Безумие стали

– Вздор!

– Я предвидел такой ответ. Не буду вас ни в чём сейчас убеждать, но попрошу исполнить одну просьбу. Вы не откажете в этом старому другу вашего рода?

– Что вы хотите?

– Пускай это и покажется странным, но я хочу, чтобы вы перестали использовать кош.

– Хм, а как я тогда буду получать сообщения его величества, да и вообще всех?

– Ну, я выразился не совсем правильно. Вы также будете читать письма через амулет, но без этих ужасных уколов пальца. Прикажите трою Мадри взять у вас толику крови, поместите сосуд с ней в лёд и насыщайте кош, когда придет время. Это ведь не сложно?

– Хм, действительно просто. Я ожидал от вас иного. Не понимаю, зачем вам это нужно, но хорошо – я поступлю так, как вы просите.

– Спасибо, Скальд. Когда-нибудь мы продолжим этот разговор и, уверяю вас, вы отнесетесь к нему уже совсем по-другому. Думаю, вы согласитесь со мной, что Валезия достойна лучшего короля. А пока – до свидания, дорогой Нивельхейм. Моё почтение леди Альвии.

Свен.

Свен по прозвищу Китобой никогда не закрывал на ночь окно, предпочитая дышать хоть и прохладным, но свежим воздухом с моря. Купцы прячутся за шерстяными завесами, слуги постоянно кормят поленьями очаг, чтобы господин не замерз, а на заре в комнате можно задохнуться от запаха прокисшего рта и свинины с горохом, съеденной в ужин. Не пристало Стражу Моря, одному из пяти эрлов, уподобляться изнеженным торговцам. Также Северин считал справедливой присказку пиратов Мантаросса: «кто рано просыпается, тому Троица улыбается», поэтому не было ничего удивительного в том, что жителей Золотой Гавани каждое утро будил большой причальный колокол.

Медный звон проник в покои эрла, отразился от стены, подребезжав развешанными на ней доспехами, и зарылся в гашемский ковер, устилающий пол. Страж Моря подождал, когда отзвучит седьмой удар, и, отбросив теплую овчину, вскочил на ноги. Камин давно потух, влажный воздух выстудил комнату, но закаленное тело только радовалось еще одному утру. Впереди много дел: нужно проверить катапульты и маяк, осмотреть новую смену в гарнизоне, отдать необходимые распоряжения, но прежде – самое главное.

Свен подошел к стене и протер мутное от влаги зеркало. В нем отразился мужчина, разменявший четвертый десяток – меченное шрамами крепкое тело, увитые мускулами руки, огрубевшее от ветра и соли лицо, крупный нос, серые глаза. Кончики пальцев осторожно, даже с робостью, коснулись лысой головы. Вчера еще блестящая, сегодня лысина подернулась рябью пушка, мягкостью напоминающего волосики младенца. Затаив дыхание, Китобой водил рукой по темной поросли и его жесткие губы растягивала улыбка.

– Вот ведь, ты смотри! Не надул стиг…

Свен заплатил бледнокожему колдуну два полновесных руала и предупредил, что если мерзкопахнущий бальзам не подействует, он разыщет пройдоху хоть на дне моря. В ответ стиг только дернул уголком синегубого рта, но убеждать благородного эрла не стал, что вселило в сердце Северина некоторую надежду.

Густая черная грива оставила Китобоя на двадцатую зиму жизни, когда шторм загнал его промысловик на север Беломорья. Половину команды смыло за борт, другая половина страдала от холода, но молодой капитан смог вырваться из ледового плена и вернуть корабль в Золотую Гавань. Пряди волос покидали обмороженную голову вместе с кожей, на причал вступил абсолютно лысый человек.

В городах Валезии ворам сперва обривали голову и прижигали «огненной короной», чтобы навсегда заклеймить преступника, а если тот попадался на краже вновь, уже отрубали эту глупую голову вовсе. Эрл скрывал мнимый позор платком, а сверху нахлобучивал шляпу, и такая мука продолжалась шестнадцать лет, пока он не встретил колдуна, который действительно смог помочь. Неужели всё?

Свен расправил плечи и даже начал насвистывать под нос незамысловатую мелодию. За окном прогрохотала телега, дворник начал колоть дрова, с кухни потянуло запахом съестного. Эрл надел шерстяной камзол и бриджи, повязал голову платком и кликнул слугу. Умыться холодной водой, проглотить сытный завтрак, навестить Черный Клык, а затем – порт, так Свен поступал почти каждое утро, памятуя о звании и обязанностях Стража Моря. Привычный распорядок нарушил кош.

