Вертикальная вода

Сварог молча кивнул.

— Вот именно, — продолжал принц деловито. — Думаю, достаточно будет медали «За усердие»: не самая высшая, не самая низшая, к тому же золотая. Правда, у нее две степени… Как вы полагаете, представить его к первой или будет достаточно банта на грудь?

— Хватит с него и банта, — сказал Сварог.

И мрачно подумал: Лемару по — прежнему везет, как утопленнику. Теперь еще и имперская медаль, которой прохвост, без сомнения, будет щеголять при любом удобном случае. А ведь только что Интагару пришлось мягко заминать два очередных уголовных дела и потаенно платить компенсацию пострадавшим. Первое касалось еще одной юной резвушки, поддавшейся чарам герцога и сбежавшей к нему из родительского дома — но там обошлось без денег, достаточно было дать папаше — чиновнику повышение, которого ему при другом раскладе до пенсии не светило. В другом случае казенных денег пришлось выложить немало: подручные герцога выманили у богатой титулованной вдовушки добрую пригоршню великолепных драгоценностей — ну разумеется, не каким‑то там примитивно — вульгарным образом, а с помощью великолепно задуманного, надо признать, спектакля, на сценарии которых Лемар мастак…

Черт знает что такое! За герцогом круглосуточно топочут не самые бездарные сыскари Интагара — правда, открыто, ничуть не скрываясь, наоборот, демонстрируя себя, как красотки на балу. Большая часть подручных герцога, искусники рангом пониже, выявлены, выловлены и без суда и следствия, королевской волей загнаны на каторгу в Три Королевства. Но Лемар и в этих условиях ухитряется, пусть без прежнего размаха, проворачивать талантливые аферы и совращать благонравных девиц из хороших домов…

С легким стыдом Сварог вспомнил, как однажды, раздумывая о Лемаре, решил: ну не может этот криминально — блудливый талант быть чисто человеческим! И дал приказ тщательно кое‑что проверить. Однако старуха Грельфи вскоре твердо заверила: нет у герцога ни капелюшечки магии, и душу известно кому не продавал, и не замечено ни вблизи него, ни даже в отдалении, ни черных магов, ни нечистой силы. Выходило все же — чисто человеческое. Золотые мозги, повернутые на неправедную дорожку… Бывает.

— Так вот, наградной лист… — продолжал принц. — Вы, разумеется, значитесь в списке под номером первым, — хотя Сварог не пошевелился и не произнес ни слова, так и сидел с бесстрастным видом, принц решительно поднял ладонь: — И не протестуйте, и не скромничайте. Без малейших натяжек можно сказать: это была самая страшная и серьезная угроза существующему порядку за все время существования Империи, даже не с чем и сравнивать… И именно вы с ней покончили. Разумеется, и королева Сегура будет отмечена должным образом, важную роль сыграла в операции. Я вам потом, когда выдастся спокойная минутка, покажу список. Вы наверняка пожелаете, кроме тех, кого вписал туда я, отметить кого‑то из своих людей. Вам виднее: некоторых из них я, конечно же, просто не знаю. Хотя… Как вы считаете, стоит поощрить молодого графа Элкона? Как мне докладывают, очень дельный юноша, вносит немалый вклад…

— Пожалуй, — чуточку подумав, согласился Сварог.

— Вот только… Его бы тоже следовало отметить чем‑то скромным… Он отличный парень, ценный сотрудник… но очень молод. В самое короткое время на него прямо‑таки обрушились и чин лейтенанта Яшмовых Мушкетеров, и немалый пост в восьмом департаменте, да и в девятом столе он, собственно, второй после меня. Согласитесь, даже у самого отличного парня может в таких условиях закружиться голова, возникнуть ненужное зазнайство…

— Я понимаю, — заверил принц. — Вы совершенно правы: самые ценные молодые специалисты не должны делать карьеру слишком уж резко. Учтем. В общем, вы потом добавите в список всех, кого посчитаете нужным.

— Непременно, — кивнул Сварог.

