Разделяющий нож: В пути. Горизонт

Просто быть внутри, когда дождь идет снаружи, казалось достаточным удовольствием для любой разумной женщины, но у нее было куда больше блаженства, если посчитать. Ее пальцы потянулись погладить его изогнутые брови, раз и два, и три — прошлись по непослушным волосам. Подсчет мог затянуться…

— Хватит ли этого? — пробормотала она. — Дозорных сгодня вечером? Мне кажется, они слушали нас внимательнее, чем любые Стражи Озера до сих пор. Или это всего лишь еще один камень, брошенный в море?

Губы Дага смягчились улыбкой:

— Этот мир — очень большое море. За все наше путешествие мы видели лишь его кусочек. Достаточно ли… нет, пока нет. Но это начало. И на этот раз от наших камней разойдутся круги. — Он потянулся к ее рукам, чтобы целовать их мимоходом. — Лучше всего то, что мне не придется ходить вокруг как бродячему оратору, пытаясь уговорить каждого по очереди относиться лучше друг к другу. Это было бы больше похоже на блинчики по воде. — Он потянулся и подобрал ее использованный ореховый кулон, который лежал у ночника, и стал задумчиво вертеть его в пальцах. — У них найдутся свои собственные причины приводить к нам людей, и сейчас я даже не знаю, каковы будут эти причины. Стоит отправить достаточно крестьян в достаточное количество дозоров Стражей Озера, и они узнают все о Стражах Озера и принесут свое честные рассказы домой.

— Ну, — сказала Фаун, — только если Стражи Озера смогут удержаться от того, чтобы практиковаться на них в своем дозорном юморе.

Его губы изогнулись:

— Я думаю, любой человек, выросший на диете из сказок Бо, будет способен разобраться… Ну, может, не сразу.

— Тогда тем речным парням будет в дозоре самое место, — захихикала Фаун. — Обучение, полагаю, будет двусторонним.

— Конечно, я рассчитываю на это. — Он поднял кулон и покосился на него. — Я все думал о том, что сказали Вит и Бо тогда у тебя на дне рождения, когда я впервые его показал… что в тот день не стоило показывать что-то такое непонятное, что никто не знает как использовать.

— Боюсь, так оно и есть, — вздохнула Фаун. — Но если там достаточно людей… Речные бандиты, на которых мы наткнулись, были ужасными, конечно, но большинство речников достаточно хорошие парни. У реки есть определенная репутация, но это не останавливает людей, они все равно отправляются туда и делают много полезного. Если смазки хватает, то немного песка не застопорит колесо.

— Надеюсь, что так, Искорка. — Он положил кулон обратно и нашел своей руке лучшее применение, поглаживая ее по плечу, что заставило ее кожу покрыться гусиными пупырышками. — Думаю, мы это узнаем.

Она улеглась обратно на свою подушку, и его теплая ладонь погладила ее по животу интересным дрожащим образом. Она подняла голову и скосилась поверх туловища, неспокойно нахмурясь. Ее талия там внизу все еще была разочаровывающе тонкой. Шестью месяцами позже она, вероятно, станет гадать, зачем она так торопилась раздаться, но сейчас…

— С Нетти-Мари там все в порядке?

— Сейчас она кажется счастливой. Несмотря на все приключения ее мамы. — Он постарался сделать свой тон легким, но все же в нем ощущался след запомнившегося отчаяния.

Она вдохнула воздуха, а затем перестала размышлять о том, как сказать так, чтобы он не мог понять ее неверно.

— Это было превосходное свадебное петешествие. Большинство мужчин только обещают подарить своей любимой весь мир. А ты в самом деле это сделал.

Это признание заработало цепочку легких поцелуев от ее лба до подбородка, которые были знаком согласия, но она не могла позволить себе отвлечься. Она поймала его голову руками до того, как он мог бы спуститься ниже и лишить ее дара речи:

— Так что, ты только не подумай, что я жалуюсь, но не могли бы мы немного пожить в доме?..

Он засмеялся:

— Я бы сказал, что все это время ты путешествовала как дозорный. Теперь моя очередь побыть крестьянином. — Он немного успокоился, но не слишком, и это было хорошо. — Это будет здорово, так ново для меня — побыть дома. Я никогда не пробовал этого раньше.

