Герои Шести Цветов Том 5 (ЛП)

Ханс широко раскинул руки.

— Заставить Фреми ненавидеть Кьема было опасным ходом со стороны Тгунея. А если бы Фреми отчаялась и убила себя? Или вместо мыслей о мести выбрала бы спокойную жизнь в мире людей? И ему пришлось бы все начинать сначала. Иначе говоря, хотя Тгуней и рисковал, у него была важная причина сделать так, чтобы Фреми ненавидела его. И лишь одна причина, как по мне, может это объяснить. Чтобы сделать Фреми настоящим Героем Шести Цветов. Если она не стала бы по-настоящему ненавидеть Кьема, не стала бы думать об убийстве Маджина, то и не получила бы метку. Потому, основываясь на этом, я говорю, что Фреми не седьмая.

— И?

— Я добрался только до середины объяснения. Терпеливее, — заявил Ханс и продолжил. Если Фреми не седьмая, возникает другой вопрос. Для чего Тгуней использует седьмого? Поскольку Фреми Черный Пустоцвет, ее пребывание рядом убило бы всех нас, то существование седьмого и не нужно. Более того, в нем не только не было бы пользы, его существование было бы опасным для Тгунея. Если Фреми посчитали бы седьмой, и мы ее убили бы, то вся работа Тгунея была бы насмарку, так?

«А ведь он прав», — подумал Адлет. Он не мог согласиться со всеми словами Ханса, но в этот раз его идеи звучали правдоподобно.

— И его план уже много раз подвергался такой опасности. В барьере Тумана Иллюзий первой начали подозревать Фреми. И когда мы попали на земли Воющих Демонов, мы с Чамо все еще сомневались в ней. Почему Тгуней так рисковал? Какой была польза от седьмого в наших рядах?

— Ох, — проворчал Адлет.

— Да, мы были растеряны из-за существования седьмого. Мы подозревали Мору, Голдофа, даже Ролонию. Мы следили друг за другом, а потому не могли сражаться в полную силу, что задерживало нас в пути. Но, нья, это не стоит риска потерять Черный Пустоцвет. Ловушка для Мора не сработала бы, не будь среди нас седьмого. И хотя Мора сильная, жертвовать ради ее убийства Фреми немыслимо. И разве Тгуней собирался убивать с помощью седьмого Героев, если уже ввел Черный Пустоцвет в игру? Вряд ли, нья. Было уже много шансов убить нас. Если бы седьмому нужно было убить нас, это уже давно произошло бы. Но никто еще не убит.

— Ханс, — Адлет, наконец, понял, к чему клонил Ханс.

— Мое доказательство строится на этой догадке, нья. Тгуней отдал седьмому лишь один приказ. Помочь Фреми встретиться с Героями и защищать ее. И все, нья.

Ханс посмотрел на Адлета.

— Исходя из этой догадки, подумайте обо всех поступках Адлета, нья.

Адлет застыл. Он боялся. Он боялся убедительных слов Ханса и решения, что последует из этой цепочки рассуждений.

— Чтобы защитить Фреми, он врал про светящиеся слова, — сказал Голдоф, и Ханс кивнул.

— А до этого он попросил Ролонию и меня скрыть правду о Фреми, нья. Он пытался и нас вовлечь в это преступление, нья.

«Да, я соврал, — подумал Адлет. Но не из-за приказа Тгунея. Фреми важна для меня, и я соврал, ведь не хотел ее потерять. Я не собирался использовать Фреми для уничтожения Героев, или чего-то в этом роде».

— Адлет говорил: «не подозревайте товарищей», нья. И говорил, что пока нет точных доказательств, он не позволит никому назвать кого-то седьмым. И я думаю, что это тоже было сказано для защиты Фреми.

«Хватит валять дурака», — подумал Адлет. Он лишь отчаянно пытался помешать разобщенности в команде.

— Мы с принцессой напали на Фреми, пока еще не попали в пределы барьера Тумана Иллюзий. И тогда Адлет был тем, кто защитил ее, — сказал Голдоф.

Тогда он уже знал, что Фреми Герой Шести Цветов, а потому он защищал товарища.

«Что в этом странного?» — не понимал Адлет.

— И в барьере Тумана Иллюзий Адлет говорил, что Фреми не самозванка, хотя у него не было доказательств. Она была Убийцей Шести Цветов, дочерью Кьема. Так почему Адлет не считал ее виновной? Хотя из-за этого подозревали его, хотя она пыталась его убить, Адлет в ней ни разу не засомневался. Почему? А ответ прост. Адлет знал, что Фреми не виновна, что ее нужно защищать, нья.