В первую очередь следует вписать Интагара. Если бы не его рассказ о том убийце, метнувшем стилет на веревочке, как раз и натолкнувший Сварога на полностью оправдавшую себя идею, еще неизвестно, как обернулось бы дело. Наверняка было бы что‑то долгое и кровавое. Кое‑кто при латеранском и равенском дворах до сих пор косится вслед «безродному выскочке» — но имперская награда на груди либо шее Интагара заставит многих прикусить язычки. Завистников, правда, не убавится, да и черт с ними…

В перехлест через плетень! Только теперь Сварог подумал об имевшей место некоторой странности, о которой стоило задуматься раньше, едва услышав о наградном списке: а, собственно, с какой стати список готовит именно принц? Не представление к наградам, а именно список? С бюрократической точки зрения представления и список — две большие разницы. Согласно писаным артикулам, список готовит Канцлер, всегда… или почти всегда. Что за игры тут начались?

— Есть один немаловажный нюанс… — произнес принц.

Сварог поднял голову. И не увидел на лице принца ни загадочной улыбки опытного дипломата, ни тонкой хитрости. Совсем даже наоборот: лицо наивное, простецкое, взгляд по — детски незамутненно чист и ясен… В общем, всякому хорошо знающему принца ведомо: именно с таким видом он крутит самые хитрые интриги…

Сварог молча ждал. Наконец его высочество начал не без вкрадчивости:

— Мы знаем, лорд Сварог, сколь великолепную, юридически безупречную жизненную позицию вы себе подобрали. Едины в трех лицах. Предстаете то земным королем, то начальником восьмого департамента, то директором девятого стола. Как и когда вам выгоднее. И ни одна живая душа не имеет законной возможности хоть как‑то такой позиции противостоять. Не подумайте, что я вас порицаю, каждый хитрит, как может, дело житейское… Более того: сейчас эта ваша трехликость мне крайне необходима. Не все же время вам ее использовать исключительно для собственного удобства, можно иногда, так сказать, поставить ее на службу общему делу…

— То есть? — с любопытством спросил Сварог, ничего еще не понявший.

Принц продолжал еще более вкрадчиво:

— Только вы определяете, кем именно вы являетесь в данный момент, и эта позиция, как уже говорил, юридически безупречна… Если окажется, что в момент разоблачения заговора вы действовали именно в качестве начальника восьмого департамента, если так будет написано в официальном отчете, ни одна живая душа не сможет это опровергнуть. Вы согласны, что именно так и будет обстоять?

— Пожалуй, — кивнул Сварог.

И наконец‑то все понял. Для этого не нужно быть семи пядей во лбу, достаточно освоиться в лабиринте придворно — бюрократических интриг, что со Сварогом давно произошло. Что ж, неплохо все рассчитал, шельма, ну что же, записной бюрократ сплошь и рядом не глуп, наоборот, наделен острым умом… Изящно…

Угроза существующему порядку и в самом деле была серьезнее некуда, страшнее некуда. И если окажется, что гирьку в лоб Брашеро влепил именно что начальник восьмого департамента, автоматически окажется, что победитель и триумфатор тут один — единственный: лорд Сварог, то есть восьмой департамент, то есть Канцелярия земных дел, то есть его высочество принц Диамер — Сонирил. Других попросту нет. Все остальные имперские учреждения, как раз и обязанные выявлять и пресекать любые заговоры, все их главы, все высокие сановники, включая Канцлера, оказались бессильны и беспомощны. Самое смешное, что это чистая правда. Согласно давним неписаным традициям, что в покинутом Сварогом мире, что здесь, часть успеха подчиненного всегда принадлежит его начальнику, мудро возглавлявшему, умело направлявшему, вовремя оценившему степень угрозы и принявшему все меры. Так что принц — единственный из сановников Империи, кто сейчас на коне и весь в белом. И тут, принц прав, ни одна живая душа не подкопается, юридически все безупречно…

Хитрован, подумал Сварог. Наверняка получит не самый последний орден. Сам себя в список он, разумеется, не включил, сие не этично — но в сложившихся условиях Яна просто — напросто обязана будет милого дядюшку в список внести самолично, иначе получится опять‑таки не этично: на подчиненных обрушился ливень наград, а руководитель остался без регалии? Это неправильно…