— Я буду следить, чтобы ты не падал в обморок от восхищения.

Целоваться сквозь усмешку тоже было хорошо. Его губы прошлись по ее шее и спустились ниже, и они умолкли, отдавшись более нежному общению.

После еще нескольких дней отдыха в Черноводных Мельницах Аркади объявил, что Барр способен ехать верхом осторожным шагом, если на нем будут шины. На спокойной кобыле, одолженной у Вита. Даг, вспомнив свой собственный гораздо менее суровый перелом руки в прошлом году, понял, что Барр все еще достаточно страдает и принимает лекарства — это подтверждала слабая улыбка парня и отсутствие жалоб на ограничения. Что ж, в успокоенном состоянии Барр был не так уж плох.

Даже при их неспешной скорости прямая дорога на север слишком быстро приведет их к месту следующего прощания. Барр, Ремо и Рейз собирались ехать в Жемчужные Перекаты. Там Рейз собирался гостить, изучая северный лагерь на переправе в действии и внося свои показания в рассказ об убийстве Злого на Тракте, пока Сумах не догонит его вновь.

Финч и Эш также планировали пересечь реку Грейс на пароме в Жемчужных Перекатах; они уносили с собой пачку пухлых писем в Вест-Блу, которые гарантировали им приют и стол на некоторое время, а еще кучу устных советов, касающихся, в основном, устройства хозяйства.

Собственные планы Сумах были отправиться верхом с Аркади в Клиркрик якобы затем, чтобы убедиться, что тот благополучно устроился — но, судя по блеску в ее Даре, Даг мог бы спорить на деньги, что у пары были более личные причины для того, чтобы следующие несколько дней липнуть друг к другу как репьи. Сама Сумах была не до конца уверена, что она собирается сделать — оставить Аркади в доме у Берри и вернуться к нему через несколько недель после того, как представит Рейза и возьмет отставку, или забрать его с собой, чтобы познакомить с родителями (совсем как охотник, возвращающийся домой с впечатляющей сумкой добычи — Даг старался не ухмыляться), или наложить узы на месте с тем, чтобы ее дядя Даг произнес благословения и клятвы, просто для уверенности, до того, как предъявлять мужа родственникам по шатру. Даг был счастлив оставаться полностью отстраненным от ее решения.

Ремо повернулся в седле и уставился на испятнанную тенями дорогу к своему дому, его брови омрачились сомнениями.

— Твои родственники и лагерь будут рады тебя увидеть, — сказал ему Даг не слишком неосторожно. — История о том, как вы двое помогали победить бандитов на Кривом Локте, добралась до Жемчужных Перекатов месяцы назад, и если циркуляр дозора о Злых на Тракте не опередит вас, значит это случится вскоре. Хватай свое прощение, пока все будут восхищаться, и все будет хорошо.

— Говоришь из личного опыта, Даг? — Фаун, верхом на Мэгпи, приподняла бровь. Тот дотронулся до лба, подтверждая и кривовато ухмыляясь.

— Только не используй трюк блудного сына слишком часто. Это изнашивает репутацию.

Барр осторожно пустил свою лошадь вперед и заметил:

— С моей ногой, каждый из нас может приписать себе заслугу возвращения второго домой. Гарантирую хромоту и много воплей. Ты будешь выглядеть молодцом.

— Родной лагерь не готов выглядеть так же, уверяю тебя, — сказал Даг.

«В отношении вас обоих.»

— И отражение в моем зеркале для бритья тоже не готово, — пробормотал Барр, и, может быть, не только лишь сломанная нога придала ему рассудительности. Он повернул голову и серьезно сказал Дагу: — Я много узнал с той ночи, когда впервые увидел тебя на «Надежде», такой дождливой, холодной и сумасшедшей до заикания. Спасибо тебе.

Даг поднял голову в удивлении. И, он должен был признать, тайном удовольствии.

— Да, у Дага есть свой подход, — сказал Вит. — Смею сказать, он многому научил меня с того вечера, когда моя сестра притащила его на кухню в Вест-Блу. Кстати, я уже говорил тебе «Клево сработано, сестренка!»?

— Это было, в основном, везение, — сказала Фаун. — Везение и то, что я схватила свою удачу обеими руками и никуда не отпустила.