Адский город

— Люк, — сказала она. — Тебя будут звать Люк!

Уродец запрыгнул на стол и повторил тонким голоском:

— Люк! Я — Люк!

— Я вернусь, когда тебе пора будет учиться готовить, — буркнула серокожая. — С этим барахлом ты разберешься самостоятельно. — Она искоса посмотрела на аргонианина. — А что с ним делать?

— Он мне нужен, потому что знает столько же, сколько и я! — без зазрения совести соврала Аннаиг.

— Ну ладно…

Слир пожала плечами и вернулась к прерванной работе, оставив девушку со Светло-Глазом и хобом Люком.

— И что теперь? — спросил ящер.

— Они хотят…

— Я не понял ни слова, но и так ясно, чего они хотят. Ты правда собираешься им помогать?

— Не думаю, что у меня есть выбор.

— А я думаю, есть. За нами никто не следит, по крайней мере сейчас. Мы можем удрать в Выгребную Яму через дыру для мусора. А потом…

— Вот именно. А что потом?

— Ладно, — проворчал он. — Разыщи компоненты, чтобы сделать еще одну бутылочку со снадобьем для полета. Тогда нам бы только добраться до края скалы… А там — ищи ветра в поле!

— Об этом я тоже подумала. Быстро не получится.

— Но ведь ты будешь им помогать! Разве ты не понимаешь? Помогать им разрушать наш мир.

— Глаз! Я люблю учиться и учусь быстро. Подумай: здешние кухни — лучшее место, где я могла бы затаиться в Умбриэле. Именно тут мы сможем отыскать подходящую возможность навредить здешним владыкам. Особенно при том, что у нас не так много времени.

— Да, — кивнул Светло-Глаз. — Это понятно. А как же я?

— Повторяй за мной. Обращайся ко мне время от времени, будто что-то хочешь доказать или подсказать. Записывай мои слова в книгу.

— А вот этот? — Он ткнул пальцем в хоба.

Девушка внимательно посмотрела на глазастого уродца.

— Люк! — приказала она. — Принеси мне те бело-зеленые ветви с дальнего конца стола.

— Да! Люк понял! — воскликнул хоб, запрыгивая на стол.

Он пробежался туда и обратно в мгновение ока и протянул Аннаиг пучок листьев.

— Итак, — принялась диктовать девушка. — Что мы имеем? Побеги фенхеля. Их настой снимает вздутие живота. Также можно использовать как припарки при воспалении глаз.

Она так увлеклась, что совсем забыла, где находится, и очнулась, лишь когда возвратилась Слир.

— Пришло время учиться готовить, — сказала серокожая.

Аннаиг протерла глаза и кивнула. Потом махнула рукой в сторону стоящего неподалеку оборудования.

— Расскажите мне о дистилляции сущностей. Я хочу знать, как это…

— Нет-нет, крошка! — Слир издала короткий неприятный смешок. — Начнем мы не с этого. Начнем мы с очагов и печей.

— Тут же нет никакого огня, — жаловалась девушка несколько минут спустя, когда крутила горячее металлическое колесо, заставляя вращаться вертел.

— Еще немножко, — не слушая ее, руководила Слир.

— Это свинина? — спросила Аннаиг. — Пахнет, по крайней мере, очень похоже.

— Это еда для рабочих и слуг во дворце лорда Приксона. А им, следует тебе запомнить, не нравится подгорелое, как любит челядь из особняка лорда Ороя. Еще чуть-чуть, и можешь приказать скампу сходить туда, чтобы снять пищу.

Аннаиг продолжала трудиться с колесом. Пот лил с нее градом; казалось, она работает без сна и отдыха уже целую вечность.

— Что ты имела в виду, когда говорила, что здесь нет огня? — неожиданно спросила Слир.

— Что? Ах да! У вас тут только раскаленный камень. А огонь — это когда что-то сгорает. Дерево, бумага… Да мало ли что!

— А! Я, кажется, поняла! — Слир наморщила лоб. — Когда вспыхивают капли жира — это огонь! Точно! Но зачем нужно готовить над горящим деревом? Если мы станем так поступать, то все деревья в Спирали Края исчезнут дней за шесть-семь.

— Тогда отчего скалы становятся горячими?

— Они просто горячие. — Данмер пожала плечами. — Горячие, и все тут. Все! Отправляй скампа!