Эрл достал из кармана горячую пластинку, изменившую цвет с черного на зеленый. Как и все амулеты, сотворенные стигами, кош требовал крови, в данном случае крови именно Северина. Свен утопил большой палец в специальное углубление, тонкий шип уколол кожу. Красная капелька впиталась в металл, мутная поверхность посветлела, и по ней побежала вязь валезийского языка. Прочитав послание, эрл коротко помянул волосатые ляжки Придона и представил заостренную мордочку Клауса Фитке. Наверняка злорадствует сейчас, крысеныш, зная отношение Северина к турнирам! Посасывая палец, эрл хотел убрать амулет в карман, но передумал. Стилус выписал на пластине имя королевского герольда и несколько слов. Эрл провел по зеленоватому металлу пальцем, оставив красную полосу, кош потеплел. Вот так, дорогой Фитке, смотри не упади с табурета, на котором сидишь! Свен улыбнулся и вышел из комнаты.

Когда возлюбленная Гала Лангобард покинула его, подарив Эрика, Китобой дал клятву более не делить семейное ложе ни с одной женщиной, тем самым став ярым приверженцем целибата. Мужские желания прекрасно удовлетворяли девочки мадам Лавиньи, а еду благородному эрлу готовила смуглая зарийка Руфина – по мнению счастливчиков, отведавших её кушанья – лучшая кухарка в Золотой Гавани. С аппетитом поглощая жареного тунца, изрядно приправленного специями, Свен раздумывал, говорить сыну о королевском турнире или нет? С одной стороны, Эрик всё равно узнает, когда в гавань прискачет обычный герольд, но с другой – зачем сыну мучиться ожиданием целых две недели, ища повод для визита в Таггард? «А почему бы действительно не съездить?» – посетила эрла необычная для него мысль. Свен еще прикидывал, откуда в голове берутся такие странные вопросы, когда в столовую спустился Эрик.

– Доброе утро, виконт Северин! – приветствовал эрл.

– Доброе, отец.

Эрик был типичной совой и тон его приветствия подразумевал, что если бы не бой колокола, способного, как говорят, поднять и мертвого с могилы, то виконт с удовольствием проспал бы до полудня. В этом он похож на мать, подумал Свен. Прошло четырнадцать лет, но эрл до сих пор не мог забыть свою возлюбленную жену, а, глядя на сына, вновь и вновь вспоминал её лицо. От Галы Эрику достались золотистые волосы, которые он коротко стриг, желая угодить отцу, а также зеленые глаза и вздернутый нос, свидетельствующий об упрямстве его обладателя.

– Составишь мне сегодня компанию?

– Лезть на Черный клык? Ты же прекрасно знаешь, что Рой сам погасит маяк и наведет порядок в замке, – ответил Эрик, ковыряя двузубой вилкой бок рыбины.

– Если ты забыл, я – Страж Моря, и лично должен проследить за всем! – чуть резче, чем хотел, сказал Свен.

– Да, отец.

Свен поморщился, смирение сына не могла его обмануть. Ну почему Эрик пошел в Лангобардов? Королевская кровь сильна, спору нет, но сколько той крови лет? Век, не больше. Эрик зачитывался жизнеописаниями рыцарей прошлого, мог часами слушать легенды об их подвигах, но к морю оставался равнодушен и даже побаивался сине-зеленых просторов с островками айсбергов. Если бы он тогда не наглотался воды, упав за борт, может, всё сложилось бы по-другому? Сейчас уже не угадаешь, где эрл допустил ошибку в воспитании сына, но ломать и переделывать Эрика поздно – это Свен понимал. Понимал, но до сих пор не оставлял попыток вылепить из повзрослевшего мальчика будущего Стража.

– Я получил послание от королевского герольда, – сказал Свен, принимая от Руфины блюдо с жареными голубями.

– Что хочет его величество? – спросил Эрик без всякого интереса.

– Король хочет, чтобы мы посетили рыцарский турнир, который состоится через две недели.

– Ооо!

Эрик сразу проснулся – зеленые глаза засверкали подобно изумрудам, брови изогнулись домиком, лицо молодого виконта за короткое время отразило целую гамму чувств от удивления до восхищения. Первый восторг прошел, и юноша спросил: