на скулах заиграли желваки. Его голос подрагивал от рвущейся на волю ярости, которую принц старательно заталкивал обратно:

— Не могу сказать, что рад нашему знакомству, мэора!.. Вы лишили меня друга… и даже больше, чем друга.

— О, так вас интересовала лишь внешность Нидайры, принц? — высокомерно приподняла брови драконна. — В таком случае, поверьте, ваша потеря невелика.

Эльф подавил смешок, а Эдоред в бешенстве так и взвился с кровати. Наплевав на приличия (да и не был он излишне стеснительным, воин ведь, а в походе на многое смотрят проще), он спешно принялся натягивать одежду. И то сказать, лёжа в постельке, сложно выглядеть величественным в своём праведном гневе. От злости у него, похоже, прибавилось сил, да и магическая подпитка помогла.

Виаллерон театрально вздохнул, глядя на строптивого пациента, пожал плечами и тактично сказал:

— А я рад… Айриэ! Без маски ты мне нравишься ещё больше, и я надеюсь, у нас ещё будет время познакомиться заново. А пока, думаю, мне лучше оставить вас с принцем наедине, чтобы вы поговорили без помех.

— Приходи вечером, Виалл, ты знаешь, где меня найти, — приветливо улыбнулась драконна.

Приятно иметь дело с разумным существом, не то что с людьми, которым всё сложности в отношениях подавай… Она коротко выдохнула и недовольно взглянула на злого Эдореда, отчего-то воспринявшего её маскарад как личное оскорбление. Хотя если подумать, то ни повода, ни права злиться у него нет. Ну, разве что самую малость — на недоверие с её стороны. Ведь не могла же Айриэ заранее знать, что Эдореду можно верить во всём.