Король и спасительница

— Ребята! — закричал он как-то чересчур громко, и его голос гулко ухнул в лесную тишину. — Чего мы ссоримся-то, ребята?! Давайте споем чего-нибудь!

— Давайте! — тоже излишне громко согласилась Люська и неверной рукой отложила карты. — Знаете, мне так нравятся русские народные песни, я только слов не помню, но одна такая клёвая есть… Ай, люли-люли! — закричала она вдруг безо всякого предупреждения.

— Тише, Люська, тише! — зашикали на нее те однокурсники, которые лучше переносили алкоголь. — Ты чего, с ума сошла?!

— Ну чего эти все люли-люли? — поморщился Саша, со всей силы откидываясь на жалобно скрипнувшую палатку. — Давайте чего-нибудь нормальное. Из русского рока, например…

— На поле танки грохота-али… — тут же затянул Пашка.

— Ну, пошло, — глубоко вздохнула Натка. — Так я и знала, что опять пьянка будет… Может, позовем наше величество и слиняем? Или оно тоже не дурак клюкнуть?..

Величество звать не понадобилось. Обернувшись, я увидела, что король стоит за моей спиной с крайне брезгливым выражением на лице. В этот раз я его вполне понимала. Мимо меня к костру прошла злая и напряженная Марина, выхватила у кого-то стаканчик и опрокинула его в себя залпом: я, мстительно хихикая про себя, подумала, что охмурение короля явно закончилось провалом.

— Эти простолюдины так слабы, что не умеют даже противостоять алкоголю, — констатировал король, изящно опускаясь рядом со мной на траву, — думаю, тебе не стоит тратить на них свое время…

— Опа! — закричал вдруг Саша. — Да это же дядя! Из Подольска! Приветствую вас! Вы все еще только с Сонькой разговариваете?

— Это не дядя!!! — громогласно запротестовала Люська. — Это этот… Нервнобольной друг семьи!

Сашка и половина подвыпивших однокурсников расхохотались. Я покраснела, Натка наморщилась, Лид не повел бровью.

— Дядя из Подольска, может, вы изволите с нами оттянуться? — наклоняясь вперед, интересовался у короля Саша. — Налить вам рюмочку чая?

Гадкий король даже сейчас не подумал раскрыть рот, и его от нечего делать раскрыла я:

— Саш, он не пьет. Да и тебе тоже хватит…

— Как хватит, так и не отпустит! — воскликнул Саша. — Вы глядите, — обратился он к бородачам и Пашке, — дядя только с Сонькой разговаривает, и все! А мы его внимания недостойны, наверное! Да, дядя? Кстати, как тебя там по имени?

— Сашка, ты перепил, — вмешалась Натка решительно. — Давайте закругляйтесь, ребята, а?

— Ладно тебе, Нат, мы только начали! Только дядя нас, жалко, не уважает, а то мы бы тут душевно посидели… — кривлялся Саша, который нравился мне с каждой секундой все меньше и меньше. К моему ужасу, он и правда попытался всунуть в неподвижные королевские руки бумажный стаканчик с каким-то алкоголем. Я посмотрела и перепугалась: на лице Лида сквозь королевское величие вдруг проступила вполне живая человеческая эмоция — то ли гадливость, то ли отвращение, но рта он не раскрыл и ничего не сделал. Тогда Саша, к моему ужасу, принялся, бормоча «Сонька, напои дядю с рук», совать стакан мне. Я отшатнулась назад, чуть не упав, Лид придержал меня за плечи, и неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы вдруг во тьме не раздался зычно-скучный голос:

— Так, ну что, распиваем, уважаемые?

«Ай-люли-люли» и «на поле танки грохотали» смолкли вместе с бурным обсуждением карточной игры. Мне показалось, что кругом вообще все умерли, так стало тихо. В этой тишине послышался мягкий топот и похрапыванье, и темнотищу прорезали два ярких синих луча фонариков. Я заморгала и неосознанно вцепилась в Лидово плечо, готовясь к неизбежным неприятностям.

Так и есть: фонарики держали двое конных милиционеров. Один был тощенький, но с очень хитрым лицом, а другой — приземистый и недовольный. Он и заговорил:

— Так, что у нас тут, уважаемые? Распиваем в лесопарковой зоне? Костры жжем? Ну, все понятно, Дима, составляй протокольчик…

— Мы ничего не распивали! — трезвым от испуга голосом запротестовал Пашка. — Сок мы пили, товарищ милиционер!

— Ага, — подтвердила Люська, икая, — мы же не забулдыги, мы студенты! У нас сессия!

