Нити Данталли (СИ)

— Ма̀льстен, — она заставила своего чрезмерно заботливого гостя посмотреть в ее помутившиеся от хвори глаза. — Ему ведь ни за что не успеть в соседнюю деревню. Без помощи Беата до другой повитухи не дотянет, я ее знаю…

Голос больной был похож на скрежет старых половиц.

Брови кукольника мрачно сошлись к переносице.

— Эленор, ты не дойдешь, — сдержанно возразил он. Старуха натянуто улыбнулась и кивнула.

— Не дойду, — согласилась она. — Я уже чувствую дыхание Рорх за плечами. Жнец Душ уже в пути, меня скоро не станет.

На обычно невыразительном лице Мальстена Ормонта, к удивлению Петера, отразилась сильнейшая скорбь. Кукольник бережно взял старуху за руку, присаживаясь на край ее кровати. Петер смущенно застыл, не понимая, что может связывать этих двух столь непохожих людей, у которых, казалось бы, не находится никаких общих дел или тем для разговора. О присутствии незваного гостя начисто позабыли, поэтому Петер лишь стоял и наблюдал в оцепенении за беседой повитухи и кукольника, к которому она относилась с нежностью, коей стоило бы поучиться некоторым матерям в отношении своих чад.

Лицо Эленор озарила приятная ободряющая улыбка.

— Ну, будет тебе, Мальстен. Не печалься. Я прожила долгую жизнь, и мое время пришло. Ты не сможешь вечно заставлять мое сердце биться.

В тусклых глазах Эленор на миг загорелась хитрая заговорщицкая искра. Мальстен сжал кулак свободной руки.

— Ты ведь знаешь, что смогу, — невесело усмехнулся он, усмешка показалась кривой и несимметричной за счет ямочки на левой щеке — пожалуй, единственной детали внешности кукольника, обращающей на себя внимание. На другой щеке в редкие минуты, когда лицо Мальстена посещала улыбка, такой ямочки не появлялось.

— Не нужно, мой мальчик, я этого не хочу, — мягко прошелестела Эленор, устало прикрывая глаза. — Боги призывают меня, и мне хочется уйти достойно, чтобы пройти Суд и переродиться. А этого никогда не произойдет, если я заберу с собой жизнь Беаты и ее нерожденного малыша.

Мальстен глубоко вздохнул, похоже, понимая, к чему клонит женщина. Ничего не понимал лишь Петер, неуверенно переминавшийся с ноги на ногу и не находивший слов, чтобы напомнить о себе. Было в этой беседе нечто сакральное, недоступное ему, и мужчина понимал, что прервав ее, навлечет на себя гнев богов, поэтому терпеливо молчал.

— Без знаний повитухи мне все равно не справиться, — мрачно качнул головой кукольник, отвечая старухе.

— Тебе и не нужно, — ослабевающим голосом ответствовала Эленор. — Просто помоги Беате дождаться повитуху. Остальное — в руках богов.

Мальстен сильнее сжал руку женщины, с каждой секундой ускользающей из этого мира в объятия богини смерти Рорх.

— Я вернусь, — пообещал кукольник, качая головой. — Клянусь, Жнецу Душ еще придется подождать.

Эленор устало прикрыла глаза.

— Не теряйте времени. Ступайте, — голос ее больше напоминал шелест листвы на тихом ветру.

Мальстен нехотя выпустил руку женщины и решительно поднялся. Его колкий пронзительный взгляд замер на Петере.

— Напомните, в какой стороне ваш дом, господин Адони.

Петер встрепенулся, словно на него вылили ушат холодной воды.

— К востоку в половине лиги отсюда, — бегло сообщил он. Мальстен коротко кивнул и быстро направился к двери. Петер потряс головой, приходя в себя, и окликнул кукольника:

— Постойте! Но как вы сможете помочь Беате? Ей ведь нужен не…

Взгляд, в котором будто загорелось скованное во льдах Северного моря пламя, пригвоздил Петера к месту, заставив осечься на полуслове.

— Это не ваша забота. Поспешите за повитухой в соседнюю деревню. Дом я найду самостоятельно. Ваш зять ведь кузнец?

Петер нерешительно кивнул. Мальстен тоже отозвался коротким кивком.

— Спешите. Да прибудет с вами Тарт, — бросил он напоследок и, выходя за дверь, скрылся в ночи.

