Гарон

— Можно я поясню…

`Может, не надо'? — посмотрел на нее Авилорн. Девушка тут же изобразила мыслительный процесс, подперев рукой подбородок. И ерунда, что в голове в тот момент было пусто от страха.

Аморисорн осуждающе оглядел пару и ровным голосом начал вещать уже на понятном Суриковой языке. Однако то, что она слышала, рождало недоумение и огромное сомнение, что она правильно понимает, и действительно это слышит.

— Ты нарушаешь законы предков Авилорн, ведешь себя недопустимо. Я очень недоволен тобой и сегодня же поставлю в известность Ювистеля о том, что наш собрат пренебрегает долгом мужа. С сегодняшнего дня, если я узнаю, что твоя жена бродит по городу одна или хоть на минуту остается в одиночестве, ты будешь изгнан из рода. Я не вижу оправданий твоему поведению. Ты не удосужился даже спросить имя бедной женщины, что стала твоей женой! Об этом позаботился твой брат! Ты позоришь своего отца, мать, всех нас.

`Что ты молчишь'? — удивленно уставилась на парня девушка. Тот и взгляда не бросил в сторону Аморисорна, Яны. Стоял истуканом и пол изучал.

— Позвольте мне пояснить ситуацию, вы ошибаетесь, я не замужем, он тоже… его невеста…э-э-э…

— Вы обменялись кровью. По закону вы муж и жена, одно целое…

`Здорово', - с шумом вздохнула Яна:

— Простите, уважаемый Аморисорн, но хочу заметить, что согласия на брак…

— Союз… — тихо поправил Авилорн.

— Да пофигу!… Без разницы мне, короче. Я согласия не давала, — заявила, еле сдерживаясь, чтоб не раскричатся.

— Когда кровь смешивается, согласие ненужно, а заключение союза необходимо. Это единственно правильное решение.

— Это почему?

— Потому, что твоя кровь теперь наполовину эльфийская, а кровь Авилорна наполовину человеческая, и вас будет тянуть друг к другу вопреки всем законам бытия, не взирая на время, пространство. Зов крови нельзя глушить, последствия могут быть катастрофическими для вас, двух веток, и всего рода…

— Чушь! Это какой-то опыт, да? Эксперимент?! А по какому праву, кто придумал?!…

— Гароны, девочка.

Яна с шумом выдохнула воздух, не имея слов, чтоб высказать свое отношение к гадским демонам и инфантильным эльфам. А, впрочем, кто еще мог сотворить подобную ерунду, превратив нормальную жизнь, нормального человека в фарс с элементами проклятья? Не этот же тюфяк, что безмолвно внимает бреду великого мага? Ну-у-у, встретилась бы она сейчас с гаронами!..

— И ничего бы не изменилось, — заверил Аморисорн. — Процесс необратим.

— Нифи… Я не чувствую и малейшего влечения к этому… эльфу!

— Я тоже, — подал, наконец, голос Авилорн.

— Вот видите?! — обрадовалась Яна. — Что бы там гароны не натворили — мы против! Нас нужно срочно развести и отправить по домам!

— Ни то, ни другое невозможно.

— Нет ничего невозможного! Мы подписываем бумаги…

— Какие бумаги? — нахмурился Аморисорн.

— Э-э-э, не знаю, но согласна на все, даже на переливание крови, — и передернула плечами от одной мысли, что в ее жилах течет кровь мальчишки. Кошмар! — Короче, я против, категорически против всяких браков, союзов и так далее! И я прошу… нет, настаиваю, чтоб меня отпустили домой. Но с Алькой! Представляю, что сделали с ней… Помогите и просите, что угодно! Верните ее и укажите путь домой!

— Твоя сестра в том смысле, что ты вкладываешь в данное понятие — мертва. Али, той, что ты знала, больше нет, как нет тебя. Все к чему прикасаются гароны, необратимо изменяется.

— Я не верю!

— Это уже не имеет значение.

— Но должен же быть выход? Да поймите вы, мы же разные с этим… Да он совсем мне не нужен! Маменькин сынок, гиря на шее! Да он же не мужчина, а недоразумение! Освободите меня… Нет, я сама освобожусь, найду Алю и уйду. В Гаронии, говорите, выход и вход? Покажите, где она находится, я сейчас же пойду и…

И что? — осела, сообразив, что опять вляпается в историю, как бы не еще худшую.

— Черт!

Авилорн встал на колено и, белея скулами от самых приятных чувств по отношению к дикарке, попросил Аморисорна:

— Освободите нас друг от друга, я знаю, это в ваших силах и готов принять любые условия. Прошу вас, посмотрите внимательно: разве мы похоже на одно целое? Разве мы сможем когда-нибудь не то, что принять, понять друг друга?

