Поход скорпионов

Я глубоко вздохнул и чуть усилил нажим руки, которую с плеча своего лучшего друга не убирал.

– Есть немного, – признался я. – Только меня папаня всегда демократичности учил. Так что я могу не побрезговать и всякой безродной швали в рыло дать.

Глаз нервно моргнул. До него дошло, что в предстоящей драке может и не плечом к плечу ко мне стоять. А чем это обычно для него заканчивается, он помнил.

– Чего заводишься, Бурдюк? – избавляясь от моих дружеских объятий, сказал он. – Слова тебе не скажи.

Завожусь? Я пожал плечами. Меня заводят – это бывает иногда, но чтобы сам, такого не припомню.

– И все же пил бы ты поменьше пива, может, тебя и Бурдюком не звали бы.

Все-таки Глаз – не трус. Псих, неуч, скандалист и вообще иногда крайне неприятный тип – но не трус. Иначе я бы с ним и не водился. Впрочем, к намекам на несколько избыточную объемистость своей талии я привык и отношусь к ним попустительно. Глаз это знает.

Я с любовью погладил живот и мягко сказал:

– Может, я еще и похудею когда, может, нет – все во власти Скорпиона. А вот тебе от своего прозвища уже никуда не деться.

Кажется, на этот раз я слегка перегнул палку. Стоит признать, что обычно миролюбивый мой нрав не выдержал тягот и злоключений последних месяцев и дал сбой. Глаз выпрямился во весь рост, левое, здоровое веко его задергалось в тике, полускрытый за повязкой скорпион на лбу налился кровью. Губы побелели, значит, драка начнется куда раньше, чем я предполагал. Примета почти безошибочная. Жаль, пива хотелось…

А вот и еще примета – летящая мне в голову по широкой дуге скамья. Я же говорил, что Глаз – псих.

На реакцию я никогда не жаловался, потому и жив до сих пор.

Я вскинул руки. Постоянно таскать на себе бронзовые наручи тяжеловато, но я скорее продам последние штаны, чем эти милые безделушки. Незаменимые вещи при внезапно возникших неприятностях – а неприятности, как правило, именно внезапно и возникают.

Вот и сейчас они достойно встретили тяжеленную сосновую лавку – прибивал бы их Суслик к полу, что ли…

Все двенадцать богов благоволили ко мне в тот миг – я устоял на ногах. Иначе пришлось бы мне ох как тяжело; старейшего правила кулачных боев «лежачего не бьют» для Глаза не существовало. Но я устоял и, не дав приятелю опомниться, двинул его ногой в грудь, прямехонько между ребрами. Хорошо врезал, смачно. Роста мы с Глазом примерно одинакового, но вот в весе я преимущество имею, и не использовать его было бы глупо. Глаз шарахнулся спиной о стену, засипел и выронил скамейку.

Немногочисленные в этот час посетители харчевни с удовольствием наблюдали за бесплатным представлением. Наверное, кое-кто из них именно за этим к Суслику и наведывается. И, к слову, редко уходит домой неудовлетворенным.

Первый круг можно было считать завершившимся вничью – Глаз судорожно ловил ртом воздух, восстанавливая дыхание, я тряс руками, стараясь возвратить им чувствительность. Наручи наручами, но приложил меня Глаз здорово, так что кости захрустели.

Не берусь сказать, кто из нас пришел бы в себя первым. Опыт наших предыдущих стычек говорил в мою пользу, но, положа руку на сердце, и мне обычно изрядно доставалось. Однако в этот раз нам не дали довести бой до конца. Существовало совсем немного достаточно веских причин, способных помешать нашему развлечению, но сейчас в дверях возник тот, кого смело можно было такой причиной считать.

Варвары в наших краях вообще явление редкое. Несмотря на то что Земля скорпионов лежит, наверное, ближе других к местам обитания Непосвященных. Гостеприимством мы не славимся, чего тут скрывать. Мы и гостей из других земель не шибко-то привечаем, а о варварах и говорить нечего.

То, что новый посетитель Непосвященный, у него само собой на лбу было написано. Но даже нарисуй он на своем девственно чистом челе скорпиона или какой другой тотем, никого бы не обманул.

