Страсти вокруг короны(СИ)

- Ничего, все будет хорошо...

Как ей быть дальше, царевна не знала. Но была уверена, что обратно домой не вернется. Мир велик и прекрасен. Как только может быть прекрасен мир для девы, почти всю жизнь, проведшей в стенах царского терема.

Мир велик, и в нём, наверняка, найдётся место для отважной воительницы. И не было у царевны печали, что покидает она царские хоромы своего батюшки. Не в них счастье. Она ещё не знала, в чём, но была уверена, что точно не в них. Когда-нибудь на её чело наденут царский венец. Рано или поздно, Всеслава не знала, но почему-то была в этом абсолютно уверена. Ведь иной судьбы у победительницы бога и быть не может. А пока её ждали приключения.

- Кар-кар-кар, - на искривлённое дерево приземлился большой седой ворон. - В Миррфском королевстве выбирают короля и королеву. Не хочешь поучаствовать, поляница?

- В Миррфском?

- ВМиррфском, каррррр.

"А вот и новые приключения", - подумала девушка и вскочила на лошадь.

- Дорогу покажешь?

- Частично, карррр, - ворон слетел с ветки и сел на плечо воительницы. - Поехали. Труден будет путь до Эфиррного поррта Карррр!

До Миррфского королевства Всеслава в общей сложности добиралась десять дней. Оказалось, что путешествовать верхом, да еще и зимой, очень непросто. Да ещё и через два царства, царства Яви - где правил её батюшка и соседнего царства - Прави. К самым его окраинам - ведь только здесь был порт, из которого отправлялись корабли по волнам Великого Эфира к дальним землям. Царевна все время мерзла, приходилось ночевать в деревнях, крестьяне не слишком охотно пускали даже на сеновал, и вскоре Всеслава совершенно обессилила и, можно сказать, отощала, так как денег, чтобы купить еду, у неё было самая малость, да и те старалась экономить для переезда на эфирном корабле до Тиррадского королевства. А если бы она вернулась в царские хоромы чтобы пополнить свои денежные запасы, то вряд ли её пусти бы по своей воле в далёкий путь. А охотиться, да ещё и зимой, у неё не слишком-то и получалось. А грамотка, которая утверждала, что она царевна Всеслава, дочь царя Прави, крестьянам была не интересна. Мало ли что там в энтой бумаге написано - дочь царя должна путешествовать с комфортом, и с большим эскортом. А так - на исхудалой кобылке, да ещё и в доспехах, она больше напоминала бедную наёмницу. И пришлось ей припрятать свою грамотку до поры до времени поглубже в седельной суме, и надеяться только на доброту хозяев домов, где ей давали на ночь приют. Примерно в дне пути от Эфирного порта погода испортилась. Сначала поднялся сильный ветер, он нагнал черные тучи, и началась метель. И, конечно же, царевна очень быстро заблудилась. Дорогу замело, её кобылка выбилась из сил, девушка спешилась и вела ее в поводу. Так забрели они в лес. Здесь ветер не так свирепствовал, но мысль о том, что она Всеслава никогда не выберется из этого леса, приводила её в отчаяние.

На счастье, через какое-то время она разглядела блеснувший среди деревьев огонек, и пошла на него. Это оказалась маленькая, почти до крыши занесенная снегом избушка. Хозяин, молодой парень, высокий, широкоплечий, с синими глазами и широкой улыбкой, помог царевне устроить под навесом кобылку и даже отсыпал ей из своего мешка ячменя, а девушку усадил у печи и накормил ужином, с уважением поглядывая на шлем, кольчугу и меч.

От тепла и сытной еды Всеслава быстро осоловела и на все его расспросы только и смогла выдавить, что направляется в Тиррадское королевство по важному делу. Парень, назвавшийся Иваном, радостно объявил, что до Эфирного порта она уже почти добралась, и завтра по утру он ей покажет, как выбраться на дорогу к порту, девушка, вздохнув с облегчением, задремала. Последней её мыслью было, что добрых людей в мире гораздо больше, чем злых, и ей несказанно повезло.

Когда она проснулась, в избушке было тихо и почти темно. У самой печи, сгорбившись, сидел Иван и щипал лучину. В свете догорающих углей лицо его было хмурым и сосредоточенным. Услышав возню девушки, он оглянулся, приветливо кивнул, подбросил в печь полешко, а когда Всеслава устроилась рядом, вдруг заговорил.

