Заклинание для хамелеона

Дор что-то промямлил в ответ.

Король внимательно посмотрел на Дора.

— Ты наверняка из Обыкновении, — сказал он, — хотя успел, кажется, немного познакомиться с Ксанфом. А юная госпожа, я думаю, из Западного форта. Тамошние жители умеют выращивать прелестные фрукты. А вот ты, сударь, — король перевел взгляд на Прыгуна, — подлинное чудо! Впервые вижу столь мощного прыгающего паука. Сударь, не замешано ли здесь колдовство?

— Ты назвал меня, жалкого паука, сударем? — протрещал Прыгун, — Это как-то не по-королевски.

— Что делает король, то и по-королевски, — ответил король, — И лучше всего, когда он правит по-королевски. Я вижу, твой голос переводит паутина, расположенная на плече у воина, — Ругн посерьезнел и от этого почти сравнялся с представлениями Дора о настоящем короле, — Очень интересно. Такой магии я здесь еще не встречал.

— Ты прав, государь, — поторопился ответить Дор. — Это волшебство, и немалое, но его трудно объяснить.

— Любое волшебство нелегко объяснить, — заметил Ругн.

— Он заставляет вещи разговаривать, — пришла на помощь Милли. — Камни и ветви не бьют его, а любезно с ним беседуют. И стены, и вода, и все такое. С его помощью мы и добрались сюда.

— Обыкновенский волшебник? — спросил Ругн. — Невозможное словосочетание!

— Но я уже сказал, что это трудно объяснить, — стал неуклюже оправдываться Дор.

К ним подошел какой-то господин. Плотный, в летах, с кривоватой улыбкой на лице.

— Что-нибудь интересное случилось? Я не ошибся, Ругн? — спросил этот господин.

— Ты не ошибся, Мэрфи, — ответил Ругн, — Кстати, давайте представимся друт другу как следует. Перед тобой волшебник Ругн, временно носяший титул короля.

Волшебник Ругн вопросительно посмотрел на Дора.

— А я… меня зовут Дор. Мой талант — общение с неодушевленными. То есть я умею разговаривать с камнями, со стульями разными…

Наступила очередь Милли.

— Меня зовут Милли. Я простая девушка из Западного форта. А талант мой… — Милли покраснела и стала страшно привлекательной, то есть ясно показала свой талант. — Талант мой — вызывать любовь в сердцах мужчин.

Пришел черед Прыгуна.

— Я прыгающий паук из семейства прыгунов. Прыгуном меня и зовут. А что я умею? Как и все наши — плести паутину.

— А я волшебник Мэрфи, — представился только что явившийся господин, — Мой талант? Я прямо-таки блестяще умею изменять в худшую сторону ход событий. Именно я мешаю Ругну проявлять его силу, и я же сражаюсь с ним за трон Ксанфа.

Дор ушам своим не поверил:

— Ты, враждебный волшебник, запросто находишься рядом с королем?

— Лучшего места и не придумаешь! — рассмеялся Ругн. — Мы соперничаем друг с другом, это правда, но наше соперничество касается только политики. Вне сферы политики мы ведем себя более сдержанно и аккуратно. Так принято среди волшебников. Кроме меня и Мэрфи в Ксанфе сейчас живет еще один волшебник. Но он не интересуется политикой, поэтому за власть соперничаем только мы с Мэрфи. Договор у нас такой: если я сумею возвести замок до окончания года, Мэрфи беспрепятственно уступит мне пальму первенства, то есть королевскую власть. Но если мне достроить замок не удастся, я отрекаюсь от престола. Атак как нет другого волшебника, способного стать королем, Ксанф погрузится в хаос. В хаосе и неразберихе Мэрфи, может быть, и сумеет стать первой фигурой. А пока мы поддерживаем дух дружественного соревнования. Это справедливо.

— Но… вы словно играете судьбой Ксанфа! — воскликнул Дор.

— Никаких игр, волшебник Дор, — важно покачал головой король Ругн. — Все очень серьезно. Но мы не отказываем себе в этой роскоши — быть благородными соперниками. Кто бы из нас ни победил, достойные правила ведения борьбы — прежде всего. Так и надлежит цивилизованном государственным особам.

Прыгун что-то протрещат. Паутина перевела:

— Но сражение нецивилизованных уже близко. Гоблины и гарпии собирают силы и готовятся уничтожить друг друга.