Ханс продолжал:

— И еще кое-что из очевидного. Я слышал это от Фреми в барьере Тумана Иллюзий. Сначала Фреми и не хотела с нами пересекаться. Адлет ее привел. Он шел за ней, потом украл ее вещи и убежал. И только тогда она решила присоединиться к нам. Думаю, это очень важные сведения.

— Хватит сочинять! закричал Адлет. Я думал, что она одна из нас, одна из Героев! Кто знал, как опасно было отпускать ее одну и для нее, и для нас! Что такого странного в предложении присоединиться к нам?!

— Это не было странно, — ответил Ханс. — Если рассматривать твои поступки по отдельности, в них нет ничего странного, не считая ложь про светящиеся слова, нья. Ты вроде бы сражался за победу Героев. Но если посмотреть на все действия сразу, становится ясно, что они были с целью помочь Черному Пустоцвету убить нас. До этого мне казалось, что есть шанс, что седьмой даже не знает о своей сущности. Но теперь я в этом сомневаюсь. Ты явно действовал согласно желаний Тгунея. И обманывал нас.

— Это…

— И есть кое-что точно правдивое. Если бы не ты, Фреми не пришла бы к нам. Черный Пустоцвет не был бы активирован. Этого достаточно, чтобы признать тебя седьмым.

— Вот уж вряд ли. Ты сложил две единицы, а в результате получил тройку.

— Но ты достаточно умный. Достаточно сильный, Адлет. Все это время мы не знали о Черном Пустоцвете, ведь нас обманывал ты. Если бы не раскрылась ложь о словах из света, мы бы все еще слушались тебя. Адлет, ты седьмой. Ты получал приказы от Тгунея и защищал Фреми. Я достаточно убедителен?

Адлет дрожал. Но не от страха, а от злости.

«Ты знаешь, как это, когда родная деревня уничтожена? Ты знаешь, как сильно я ненавижу Тгунея? Ты хоть понимаешь, через какой ад я прошел, чтобы стать способным убить Тгунея?»

Ему казалось, что Ханс растоптал все его мысли. Он отрицал само желание защищать Фреми, решив, что это лишь уловка.

— Я видел, как разрушили мою родину. Ты думаешь, что после этого я бы стал служить Тгунею?

— Люди, которым управляет Тгуней, счастливо следуют его приказам, — сказал Доззу. Словно исполнение его приказов высшая радость. Может, способность Тгунея повелевать людьми так сильна.

Он не помнил никаких приказов от Тгунея, ничего подобного. Не было и шанса, что он следовал его приказам.

— Но еще не доказано, что у Тгунея есть способность повелевать людьми. Адлетом могли управлять, или слова о разрушенной деревне могут быть ложью.

— Я не мог бы последовать приказам Тгунея! Наша с Фреми встреча была совпадением! Я защитил ее, потому что это было важно! Потому что я захотел защищать Фреми, едва увидел ее! Нет никакой другой причины!

— Ты мог бы сказать так, нья, даже оставаясь седьмым, — усмехнулся Ханс.

«Адлет седьмой», — думала Фреми, пока Ролония несла ее на плече. Она и раньше это подозревала. Когда он соврал про слова из света, она подумала, что шансы девять из десяти, но когда он бросил в нее парализующий дротик, заставил Ролонию убегать от Чамо, она убедилась, что так все и есть.

Но сомневаться в нем она начала еще раньше. Она подозревала еще с момента появлении Ролонии. Или это было еще тогда, когда в барьере Тумана Иллюзий оказалось семь героев вместо шести? Или она начала его подозревать еще с их первой встречи?

Поскольку ее тело было сильнее обычного человека, эффект парализующего дротика начал понемногу пропадать.

«Смогу я говорить? думала она. Может, я уже смогу сделать порох, хотя это и будет сложно контролировать»

Но Фреми решила притвориться, что все еще не двигается. Если они узнают, что она пришла в себя, то Ролония, скорее всего, свяжет Фреми хлыстом, чтобы помешать ей убить себя. А потом ее ударят по голове и отключат.

Если она сможет двигаться без проблем, то Фреми спрыгнет с плеча Ролонии и побежит к Джума Чамо. Тогда они ее убьют, и все закончится.

Она решила оставить мысль об убийстве Адлета седьмого своими руками. Уничтожением себя, Черного Пустоцвета, она уже даст героям преимущество. Она оставит судьбу Адлета, уничтожение Тгунея и Маджина остальным. Зная Ханса и Чамо, они с этим справятся.