Она указала на большую металлическую полусферу, прикрепленную к балке под сводом пещеры. Остроухий скамп проворно вскарабкался по стропилам и перекладинам над раскаленными печами, выдвинул поддон, который должен был защитить жарящуюся тушу от излишнего жара, и подвел ее ниже борова. Аннаиг еще раз налегла на ворот, и вертел точно вошел в пазы полусферы.

— Так! — кивнула Слир. — Огня теперь в самый раз. Что можно еще туда добавить? Что мы можем готовить медленно?

— Ну, не знаю… Например, протушить вон те красные корнеплоды.

— Хелш? — На миг женщина вроде бы удивилась, но справилась с чувствами очень быстро. — Да. Можно.

— И еще вот эти небольшие птицы. Думаю, их можно было бы поджарить.

— Поджарить здесь? Тогда нам придется направить их в особняк Ороя.

— Да. Я помню: им нравится подгорелое мясо.

— Точно!

Аннаиг показалось, что Слир сейчас улыбнется одобрительно, но данмер сумела остаться невозмутимой.

— Продолжай, я погляжу, — приказала она.

Вот так девушка и трудилась оставшуюся половину дня. Тушила, жарила, подсушивала… Несколько часов показались долгими, как несколько дней. Наконец Слир отвела ее в темную спальню с двумя дюжинами циновок на полу. На столе стоял котелок, тарелки, рядом с которыми лежали ложки. Аннаиг, едва переставляя дрожащие от усталости ноги, уселась на лавку там, где показала ей серокожая наставница. В котелке оказалось незнакомое мясо, тушенное с бобами, горячее и острое. А еще самое вкусное из того, что девушка ела когда-либо в жизни.

— Когда утолишь голод, советую поспать, — сказала Слир. — Через шесть часов тебе снова идти на работу.

Аннаиг безучастно кивала, а потом вдруг вспомнила о Светло-Глазе.

— Они забрали твоего друга, — отвечала данмер.

— Что?! Куда?

— Не знаю. Но совершенно очевидно, что он ничего не смыслит в кулинарии. А еще кое-кто заинтересован выяснить его способности и умения.

— А когда он вернется?

На лице Слир промелькнуло сочувствие.

— Думаю, никогда.

С этими словами она ушла, а девушка склонилась над тарелкой и расплакалась.

Утерев последние слезы, Аннаиг вытащила кулон и раскрыла его.

— Найди, найди Аттребуса, — прошептала она. — Любой ценой найди…

Светло-Глаза мучил вопрос: что с ним станет после смерти? Изначально предполагалось, что души аргониан принадлежат Хист — когда один умирает, его душа переходит к дереву, чтобы воплотиться снова. При обычных обстоятельствах это казалось вполне разумным. У каждого на самом дне сознания хранятся воспоминания о запахах и вкусах, мелькают смутно знакомые образы и ощущения, которых они сами не испытывали. Собственно, даже понятие «время» не переводилось с имперской речи на язык обитателей Чернотопья. Для аргониан самое трудное в изучении имперского заключалось в различии глаголов по временам: четкое указание на последовательность событий не казалось им важным, они предпочитали целостное мироощущение.

Для народа, обитающего в Чернотопье, рождение и смерть представляли собой единое событие. Вся жизнь, да и вся история тоже — не что иное, как один миг. Отказавшись от этого понимания, прочие народы Нирна создали иллюзию линейного движения от прошлого к будущему и назвали ее временем.

И вот теперь Умбриэль нарушил привычное понимание вещей. Светло-Глаз утратил связь с городским деревом. Теперь, если он умрет, куда отправится его душа? Неужели на переработку, станет пищей для того инжениума, о котором рассказывал Вемреддль? Сколько уже душ аргониан забрал проклятый остров? Следует ли из этого, что они вырваны из вечного цикла рождений и смертей? Или существует еще один, всеохватывающий цикл, в котором аргониане лишь небольшая часть, следующая своим путем?

Он решил прекратить размышлять о возвышенных вещах, чтобы не лопнула от перенапряжения голова, и сосредоточиться на земных — простых и понятных. Истина состояла в том, что его подхватило заклинание, сотворенное Аннаиг при помощи алхимического состава, и принесло на Умбриэль. Почему так вышло? Да кто же его знает?