— О, ты выдал мой секрет, паук, — усмехнулся Мэрфи.

— Чему быть, того не миновать, — сказал волшебник Дор. — Ты хочешь сказать, что война между чудовищами — твоих рук дело?

— Никоим образом, волшебник, — возразил господин враг, — Вражда между гоблинами и гарпиями началась в глубокой древности и продлится, не сомневаюсь, еще не один век. А твой покорный слуга просто поспособствует тому, чтобы самое жестокое сражение началось в самое неподходящее для Ругна время.

— И где состоится это сражение, едва ли нужно гадать, — заметил Ругн, обращая свой взор на север, к недостроенному замку.

— Я надеялся сохранить это в тайне, — с легкой обидой в голосе произнес Мэрфи. — Неведение помешало бы тебе, Ругн, заблаговременно созвать войска для зашиты замка. Но наши милые гости продемонстрировали удивительную проницательность.

— Значит, на этот раз ты проиграл, — заметила Милли.

— Сглазил кто-нибудь, — протрещал Прыгун.

— Мой волшебный талант не защищен от влияния других волшебников, — стал объяснять Мэрфи, — И чем могущественнее этот другой, тем шире его воздействие. Если на моем пути возник какой-то незаурядный волшебник, я просто не мог не ощутить удара. И не так уж важно, каким именно талантом обладает этот некто. Каким-то ветром к нам сюда занесло еще одного волшебника. И мы еще не знаем, как его появление скажется на ходе событий…

Мэрфи угадал, сам того не ведая. Именно ветром, ветром заклинания Дора занесло в мир гобелена.

Мэрфи принялся рассматривать Дора.

«И чего он так смотрит!» — встревожился тот.

— Я бы хотел узнать тебя получше, сударь, — сказал наконец Мэрфи, — Предлагаю тебе поселиться у меня. Живи сколько хочешь, пока не соберешься в обратный путь. А может, замок скоро построят, и мы все переберемся туда. Замок — более надежное укрытие от чудовищ. Для нас сюрприз, что в Ксанфе нашелся еще один волшебник.

— Государь? — протрещал Прыгун, испытывая, кажется, некий трепет перед этим словом.

— Но вы же враг! — возразил Дор.

— Ступай с ним, — успокоил его Ругн. — В моем домишке все равно всем не поместиться. Барышня погостит у моей жены, а паук, осмелюсь заявить, проживет и на дереве. Дор, уверяю тебя, Мэрфи не причинит тебе вреда. Он имеет право, согласно законам нашего соперничества, выяснять значение новых элементов. Особенно если они служат на пользу мне, его конкуренту. Я имею такое же право по отношению к его союзникам. А вечером милости прошу на ужин.

Несколько сбитый с толку, Дор отправился следом за Мэрфи.

— Ничего не понимаю, господин волшебник, — признался он. — Похоже, вы с Ругном просто друзья.

— У нас равные возможности. Это не дружба, но нечто вполне приемлемое. Есть в Ксанфе еще один сильный волшебник, повелитель зомби, но у него другие интересы. Ну и Ведна, так называемая недоволшебница, которая помогла бы мне, если бы я пообещал жениться на ней. Но я не согласился, и она приняла сторону короля. Ведна, однако, лицо второстепенное. Принимая во внимание все эти обстоятельства, мы с Ругном вынуждены довольствоваться обществом друг друга. Но теперь явился ты, и я просто горю нетерпением разгадать твою тайну, милейший Дор.

А милейший не знал, как ему выпутаться.

— Я из далекой земли, — сказал он.

— Очевидно, так, но я не знал, что и в Обыкновении живут волшебники.

— Я, в общем-то, не из Обыкновении, — промямлил Дор, изо всех сил стараясь не проговориться.

— Молчание, мой друг! Я сам хочу угадать. Если не из Обыкновении, значит, все-таки из Ксанфа. Ты живешь севернее Провала?

— А ты помнишь о Провале? — в свою очередь удивился Дор.

— Но почему тебя это удивляет?

— О, прости, я перепутал… Я… у нас не все помнят о Провале.

— Странно. Провал просто незабываем. Значит, ты живешь к югу от него?

— Не совсем так… Понимаешь, я…

— Проверим твой талант. Можешь заставить говорить, допустим, этот камень?.. — И Мэрфи указал на сияющий изумруд.

— Какова твоя природа? — спросил Дор. — Сколько ты стоишь? Каков твой секрет?