— Но пока вы и не пытались. Ты провел с женой ночь, не забыл заплести косу, но поставить в известность женщину о том, что она твоя жена — забыл… Лучше забудь дорогу в рощу!!

Парня согнуло до колена. Девушку словно током прошило.

— Он забудет! — выставила ладонь Яна, заверяя, и грохнулась на колено рядом с Авилорном, копируя его позу. Да она готова была и паркет собой вытереть, лишь бы спасти себя от участи быть мамочкой еще одного ребенка. Альки ей выше макушки хватит! Еще одного на шею вешать? Господи помилуй, куда ей с двумя-то?!

— Он все сделает…

Парень уставился на нее и, видимо, хотел возразить, но Яна так глянула, что он лишь вздохнул. Нет, это убожище ее муж?! Да лучше застрелиться, паспорт съесть!

— Он все сделает, обещаю, честно, без возражений и аппеляций! Только верните все на круги своя! Я здесь жить не буду, мне Алю найти надо, срочно, слышите, срочно вернуться домой! У нас там мама, плачет, наверное, убивается…

— Глупо лгать, — тихо предупредил Авилорн и получил в ответ презрительный взгляд и злое шипение:

— Молчал? И молчи дальше, сопляк!

Аморисорн прикрыл ресницами раздражение и задумался: два упрямца, слепца. Девушка бойкая, экспрессивная. Эмоции превалируют над ее разумом, а одетое в броню обид и неверия сердце, холодно и прагматично. Она не видит, не знает больше, чем дано в том мире, где она жила. Но можно ли винить ее за то? Кто и виновен, так это Авилорн. Его романтической натуре как раз не хватает прагматизма, чтоб, наконец, бросить строительство воздушных замков и перейти от иллюзий к действиям. Его знания обширны и тем сильней он виновен, что знает и понимает, что совершает огромную ошибку и не имеет ни одного веского аргумента, кроме собственного упрямства. А, впрочем, имеет, но не желает признать. Ему проще отвергнуть, чем принять, обречь себя и человека на страдания, но сохранить тайну Эстарны. Ах, глупец…

— Ничего не делается без моего ведома, — вздохнул Аморисорн напоминая юноше то, что он знал и без него. Авилорн вскинул взгляд на мага:

— Эстарна ни в чем невиновата!

— Позволь судить мне.

Парень сник и все же выдохнул, приводя последний веский довод:

— Она ваша племянница, магистр.

— Да, — вздохнул тот. — Ее проступки, позор мне.

— Что натворили? — полюбопытствовала шепотом Яна, толкнув парня в бок. Тот успел отпрянуть, и опять посмотрел на Аморисорна, призывая обратить внимание на поведение человека.

— Что же с вами делать?… Встаньте, оба!

Молодые поднялись, настороженно косясь на магистра, и видели бы они сейчас себя, не возникло бы недоразумений, сомнений и вопросов: они стояли, смотрели и думали, словно зеркальное отражение друг друга.

Аморисорн качнул головой: молодость. Сколько безумств и непоправимых ошибок свершается в угоду ей?

— Вот что: я буду думать одну полную Луну. По истечении этого срока я спрошу вас вновь, и если ответ будет тем же, я скажу свои условия, при исполнении которых, вы сможете освободиться. Но до тех пор вы должны быть вместе. Ни один из рода не должен догадаться, что вы желаете расстаться. Я запрещаю тебе Авилорн под страхом наказания Эстарны, появляться в роще, тревожить покой Феи и позорить тем самым свою мать и жену! Ты Яна, должна смирить свой гнев и научиться держать себя в руках. Если я увижу, что ты стараешься, то помогу найти сестру, вернуться домой. Нет? Ты останешься с нами женой Авилорна.

Девушка покосилась на парня жалея, что не может задать ему шикарную трепку — молчит амеба! Хоть бы ухом своим уникальным повел, природный артефакт! Вот они мужчины: нагребут неприятностей, а женщинам спасай, разгребай! У-у, Адамово семя! Ладно, проглотим и промолчим, чтоб Альку получить и билет в обратный путь. А там сестру под мышку, и в экологическую нестабильность мегаполиса, пусть не такого шикарного по красоте интерьера и пейзажа, зато родного и понятного от бетона до пьяного дворника! Все лучше с ним общаться и с мамочкой, будь она неладна, и даже с ее многочисленной свитой, чем с милым эльфийским народом.