Башня Занида (Авт.сборник)

Чтобы я точно понял, что именно они имели в виду, вокруг были раскиданы картонки от рубашек с надписями типа:

СТАРЫЙ ХРЫЧ ОРМОН — ПСИХ! ОПАСАЙТЕСЬ БЕЗУМНОГО УЧЕНОГО! ОРМОН — СУМАСШЕДШИЙ! ОРМОН — ГОМИК!

Решение принято. Оставшиеся мне дни я буду счастлив только в одном случае — если буду знать, что все эти ублюдки получат по заслугам. Я их ненавижу. Я ненавижу их. Ненавижу всех до единого. Я подверг бы человечество мучительным пыткам, если б мог. Но не могу. Значит, придется уничтожить Землю. Поэтому я напишу свой отчет.

Шаман поневоле

(Перевод Н. Берденникова)

В один погожий июньский день турист привел маленького мальчика в магазинчик в городке Гахато, штат Нью-Йорк. Вывеска над лавкой гласила:

ВОЖДЬ ПАРЯЩАЯ ЧЕРЕПАХА Индейские бусы — Керамика

Внутри, среди груд подушек из тисненой кожи, одеял индейцев навахо, сделанных в штате Коннектикут, и прочей ерунды стоял коренастый мужчина с лицом цвета меди.

— У вас есть детский лук со стрелами? — спросил турист.

— У, — ответил индеец и, покопавшись, достал маленький лук и шесть стрел с резиновыми набалдашниками вместо наконечников.

— Ты настоящий индеец? — спросил мальчик.

— У. Конечно. Настоящий большой вождь.

— А где твои перья?

— Убрал. Надеваю только на пляски воинов.

Турист расплатился и направился к выходу, в этот момент из задней двери магазина появился мальчик лет пятнадцати с кожей такого же цвета, что и у хозяина.

— Эй, папа, один щенок норки только что съел другого.

Варварскую флегматичность индейца словно ветром сдуло:

— Что? Черт побери, и ты считаешь себя звероводом? Еще вчера я приказал тебе рассадить их по разным клеткам, прежде чем они начнут драться!

— Мне очень жаль, папочка. Наверное, я забыл.

— Конечно, жаль. Столько денег пропало.

Хлопнула дверь автомашины туриста, завелся двигатель, но до тех, кто находился в лавке, донесся тоненький голосок:

— Папа, он говорит, как все, а не как настоящий индеец.

Но Верджил Хэтэвей, он же вождь Парящая Черепаха, был настоящим индейцем — пенобскотом из штата Мэн, сорока шести лет от роду. В свое время он даже окончил среднюю школу и мог бы считаться примерным гражданином, если бы чаще принимал ванну.

Чуть позже в лавку зашел еще один человек. У него была кожа такого же цвета, как и у Хэтэвея, монголоидные черты лица, но он был значительно толще, ниже ростом и старше.

— Доброе утро, — сказал он. — Вы Верджил Хэтэвей, верно?

— А кто же еще, мистер.

Посетитель улыбнулся, и глаза его исчезли в складках жира:

— Рад с вами познакомиться, мистер Хэтэвей. Я — Чарли Кэтфиш из племени сенека.

— Правда? Рад познакомиться с вами, мистер Кэтфиш. Не хотите перекусить?

— Спасибо, но мои спутники хотят добраться к озеру Голубой горы до обеда. Впрочем, вы можете мне помочь. У меня с собой восемь камнеметателей. Взял их с собой при условии, что будут себя хорошо вести, а сейчас возникла масса других дел, и я с удовольствием оставил бы их вам.

— Камнеметатели? — тупо переспросил Хэтэвей.

— Ну да, Гахунга. Хотя вы и алгонкин, но в то же время потомок Деканавиды, так что справитесь.

— Потомок кого?

— Потомок соратника Хиаваты. Мы все о вас… — Его прервал сигнал автомобиля. — Извините, мистер Хэтэвей, мне пора. Все будет в порядке.

И толстый индеец ушел.

Хэтэвей был слегка смущен и встревожен. Конечно, приятно было узнать, что являешься прямым потомком Деканавиды, великого вождя племени гуронов и одного из основателей Лиги ирокезов. Но кто такие Гахунга? Хэтэвей весьма поверхностно знал ирокезский язык и не мог ответить на этот вопрос.

Потом пришла очередная покупательница, а после нее в магазин ввалился Харви Прингл в спортивной рубашке, подчеркивающей его красоту и силу.

— Привет, Верджил. Как делишки?

— В общем, не так уж плохо. — Хэтэвею сразу же захотелось проверить бухгалтерские счета. В умении бить баклуши молодой Прингл не имел себе равных.

— А я уже выполнил сегодняшнюю норму прополки амброзии.

