Поворот судьбы. Книга 1 (СИ)

— Голые девушки случайно не снились? — спросил отец, и тут же рассмеялся во весь голос, приговаривая:

— Когда же ты найдешь себе девушку? Пусть даже пока без женитьбы. Ведь, твой друг Свирь уже женился на Рельсе, да еще в скором времени у них будет ребёнок!

— Пока не лежит у меня сердце к супружеской жизни. Тем более из-за «богатства». Свирь рассказывает, как плохо ему живется. Мол, забота о жене, работа, а свободного времени почти не остается чтобы с нами погулять. Говорит, лучше быть свободным. Ах да! Свирь старше меня на два года, если ты забыл. И еще Рельса сегодня не отпустила его с нами выпить за мое здоровье. А он послушался! Не хочу я такой жизни, как у него. Уж лучше жениться по любви или вовсе не жениться. А пока я никого не люблю… — немного смущаясь.

— Как это никого не любишь? А Халу? Отец ее намекнул что не прочь видеть тебя своим зятем. — подколол Сорат, вспомнив неприятное происшествие произошедшее со мной и этой девушкой. Вернее сказать — со мной. Почему все это вспоминают?! Как же хорошо бы мне жилось, если бы все забыли этот случай!

— Вот её точно не люблю. Признаю, красавица, и на ней многие хотят жениться, да еще свекор староста. Просто… не привлекает она меня ничем. А из-за того раза я большей к ней не подойду… Ну зачем она нажаловалась?! Шутка же была!

— Сам виноват. Впредь умнее будешь! — вмешалась мама.

Произошел этот случай так: 13 Фиру, мы с друзьями отмечали день рождения моего друга Дороса, в местной таверне «Ржавая подкова». Хозяин таверны был мужик по имени Варик, он раньше служил в войсках Холоса, пока не подкопил деньжат и приехал к нам. У нас построил таверну и женился на Юре. Каждый вечер после тяжелой работы у него собирается вся деревня, чтобы отдохнуть. Нас было шесть человек: Дорос, я (Ивир), Лясь, Жак, Харук, Жер. Один Жер из нас толстяк, но этот его… скажем так — недостаток компенсирует хорошее отношение к людям. В деревне мы образец честности и благородства, отчего остальные парни завидуют нашей дружбе. Всегда вместе гуляем, никого из своих не бросаем в беде и вся остальная шпана нас сторонится, но что-то я ушел от темы. Короче, полночь, сидим в «подкове» пьяные. Вокруг шум, гам, веселье во всей таверне! Жак рассказывает разнообразные похабные истории, как вдруг Дорос прерывает его:

— Эй, Ивир, а слабо ли тебе поцеловать первую встречную?

— Мнеэ? Ты что, нэслабо! — (язык заплетался), с вызовом глядя на него. Эх, ведь я же тогда был в стельку пьян и горько жалею, что так ответил.

— Тогда пошли, покажешь нам, на что ты способен! Никто же не против?! — привлекая внимание, последние слова выкрикнул он. Хорошо, что не добился своей цели, а то бы мой позор воочию увидели бы многие.

Итак, я, Дорос и Свирь вышли из теплой таверны на прохладный воздух. Приближалась зима. После душной таверны пришла такая долгожданная прохлада, что вызывало радость на душе. Хором выбрав направление, пошли бродить по деревне. По пути попадались лишь в стельку пьяные мужики, разбредавшиеся по своим домам. И сопровождал нас собачий лай, особенно часто, когда слишком близко подходили к ограде какого-либо дома. Ночь была холодна, отнимая тепло разгоряченных тел и превращая в туман наше дыхание. Замерзая и зевая на ходу, лично я трезвел. Спутники, наверное, тоже. Поплутав немного и сплюнув, я уже хотел пойти обратно в такой уютный трактир, как вижу, впереди идет какая-то девица. Ну… не сговариваясь с друзьями, окликнул ее, чтобы она остановилась. Примерно так: «Стоять! Бояться!». От страха на секунду замерев на месте, она побежала, чем сильно меня разозлила. В гневе на этот чертов спор, на эту девку, я побежал за ней, повалил на землю и крепко поцеловал. Дальше рассказывали удивленные друзья: она ударила мне по голове, отчего я отключился, и, свалив мою тушу с себя, побежала в слезах домой. На следующее утро примчался староста, выяснять отношения, но мой отец быстро его успокоил. После этого по Помидии ходили разные слухи, будто я тупой насильник и всякие неприятные истории обо мне, выдуманные сплетниками. Слухи быстро увяли не без помощи друзей и отца, но память о случившемся осталась.