Преодолеть расстояние в пол-лиги бегом для Мальстена не составило труда даже под проливным дождем. В отличие от непривычного к бегу Петера Адони он управился меньше, чем за четверть часа.

Кузня в деревне была всего одна, Мальстен без труда отыскал ее и вошел в дом кузнеца Грегора Шосса без стука — дверь оказалась не заперта. На вежливое ожидание и топтание у порога не было времени: полные боли крики роженицы были слышны даже с улицы, несмотря на бушующую грозу.

В сенях Мальстена встретил мальчик лет двенадцати и ошеломленно уставился на непрошеного гостя.

— Мастер Ормонт? — удивленно пролепетал он. Кукольник улыбнулся мальчонке лишь уголком губ.

— Здравствуй, Ѝльдвин, — учтиво поздоровался он.

Сирота, которого кузнец Грегор приютил и взял к себе в подмастерья несколько лет назад, всегда отличался почти несвойственной для деревенских ребятишек его возраста учтивостью, и всех взрослых, профессии которых знал, называл мастерами.

Ильдвин, закусив губу, оглянулся на дверь комнаты, где мучилась Беата, и нервно провел рукой по непослушным, торчащим в разные стороны светлым волосам. Он с явным трудом пытался подобрать слова, чтобы вежливо попросить кукольника зайти в другое время. Мальстен уже собирался облегчить мальчишке задачу, оттеснить его и пройти в комнату, когда оттуда стремительно, как ветер, вылетел грузный темноволосый мужчина с заросшим густой бородой лицом. В глазах Грегора Шосса читалась надежда.

— Петер, как же ты долго! Мы… — увидев Мальстена, он замолчал на полуслове, густые брови сошлись к широкой переносице.

— Господин Ормонт, — мрачно констатировал он, заменив этим обращением приветствие, и сразу перешел к делу. — Клянусь всеми богами Аррѐды, вы выбрали не лучшее время для визита.

Крик Беаты был тому подтверждением. Мальстен не стал тянуть. Он решительно шагнул к двери комнаты и приподнял голову, чтобы посмотреть в глаза рослого кузнеца.

— Я пришел помочь Беате, — качнул головой кукольник. — Меня прислала Эленор.

Грегор нахмурился сильнее прежнего.

— Что? Но где она сама?

— Умирает, — холодно отчеканил Мальстен.

Лица Грегора и Ильдвина заметно побледнели. Кузнец беспомощно посмотрел на своего помощника, словно тот мог дать дельный совет. Мальчик молчал.

— Но… — неуверенно произнес Грегор, — …чем вы можете помочь? И где Петер?

Мальстен тяжело вздохнул, оттесняя кузнеца с дороги и входя в комнату Беаты.

Хрупкая темноволосая молодая женщина полусидела на постели. Простыни и часть ночной сорочки были алыми от крови.

Мальстен с усилием сфокусировал зрение на роженице: без напряжения глаз для него она представляла собой размытое пятно.

— Петер отправился в соседнюю деревню за другой повитухой, — на ходу объяснил кукольник, приближаясь к кровати женщины. Ему с трудом удалось удержать руку, которая так и тянулась потереть глаза. — Я здесь, чтобы помочь Беате дождаться ее.

Грегор неуверенно замер в дверях. За его спиной с ноги на ногу неловко переминался Ильдвин, не решаясь войти в комнату.

Беата тяжело застонала, приготовившись к новой боли. Живот молодой женщины казался непомерно огромным на фоне столь хрупкого тела.

— Как? — прокричала она сквозь боль, с силой сжимая перину кровати. — О, боги, как вы поможете?! Вы умеете принимать роды?!

Она вновь зашлась в крике.

Мальстен сочувственно кивнул и обратился одновременно и к кузнецу, и к его супруге.

— Нет, этих навыков у меня нет, но есть другие. Я сумею задержать роды до прихода повитухи. До этого момента вы и ваше дитя будете в безопасности, гарантирую. Мне понадобится только одеяло или покрывало. Темное. Чтобы… закрыть кровь.

На этот раз Грегор заметно напрягся, невольно вспоминая те слухи, что ходили о мрачном кукольнике поначалу при одном лишь упоминании его имени:

«Родственник того самого? Или однофамилец? Вот ведь не повезло!»

«Но им самим ведь не может быть! Того ведь казнили…»

«Должно быть, все-таки однофамилец. Он ведь человек все-таки…»