Цитадель огня. Мрак остаётся [Авт. сборник]

В отличие от любопытного барда, никто в Касл-Сити не поинтересовался, где Тревис пропадал больше двух месяцев и почему вернулся назад. Впрочем, жители городка не склонны задавать слишком много вопросов. Им все равно, где ты был, важно, что сейчас ты здесь.

Джейсин Уиндом единственная попыталась выспросить Тревиса о случившемся, но даже и ее вопросы, острые, точно стрелки на ее форменных брюках, имели вполне определенную направленность.

— Ты был в «Обители Мага» в ночь пожара? — спросила Джейс как-то раз, когда зашла вечером в салун.

Сидя на табурете с прямой, словно натянутая струна, спиной, она взяла в руки блокнот и карандаш и приготовилась записывать.

— Был, — ответил Тревис.

— Знаешь, отчего возник пожар?

— Джек дрался с каким-то типом, который влез к нему. Я был снаружи — Джек приказал мне бежать. Когда я обернулся, дом уже горел.

— А тебе не удалось рассмотреть, кто к нему забрался?

— Нет, не удалось.

Тревису довелось столкнуться с ними лишь через некоторое время. В Белой Башне вязателей рун он заглянул в их страшные глаза и увидел там смерть. Но об этом Тревис рассказывать не стал.

Он ждал новых вопросов, но Джейс захлопнула блокнот и встала с табурета.

— Все, Тревис. Я тебе позвоню, если шериф Домингес захочет тебя еще о чем-нибудь спросить, — сказала она и направилась к двери.

— Вы его нашли? — Тревис посмотрел Джейс в глаза. — Нашли Джека?

Она поджала губы, потом коротко кивнула.

— Его похоронили на кладбище Касл-Хайтс.

— Я обязательно туда схожу. Спасибо, Джейс.

Помощница шерифа зашагала к двери, впрочем, сначала она нашла глазами Макса. Они обменялись такими взглядами, что Тревис сразу понял — Джейсин удалось-таки захомутать своего жеребца. Он уже заметил, что Макс сменил рабочие штаны на джинсы.

Собственно, может, и не так плохо измениться ради другого человека. Иногда Тревис жалел, что ничего подобного в его жизни не случалось, хотя, как он ни, старался, ему не удавалось представить себе, каким бы он стал и ради кого захотел бы меняться. Скорее всего это не имеет никакого значения. Важен процесс, сам факт превращения в новую личность.

После разговора с Джейс ему стало легче, дни потекли размереннее и спокойнее. Владельцы сдали его домик на окраине города какой-то семье, и потому Тревис поселился в пустых комнатах на втором этаже над «Шахтным стволом». Старая квартира была узкой, в ней постоянно разгуливали сквозняки, а кухня могла похвастаться только плитой и раковиной, но он решил, что на первое время этого хватит. Неожиданно Тревис понял, что его требования к жизни изменились — он привык путешествовать налегке.

Макс припарковал потрепанный зеленый пикап Тревиса позади салуна, и наступил день, когда Тревис набрался смелости и попытался его завести. Он вставил ключ в замок зажигания и весело рассмеялся, когда мотор тихонько заурчал и ожил.

И вот потянулись дни, наполненные заботами о «Шахтном стволе». Книжный клуб Мойры Ларсон продолжал собираться в салуне каждую неделю — только теперь напыщенные романы о классовой эксплуатации сменили остроумные, живые произведения Ивлина Во. Пижонистые ковбои с ранчо перешли с солодового виски на мартини. А Молли Накамура по-прежнему терпеливо учила посетителей бара складывать жесткие листки бумаги так, чтобы из них получались хамелеоны и обезьянки, и, как и прежде, умудрялась несколькими ловкими движениями превратить мутанта в произведение искусства.

Короче говоря, Тревис легко и с удовольствием вернулся к своей прежней жизни.

Время от времени, вытирая стойку бара, подметая пол или собирая пустые стаканы из-под пива, он вдруг ловил себя на том, что смотрит в окно, на скалистые склоны гор и думает о ветре, который там разгуливает. И о странствиях.

Твое странствие подошло к концу, Тревис. Ты вернулся домой, туда, где твое место.

Он открыл глаза и вздохнул. Над головой шипели электрические провода, по тротуару, весело резвясь и приплясывая, мчался мусор — разноцветный сверкающий предвестник непогоды.