— Что? — не понял Хэтэвей.

— Старик снова разозлился на меня за то, что я бездельничаю. Ну, зачем я буду отнимать работу у какого-нибудь бедняка, которому она позарез нужна? И я назначил себя председателем комитета округа по прополке амброзии. Занимаюсь этим час в день. Да, Бэбс заходила?

— Нет.

— Впрочем, она знает, где меня искать. — Харви Прингл зевнул и вразвалку вышел из лавки, а Хэтэвей в который раз с недоумением подумал, что могла найти Барбара Скотт в этом увальне.

От этих мыслей его отвлек странный шум, похожий на быструю барабанную дробь, но очень глухую, как будто барабан был наполовину наполнен водой. Хэтэвей выглянул на улицу — никакого парада. Плавно покачивалась на ветру трава, от Лосиной реки едва доносился шум лесопилки старого Прингла.

Он вдруг понял, что шум слышится из-за спины, из помещения магазина, как будто в подвале заработал маленький заводик. Потом шум усилился, и на ковре появились восемь фигурок. Они выглядели, как воины племени ирокезов, правда, ростом всего два фута — в мокасинах, кожаных штанах, с выбритыми головами и с жесткими гребнями на макушках. Один сидел на корточках и лупил в барабан, остальные семеро ходили по кругу, иногда издавая воинственные крики и улюлюкая.

— Эй! — рявкнул Хэтэвей. Дробь прекратилась. — Вы кто такие?

— Аденлозлакстенген агойио…

— Черт! А по-английски нельзя?

— Конечно, мистер. Но я подумал, что как шаман вы должны говорить по-ирокезски.

— Как кто?!

— Шаман. Чарли сказал, что оставит нас у шамана, пока ездит в Канаду.

— Вы камнеметатели?

— Да. Я — вождь, зовут меня Гага, из округа Каттараугус. Что нужно сделать?

— Исчезнуть на время.

Гахунга испарились, а Хэтэвей подумал, что Чарли Кэтфиш сыграл с ним злую шутку, оставив ему эту компанию и ничего не объяснив.

Настроение ему подняла вошедшая в лавку темноволосая, стройная и энергичная Барбара Скотт. Хэтэвею нравилась энергичность других людей.

— Ты видел Харви, Верджил? Я обещала с ним пообедать.

— Угу. Он сейчас, наверно, дрыхнет на чьей-нибудь лужайке.

— Ты ничуть не лучше других, Верджил, — возмутилась мисс Скотт. — Только бы придраться к бедному Харви.

— Перестань. — Хэтэвей мог только развести руками. Если девушка, к которой питаешь отцовские чувства, стремится выйти замуж за никчемного, по твоему мнению, парня, но сына богатейшего бизнесмена города, к тому же владельца земли, на которой стоит твоя лавка, что еще остается делать. — Ты проводишь сеанс завтра вечером?

— Да. Дэн Прингл обещал прийти.

— Что? Он же считает тебя обманщицей.

— Знаю, но может, мне удастся его переубедить.

— Послушай, Бэбс, объясни, почему такая красивая девушка, как ты, занимается подобной ерундой?

— Из-за денег, конечно. Зарплаты секретарши у нотариуса не хватит, чтобы заплатить за учебу в колледже. А если уж говорить о ерунде, то почему ты разговариваешь с туристами на каком-то немыслимом жаргоне?

— Это совсем другое дело.

— Неужели? А вот и Харви. Пока.

Вновь появились Гахунга.

— Мистер, что нам нужно сделать? — спросил Гага. — Чарли просил помогать вам, и, клянусь Иускехой, мы вам поможем.

— Я точно не знаю, — осторожно заметил Хэтэвей.

— Вам вообще ничего не нужно?

— Ну, у меня есть хорошая самка норки, и я с удовольствием продал бы ее за пятьсот долларов.

Гахунга посовещались.

— Боюсь, здесь мы бессильны, — сказал, наконец, Гага. — Что-нибудь еще?

— Ну, мне хотелось бы, чтобы в лавку заходило больше покупателей.

— Вупи! У-у-у! — завопил Гага и забил в барабан. — Вперед!

Несколько секунд индейцы плясали и кричали, потом исчезли. Хэтэвей остался в магазине ждать покупателей, раздумывая с некоторой тревогой, что именно сделают Гахунга.

По противоположной стороне улицы неторопливо шел владелец чайной «Сосны» Эрл Делакруа. Он вдруг закричал и подпрыгнул, потом принялся с обиженным видом потирать плечо и озираться. Сделав всего один шаг вперед, он снова подпрыгнул, одновременно со звуком удара маленького камушка о ткань пиджака. Шлеп! Шлеп! Бомбардировка продолжалась, пока он не юркнул в лавку Хэтэвея.