Одна одежда чего стоит. Срамота, смотреть противно. Что-то вроде серовато-белого мешка с прорезями для рук и головы. У нас среди мужчин только Девы похоже одеваются, да и то подол у них гораздо ниже, почти до земли. А тут – торчат мослы костлявые по самые колени. На ногах тоже что-то несусветное. Вместо обуви одни подошвы деревянные, длинными ремнями к голени примотанные. Забодай меня Телец, если бы я согласился в такой обувке по лужам пройтись.

На поясе – меч в кожаных ножнах. Опять же, что за меч – название одно. В четыре ладони длиной – кухонный ножик, а не меч. Я вспомнил длинные узкие мечи стражников-раков и невольно поморщился, так как наши с Глазом кишки чудом избежали близкого знакомства с этим оружием. Против него что мои наручи, что глазовский кистень – пустое место, если стражники дело свое знают. А они знали…

Ладно. Одежда, оружие, отсутствие тотемного знака… Да раздень человека догола и повяжи ему повязку на лоб – я Непосвященного сразу узнаю. Есть в них какая-то ущербность, коя и должна присутствовать у человека, не признающего очевидное. У кого-то это качество злость или раздражение вызывает, а у меня только жалость.

Однако и нормальных людей, и варваров можно разделить на две категории. Очень простые и достаточно универсальные, чтобы включить в себя всех. Бывают люди, с которых нечего взять, и люди, с которых взять есть что. К какой категории относился Непосвященный, – даже думать не приходилось. Во-первых, по холеному вытянутому лицу можно было видеть, что в свои четыре дюжины лет не знает человек, что такое тяжелая работа. Во-вторых, одежда. Мешок там или не мешок, а ткань-то хорошая, можно не щупать. Выделанная ладно и покрашенная ровно. Ну и, в-третьих, опять-таки меч. Не удивлюсь, если он стальным окажется, раз уж рукоятка из красного дерева сделана да резьбой тонкой украшена. Такие детали я всегда мигом подмечаю.

А на плече посетителя висела котомка, содержимое которой меня очень живо интересовало, за неимением в одежде варвара карманов. Так что веселье весельем, а работа прежде всего. Эта же мысль, как я понимаю, одновременно пришла и в то место, что Глаз называет своей головой. Он даже сделал мне какой-то невнятный жест, в котором я совершенно не нуждался.

Я перестал трясти руками, расплылся в самой дружелюбной улыбке и подошел к Глазу. По-дружески хлопнул его по спине, зная, что это снова собьет только-только восстановившееся дыхание.

– Прости, дружище, я, кажется, нечаянно тебя толкнул.

Прокашлявшись, Глаз тоже осклабился, обнажив пару дюжин мелких желтых зубов.

– Это целиком моя вина, друг, я был ужасно неуклюж.

При этих словах, произнесенных самым приторным тоном, эта скотина так стиснул мне руку в дружеском рукопожатии, что я едва сдержал стон. Быть может, нам еще предстоит довести до конца начатую дискуссию… Позже.

Зеваки вокруг постепенно понимали, что развлечение закончилось, едва начавшись, и возвращались к амфорам. Некоторые переключили внимание на вновь прибывшего, а кое-кто даже примерял к нему свои агрессивные взгляды. Вот развития именно этих поползновений мы с Глазом и стремились избежать. Варвар – наш.

Я сделал несколько шагов по направлению к нему, по дороге небрежно оттерев в сторону приземистого субъекта с лицом, напоминающим навозную кучу.

– Что же ты встал в дверях, чужеземец? Проходи, присядь, раздели с нами скромную трапезу и поведай о делах, что привели тебя в наши края.

Варвар окинул было взглядом несколько пустующих столиков, но предложение мое принял. Я ему, если честно, большого выбора не предоставил. Поддерживая за талию, вежливо, но твердо вел к Глазу, который скамейку уже успел подобрать и на место поставить. Вот только не улыбался бы он лучше. Даже мне он улыбкой своей гиену напоминает, а я-то его сколько лет знаю, попривык малость. Представляю, каково человеку неподготовленному.

Уселись мы, варвар рядом с Глазом, я на свое место – на другую скамью. Тут Суслик с нашим заказом приковылял. Сам тощий, ручки маленькие, как в них все умещается – в толк не возьму. Расставил на столе перед нами и амфору с вином, и два кувшина с пивом, и связку рыбки сушеной, и полоски подкопченного мяса, и финики…