— Ну что, все к столу. — вывел из воспоминаний мамин голос. И, сказав пару тостов за мое будущее, приступили к праздничному обеду… Спустя некоторое время, я собрался идти в «Ржавую подкову» на встречу с друзьями. Надо же отметить это дело с ними, как это делалось всегда по праздникам. По пути к трактиру я любовался закатом солнца и думал, как пройдет грядущая пьянка. Навстречу шли редкие прохожие, торопящиеся по своим делам кто куда. Или, как я, наслаждающиеся последними мгновениями вечера. По деревне носился теплый ветерок, взметая в воздух пыль, и закручивая ее, в маленькие смерчи. Домашние животные шумели, придавая прогулке спокойствие.

В трактир я вошел умиротворенный. Кинув взгляд на полупустой зал, подошел к уже собравшимся за дальним столом друзьям. Вид у них был несчастный. Чувствовалось их сомнение в предстоящем разгулье.

— Что такие угрюмые, ведь я же за сегодня плачу? — присаживаясь к ним, попытался их развеселить.

— Да, понимаешь, Ив, нас сегодня, наверное, сглазили. Преследуют все время неудачи. Вот, пока шел сюда, на пустом месте несколько раз запнулся, да еще успел побывать в драке из-за пустяка. — указывая на синеющий синяк на щеке, сказал Жак. Остальные его, молча, поддержали.

— Как бы чего дурного не произошло — грустно продолжил Лясь. Жер на реплику друга согласно кивнул.

— Детская сказка. Вы что ребята, не могли придумать более правдоподобную отговорку? Да. Чепуха! Какие могут быть в обычной пьянке неприятности!? — посмеялся я, но друзья посмотрели на меня, как на больного. Неужели они всерьез? Выглядело все так, будто они хотят меня надуть, а потом со смехом сказать будто бы пошутили.

— Ну, поживем, увидим… — хмуро произнес Лясь, наблюдая, как я встаю. Посидев в тишине завядшего разговора, направился к стойке Варика. Петляя вокруг столов, размышлял о прошедшем разговоре. Что-то тут не чисто. У меня два предложения: либо врут друзья, только зачем им это надо? Либо говорят правду, что приводит к мысли о старушке судьбе. А это сказки…

Варик с любовью протирал свою стойку, чуть ли не до блеска, и недовольно посмотрел на меня, когда я подошел и начал перечислять съестное. Вдаваться в подробности не буду. Выслушав, он лишь спросил: «Заплатить-то есть чем?», на что я положил две серебряные цузы Так называются наши деньги, один серебряный цуз равен стам медных киров, а один золотой верш равен сорока серебряных цузов. У нас в деревне цузы — большие деньги, так как мы расплачиваемся в основном кирами… После чего пошёл к своим друзьям, и мы начали ждать, когда же трактирщик позовет забрать еду. Через десять минут напряженного разговора о сегодняшнем дне, меня наконец-таки позвали забрать еду, и мы начали пьянку. Друзья ощутимо веселели после каждой выпитой кружки — расплываться в улыбках, потом рассказывать смешные истории… За весельем мы даже не заметили, как трактир под завязку наполнился. В подкове стало шумно, везде стоял мощный гул от громких разговоров, да споров. А мы были в состоянии полного опьянения, поэтому происходящее в трактире нас не интересовало и, в общем, на все было наплевать. Хотелось немного вздремнуть. Я только начал засыпать, как мимо уха пролетела тарелка и разбилась с громким треском об наш стол, будя осколками и звоном, было заснувших Жака и Жера. Я с недоумением обернулся, думая, кто же такой богатый, что решился бить посуду Варика. Хозяин подковы не любил когда ломают его имущество, поэтому за испорченную вещь всегда брал в два раза дороже. Обернувшись, в моем пьяном разуме возникло удивление. Абсолютно все, кто был в трактире, били друг друга, стараясь, чтобы противник потерял сознание на полу. Если им удавалось это, они находили новую цель и продолжали веселье. Будто какое-то бешенство завладело всеми. Нет… Трактир наполнился безумием.

Вообще-то в ржавой подкове редко кто дрался. Сюда приходят после тяжелой работы отдохнуть, выпить с друзьями по пивку или медовухи, обсудить какие-нибудь новости. А не тратить впустую силы. Женщины или дети после заката солнца уходили домой, чтобы дать мужчинам почувствовать себя свободными….