- Наше село богатое. Тридцать пять дворов. В основном промышляем охотой и извозом. Я лучший охотник. Зверя легко выслеживаю, стреляю метко. Но никогда за богатством особенно не гнался. А тут...Полюбилась мне Олюшка. Да и я ей глянулся. Но отец ее - первый богатей на селе. Гордый, что сам князь, да кичливый. Сунулся я было к нему со сватовством, так он на смех меня поднял. А когда и Олюшка о том же речь завела, разозлился пуще прежнего. Но дочь свою любимую обижать не захотел. И придумал хитрость. Объявил во всеуслышание, что отдаст за меня дочь, если я сослужу ему службу. А служба-то ...эх...

Тут снова Иван принялся с остервенением полешко крошить, а царевна с удивлением поняла, как жаль ей его и как она завидует этой Олюшке.

-А что за служба-то? - вырвалось у неё. Язык прикусила, но слово не воробей.

А Иван глянул на девушку искоса, вздохнул, и снова рассказывать принялся:

- А придумал мой тестюшка будущий такую службу. Есть у него братец старший, единоутробный, проживает в соседней деревне. После смерти родителей досталось им в наследство монисто золотое, да не простое, а с оберегом. Принято в этой семье было надевать его на шею старшей дочери, как замуж она выйдет. И договорились братцы, у кого дочь первая к алтарю пойдет, той и монисто достанется. А пока оно у старшего брата хранится. Но нет у него дочерей, только сыновья. Не раз Олюшкин отец просил отдать монисто для своей дочери, но заупрямился старший брат. Решил, что принадлежать оно будет его первой невестке. С тех пор между ними и пробежала кошка. И вот мой будущий тестюшка решил, что я должен добыть это монисто. Как? А любым способом. Тогда и Олюшка со мной к алтарю пойдет. А сроку дал мне - две седьмицы.

Снова замолчал рассказчик, а потом добавил с тоской в голосе:

- Но ведь не вор я. Не вор...

Вскоре рассвело, метель прекратилась. Довел Иван царевну до дороги, пожелали они друг другу удачи и расстались.

Маркиз - Пабло Гомес Морильо - Ушастый - королевский приём, в Миррфском королевстве, где-то на просторах Великого Эфира.

- Маркиз Пабло Ушастый, в сопровождении инквизитора Диего Ферриса , - громогласно объявил дворецкий, и в приёмный зал, наполненный разношёрстной толпой гостей, вошла весьма экзотическая группа из трёх человек.

- Какой же он толстый! Фи! - прикрыла веером лицо, и презрительно поморщилась, средних лет женщина в чёрном бархатном платье, глядя на объявленного гостя.

- Да он просто огромный, жирный боров, - усмехнулся один из двух сопровождающих её мужчин, изучая внимательно фигуру маркиза в золотой лорнет. Затем он обратился ко второму спутнику дамы, к человеку невысокого роста в сером мундире королевской тайной канцелярии: - Господин канцлер, что вы можете рассказать об этом ушастом мужлане в два с половиной метра ростом?

Мужчина, которого назвали канцлером, вставил в глаз монокль, и посмотрел в свою очередь на маркиза Пабло, и с ироничной усмешкой, проговорил:

- Я бы на вашем месте, господин граф, не стал бы так выражаться в присутствии этого, как вы выразились - мужлана, вслух о его ушах. Как вы могли заметить, этот сеньор, не только очень жирен, но и весьма, весьма силён. А теперь насчёт ушей, - канцлер слегка понизил свой голос, как-бы боясь, что в общем гаме, маркиз услышит его, - прозвище "Ушастый", маркиз получил вовсе не за то, что его уши, торчат в разные стороны, как у лесной мартышки. За такую шуточку, любой насмешник может сразу хвататься за свой меч, и отрезать сам себе голову. Да-да, я не шучу, граф, - поспешил добавить канцлер, заметив, как презрительно усмехнулся его собеседник, поглаживая эфес своей шпаги. - Иначе маркиз может выдернуть голову насмешника своими огромными ручищами, по самое... Ну, в общем если вам так интересно, то.... И кстати он даже не поморщится, при проделывании этой операции. Говорю вам, как свидетель, лично присутствовавший при подобном случае.