— Знаю я ваш сок, уважаемые, — отмахнулся приземистый, неуклюже сползая с коня и подходя поближе. — От вашего сока у нас измерительные приборы ломаются. Что это за бутылочки?

— Они тут раньше были…

— Конечно, конечно, раньше они были… Дима, протокол составляй. Значит так, уважаемые студенты, сворачивайте пьянку и пройдемте с нами. Штрафики вам полагаются серьезные. Ну, чего сидим, мадам?! — обратился он вдруг непосредственно ко мне. — Я вас должен каждого отдельно приглашать?!

— А я тут при чем? Я не пила! — рявкнула я в ответ.

— Вы тут все не пили, так не пили, что не продохнуть, — издевательски сообщил худой милиционер, тоже слезая с коня. — Ну-ка, давайте посмотрим…

Он осекся, потому что раздался громкий звон и треск. Оказывается, кто-то из бородачей кинул пустую бутылку об толстое бревно, так, что она разлетелась на мелкие осколки. Пока милиционеры лупились на бутылку, Сашка и бородачи вдруг вскочили и резво бросились в лес, хрустя ветками. За ними понесся Пашка Симкин. Через секунду их не стало видно.

Щуплый милиционер попытался бежать за ними, но тут же вернулся.

— Ну чего, Дим? — равнодушно спросил плотный. — Сбежали алкаши?

— Сбежали, хрен теперь найдешь.

— Ничего, их тут еще много осталось. Так, уважаемые, хватит шуток, у меня вот тут дубинка, огрею, мало не покажется. Давайте все свои паспорта и будем разбираться, протокольчик составлять…

Люська заревела в голос.

— Раньше надо было соображать, мадам, раньше, — спокойно говорил плотный милиционер, забирая у нее из дрожащей руки паспорт, — сейчас уже плакать поздно…

— Слушай, твое величество, сотвори чего-нибудь, а? — не выдержала Натка. Лид вопросительно посмотрел на меня. Я усиленно закивала. Король кивнул тоже, неспешно встал и, пройдя прямо по догорающему костру, встал лицом к милиционерам.

— Здрасьте! — развел руками тощий. — Это что еще за явление?

— Эти простолюдины находятся в моем ведении, — информировал его Лид.

— Чего?! — офигели оба милиционера.

— Оставьте в покое этих простолюдинов, они находятся в моем ведении, — спокойно повторил король, которому выдержки было не занимать. Милиционеры переглянулись: казалось, они хотят рассмеяться, но почему-то не решаются.

— В каком еще твоем ведении? Ты кто вообще такой? — наконец поинтересовался плотный.

— По-видимости, я единственный высокородный на этой планете, кроме моей спасительницы, поэтому я прослежу, чтобы эти простолюдины не принесли больше вреда, чем они приносят обычно.

— Господи, псих! — почти восторженно сказал тощий милиционер и медленно потянулся к кобуре на поясе. У меня молнией пронеслось в голове, что Лид может вовсе не иметь представления об огнестрельном оружии. Они же его пристрелят, колдун он — не колдун!!! Ну уж нет!

— Лид, осторожно! — рявкнула я, со всей силы налетая на короля и пихая его в бок.

— Соня, отойди! — неожиданно цыкнул он на меня почти что с моей интонацией, и, выставив вперед одну руку, отодвинул меня другой. Я вылезла из костра и растерянно глянула на тлеющие кроссовки. Лид сказал поспокойнее:

— Они не причинят мне вреда. Нет таких простолюдинов, которые не подчинились бы приказу высокородного…

Голос его звучал как-то странно, разносясь по всем окрестностям, как пропущенный через усилитель. Милиционеры стояли, безвольно уронив руки, их лошади пятились и храпели, потому что Лид медленно шел вперед, равномерно повторяя странным голосом:

— Оставьте этих простолюдинов, я за них отвечаю.

— Слушаюсь… — вдруг согласным хором сказали милиционеры, пуча глаза.

— Уходите, вы мне тут больше не нужны, — подвел итог Лид, небрежно махнул рукой, спокойно повернулся и пошел обратно ко мне. Милиционеры с противоестественной лихостью взгромоздились на храпящих и ржущих скакунов, шлепнули их по крупам и скрылись в темноте, оставив на память о себе только валяющиеся на земле Люськин паспорт и фонарики. Лид, подойдя к костру, поднял один из них и с интересом осмотрел — наверное, прикидывал, не может ли он сделать такой же. Я, наконец, затушила кроссовку и оглянулась. Однокурсники сидели трезвые и тихие, с обалдело-восхищенными лицами.