Тревис подставил лицо спешащему в город ветру и приготовился отдаться во власть его прохладных, надежных объятий, вновь ощутить тысячи самых разных возможностей, которые ветер несет на своих крыльях. Затрепетала трава, растущая вдоль дороги, клочья газет распустили щупальца, принялись угрожающе шевелить ими, подчиняясь неистовым порывам, туристы отчаянно вцепились в свои шляпы с яркими значками…

…а потом опустили руки и зашагали дальше.

Одинокий порыв обжигающего ветра промчался по Лосиной улице и умер, тяжело вздохнув на прощание. Провода доиграли свою симфонию, трава снова погрузилась в неподвижный сон, а щупальца газет прильнули к тротуару.

На лбу Тревиса выступили капельки пота, которые тут же с радостью слизнул горячий воздух, оставив на коже сухие соленые следы. Не было ни прохладных объятий, ни тысяч возможностей. Только солнце продолжало поджаривать мостовую, деревья и землю под ногами, пока все вокруг не пропиталось ароматом древних, высушенных костей. Подобное случилось впервые. Такой жары, такого сердитого неба, такой безрадостной долины Тревису еще не приходилось здесь видеть.

Он поднял руку и погладил кусочек гладкой кости, висевшей на кожаном ремешке у него на шее. Ее поверхность прочертили три параллельные линии. Тревис медленно провел по ним пальцем. Да, словно он никуда и не уходил. Но ведь он знает, что это не так. И все в его жизни переменилось.

Тревис вздохнул, спрятал талисман и вернулся в салун.

Глава 3

Прохладный воздух «Шахтного ствола» ласково коснулся разгоряченного лица Тревиса. Он встал за стойку, открыл холодильник, достал бутылку лимонада и прижал ее к пылающей щеке. Первое ледяное прикосновение оказалось неожиданным, и он вздрогнул, но уже в следующее мгновение счастливо вздохнул и закрыл глаза.

— Знаешь, Тревис, люди сделали одно потрясающее открытие — пить гораздо легче и приятнее, если сначала снять с бутылки крышку.

— Люди такие зануды.

Макс фыркнул, и Тревис открыл глаза. Его помощник держал в руках поднос с чистыми стаканами.

— Странный ты какой-то, Тревис.

— Слава Богу. А то я уже решил, что начал терять форму.

Макс театрально закатил глаза и принялся расставлять стаканы.

Тревис скрестил на груди руки, прислонился к стеле и стал с интересом наблюдать за тем, как работает его помощник. Следует отдать ему должное, Макс за время отсутствия Тревиса действительно следил за порядком в салуне. И не просто следил, дела шли превосходно. И хотя Макс явно гордился своими достижениями, он без колебаний передал бразды правления в руки Тревиса, когда холодным январским днем тот вернулся.

А Тревис с радостью окунулся в свои обязанности владельца заведения. Как и все в его прежней жизни, привычные заботы дарили тепло и ощущение уюта. Но, как и во всем остальном, что-то неуловимо изменилось. Салун целых два месяца принадлежал Максу — и не важно, что говорится в официальных документах.

Тревис открыл ящик, вытащил сложенный листок бумаги и положил его перед Максом на изрезанную ножом стойку бара.

— Это еще что такое?

— Сам посмотри.

Бухгалтер в отставке взял листок и нахмурился.

— Тревис, только не говори, что ты снова решил заняться нашими финансовыми бумагами? Я только привел их в надлежащий… — Он замолчал и с несчастным видом посмотрел на Тревиса.

— Нет, Макс, — рассмеявшись, ответил Тревис. — Я не занимался нашими бухгалтерскими книгами. Если честно, я даже не знаю, куда ты их припрятал. Кроме того, это твоя обязанность как моего партнера.

— Партнера? — удивленно моргая, переспросил Макс.

— Ну, ты им станешь, если подпишешь бумаги. — Тревис протянул ему ручку. — Давай, дружище.

Макс поколебался немного, но ручку взял. С благоговением, точно ему совершенно случайно удалось завладеть древней картой, на которой обозначено место, где спрятано сокровище, он развернул документ, положил его на стойку и старательно вывел на нем свое имя рядом с именем Тревиса. Затем, сложив бумагу, отдал ее Тревису.