Руки вверх, мистер Гремлин!

— Ну-с, как у нас дела? — с преувеличенной живостью спросил я, заходя в пультовую.

Фролов, непонятно как сумевший определить нас, выскочил словно чертик из коробочки с рапортом.

— За время дежурства происшествий не случилось!

Но мне послышалось легкое шевеление среди дежурных офицеров.

— В чем дело?! — набросился полковник на первую подвернувшуюся жертву.

— Не затыкайте им глотку, — остановил я не в меру разбушевавшегося командира станции. — Дайте сказать.

— При контрольной прозвонке объект номер сорок два дал нестандартный отклик, — не слишком вразумительно объяснил начальник смены.

Я, поджав губы, строго посмотрел на полковника.

— А вы уверяли меня, что здесь все в полном порядке. Вы отдаете себе отчет, что произойдет, если объект сорок два помимо нестандартного отклика даст нестандартное попадание?

— Представляю, — помертвевшими губами пролепетал полковник. Ему, похоже, уже мерещился военный трибунал, прокурор и все прочие.

— Ладно. Главное — вовремя обнаружить болезнь, не дать ей распространиться. Тогда можно будет обойтись не слишком сильными средствами. Ваше мнение, полковник Ерофей.

Домовой, усиленно вынюхивавший что-то, чихнул и сказал:

— Я чувствую здесь нечисть.

— Откуда?! — взвился Фролов.

Действительно, как в задраенную наглухо пультовую могли проникнуть посторонние?

— Система вентиляции общая со станцией? — прищурившись, спросил Ерофей.

— Да.

— Отлично, — сказал я, хотя ничего отличного в этом не было. — До окончания расследования изолировать отсек от станции полностью. Дежурный смене — вскрыть НЗ. Перекрыть воздуховоды, снабжение

— из аварийных баллонов. Перед первым постом расстреливать всех незнакомых, не опрашивая! Перед вторым — расстреливать вообще любого! Пусть это будет даже командир станции. — Фролов побагровел. — Связь с центральным постом постоянная и двусторонняя. Это положение сохраняется вплоть до моего особого распоряжения, переданного из центрального поста в присутствии полковника Фролова.

— Ясно, — ответил начальник смены.

— Зибелла, осмотреть объект сорок два! Смене произвести проверку остальных объектов.

Проверка ко всеобщему облегчению, не дала никаких результатов. Воистину, нет новостей — хорошая новость. Зато на экране, куда велась передача с камеры, укрепленной на спине Зибеллы, мы увидели нечто потрясающее. Пороховой заряд двигателя объекта был изгрызен. Мы отчетливо различили следы маленьких треугольных зубов.

— Вот это да, — охнул Фролов.

— Невозможно, — откликнулся начальник смены.

— Тем не менее, это есть, — мрачно сказал я.

— Крысы, — уверенно подтвердил домовой. — Это специальность Зибеллы.

Я вопросительно поглядел на командира станции. Тот побледнел.

— Откуда я знаю? Это невозможно, но я вижу это собственными глазами. Крысы на «Хорсе»? Да что их, в макаронах сюда завезли, что ли?

Изображение на экране заметалось, запрыгало, перекосилось, а потом вовсе пропало.

— Что там?! — вскрикнул я.

Вместо ответа Ерофей нырнул головой вперед в приоткрытый технический люк. Из стартовой кассеты донеслись возня, яростный писк. Спустя непродолжительное время из люка появились несравненные лапти полковника Ерофея. Чуть запыхавшийся домовой вылез, волоча за хвост визжащего и брыкающегося Зибеллу. В зубах горностай держал здоровенную дохлую крысу. Я брезгливо взял ее за кончик хвоста и покачал как маятник.

— А вот и вещественное доказательство.

На Фролова было жалко смотреть.

— Что же это? — бормотал он. — Как проверяли грузы? Как же инструкции?

— Вне земли, полковник, — наставительно заметил я, — есть многое, что и не снилось нашим составителям инструкций.

Ерофей пристально осмотрел крысу, даже обнюхал и буркнул:

— Идем отсюда. Здесь все не так просто, как кажется.

Мы торопливо покинули нулевой отсек. Позади с лязгом закрывались многотонные двери, щелкали замки. Мой приказ исполнялся точно, беспрекословно и в срок.

В центральном посту нас встретила настоящая паника. Офицеры метались, размахивали руками, галдели наперебой, совершенно бестолково суетились.

Я схватил пробегавшего мимо прапорщика за воротник.

— В чем дело?

— Отказ! Полный отказ!

— Чего?

— Всего!

Кусок рванулся посильнее, освободился и пропал, оставив нас гадать, что же стряслось. Из клокочущего водоворота вынырнул главный инженер станции. Он был встрепан и мокр. Фролов тигром бросился к нему.

— Майор, доложите остановку.

Тот повел безумными глазами и почему-то шепотом сказал:

— Полный отказ всех систем связи. Какая-то дрянь перегрызла все световоды.

— Перегрызла? Как?

— Зубами, — наглядно показал майор. — Я бросил всех людей на протяжку новых линий.

— Вы что, крыс специально подкармливаете? — невесело пошутил я, обращаясь к командиру станции.

Фролов не принял шутки, а лишь жалко скривился.

— Это не крысы, — вмешался вдруг Ерофей.

— Кого тогда приволок Зибелла?!

Горностай тут же принялся расписывать, какой ожесточенной была драка, но Ерофей цыкнул на него.

— Повторяю: это не крысы. Та падаль, которую он притащил, мертва уже по крайней мере неделю. Понюхай сам.

Оказалось, что домовой захватил крысу с собой. Мне пришлось понюхать. Зибелла возразил, что для покойника крыса слишком сильно кусалась, но Ерофей стоял на своем:

— Эта крыса давно мертва.

Не знаю. Я не такой большой специалист по крысам, чтобы по запаху определить время смерти.

— Оживший труп! — выпалил в заключение Ерофей.

— Крыса-зомби?! — поразился я.

— А почему бы и нет? Мы встречали во время нашего путешествия и не такое. И еще. — Домовой потряс пучком испорченных световодов. — Зубы совсем не крысиные.

Снова пришлось положиться на мнение специалиста. Здесь Зибелла смущенно признался, что он не обратил внимания на это сразу, но теперь подтверждает слова Ерофея. Дело вконец запутывалось. Я посмотрел на царящую вокруг суматоху и плюнул.

— Идем отдыхать, здесь мы лишние, только мешаем.

На следующий день центральный пост было просто не узнать. Оперативности начальника АХЧ можно было лишь позавидовать. За одну ночь и на пустом месте! Это смахивало на сказку. Прямо посреди зала высилась недостроенная печь. Не буду гадать, где он раздобыл кирпичи, они были самые что ни на есть подлинные. Ерофея на какую-нибудь дешевку не купишь. А потом я заметил грустную физиономию домового, выглядывающую из-под печки. Спешно мобилизованные каменщики возводили трубу.

— Вылезай! — потребовал я.

— Не-е… — меланхолично протянул Ерофей.

— Вылезай, я приказываю.

— А зачем?

— Пора за дело браться. И вы идите сюда, — пригласил я почерневшего от бессонницы и заботы Фролова.

Ерофей с явной неохотой вылез наружу, встряхнулся всем телом, как собака.

— Почему бездельничаешь? — Я не выспался и был настроен агрессивно. — Зачем тебя сюда призвали, чтобы бока отлеживать?

— Сам проспал, а других обвиняет, — не соблюдая субординации, огрызнулся домовой. — Может кто и бездельничает, но только не я.

Ерофей выразительно посмотрел на командира станции. Тот позеленел от злости.

— Да я…

— Хватит! — Я властно поднял руку. — Оставить! Ты чем сейчас занят? — Я вперил указующий перст в домового.

Ерофей надулся.

— Посмей только сказать, что я бездельничал. Обследовал хоромину. Дурное место.

— Что ты нашел? — нетерпеливо перебил я. Разглагольствования Ерофея следовало пресекать в самом начале, иначе они могли длиться до бесконечности.

— Кое-что. Как мы и думали, крысы здесь не при чем.

— Но ведь перегрызено все, — осторожно заметил Фролов.

— Не от крыс главный вред, хотя и они здесь бегают.

— Не томи, — я начал закипать.

— Маленькие, зеленые, с хвостом.

В глазах Фролова проступил ужас. Он прошептал мне на ухо:

— Ваш подчиненный часом не того?

— Чего?