Повелитель демонов из Каранды

Лицо его окаменело.

– Боюсь, что нет, Цирадис, – произнес он, вздохнув. – Ты просишь невозможного.

– Тогда ты обречен на смерть прежде, чем снова наступит зима. Подумай над тем, что я тебе сказала, и хорошо подумай, император Маллореи. Я скоро снова с тобой поговорю. – И она исчезла, скрывшись в сиянии.

Закет не мог оторвать глаз от пустого места, где она только что стояла. Лицо его было бледно, губы крепко сжаты.

– Ну как, Закет? Вы убедились? – спросил Бельгарат.

Император поднялся со стула и заметался по комнате.

– Но это же полный абсурд! – внезапно вырвалось у него.

– Возможно, – спокойно ответил Бельгарат, – но желание поверить в абсурд – признак веры. Может быть, вера – это и есть первый шаг в подготовке к тому, о чем упомянула Цирадис.

– Дело не в том, что я не хочу поверить, Бельгарат, – произнес Закет смиренным голосом. – Просто я...

– Никто не говорил, что будет легко, – сказал ему старик. – Но вам и раньше приходилось справляться с трудностями, не так ли?

Закет опустился на стул, задумался.

– Но почему я? – жалобно произнес он. – Почему я должен в этом участвовать?

Гарион рассмеялся. Закет смерил его долгим взглядом.

– Простите, – извинился Гарион. – Эту фразу – «почему я?» – впервые я произнес в четырнадцать лет. До сих пор никто не дал мне ясного ответа на мой вопрос, но через некоторое время я смирился.

– Не подумайте, что я пытаюсь уйти от ответственности, Бельгарион. Я просто не верю, что могу помочь. Вы же собираетесь выследить Зандрамас, вернуть своего сына и уничтожить Сардион. Ведь так?

– Все несколько сложнее, – ответил ему Бельгарат. – Уничтожение Сардиона повлечет за собой катаклизм.

– Я не совсем понимаю. Разве вы не можете просто взмахнуть рукой, чтобы он прекратил свое существование. Вы же, в конце концов, волшебник – по крайней мере, так говорят.

– Это запрещено, – задумчиво произнес Гарион. – Нельзя заставить вещи прекратить свое существование. Ктучик попытался это сделать и уничтожил сам себя.

Закет, нахмурившись, взглянул на Бельгарата.

– Я думал, что вы его убили.

– Почти все так думают, – пожал плечами старик. – Это поддерживает мою репутацию, и я ни с кем не спорю. – Он потер мочку уха. – Нет, – сказал он, – по-моему, мы должны все тщательно продумать. Я абсолютно уверен, что Сардион можно уничтожить только в результате последней схватки, в которой встретятся Дитя Света и Дитя Тьмы. – Он замолчал, ему, похоже, что-то пришло в голову. – Кажется, Цирадис проговорилась и сообщила нечто лишнее. Она сказала, что все гролимское духовенство жаждет обладать Сардионом, а потом, перечисляя всех, назвала и Менха. Не значит ли это, что Менх тоже гролим? – Он взглянул на Андель. – С твоей госпожой это часто случается?

– Цирадис не может проговориться, святой Бельгарат, – ответила знахарка. – Прорицательницы говорят не своим голосом, а голосом своего предвидения.

– В таком случае она хотела, чтобы мы знали, что Менх гролим или был им и что демонов он вызвал затем, чтобы они помогли ему в поисках Сардиона. Возможно, это демоны хотят через него завладеть Сардионом. Может быть, поэтому они так послушны ему. Демоны сами по себе – вещь неприятная, но если Сардион обладает такой же властью, как и Шар, он ни в коем случае не должен попасть в их руки. – Бельгарат повернулся к Закету. – Ну как? – спросил он.

– Что «ну как»?

– Вы с нами или против нас?

– Не слишком ли вы прямолинейны?

– Да, но у нас нет времени, а оно сейчас решает все.

Закет еще ниже наклонил голову, и трудно было уловить выражение его лица.

– Я не вижу, какие выгоды сулит лично мне это соглашение, – сказал он.

– Вы будете жить, – напомнил ему Гарион. – Цирадис сказала вам, что вы умрете еще до наступления весны, если не согласитесь выполнить дело, которое она собирается на вас возложить.

– Не так уж много удовольствия доставляет мне жизнь, она не стоит усилий, которые я затрачу, чтобы ее продлить, Бельгарион, – ответил он, меланхолично улыбаясь.

– Вам не кажется, что вы ведете себя по-ребячески, Закет? Здесь, в Хтол-Мургосе, вы ничего не добьетесь. Кровь Ургаса уже пролита, на вашу долю не осталось ни капли, а родина – на пороге катастрофы. Император вы, в конце концов, или избалованный ребенок?! – Гарион снова начал терять терпение. – Вы отказываетесь вернуться в Мал-Зэт только из-за глупого упрямства. И продолжаете упорствовать, когда вам говорят, что в противном случае вы умрете. Это уже не по-ребячески, а просто по-дурацки. Можете забиться в угол здесь, в Рэк-Хагге, и лелеять свои горькие воспоминания, пока не сбудутся предсказания Цирадис, мне на это наплевать, но у меня есть сын Гэран, и ради него я еду в Маллорею. Там я займусь делом, а не пустой болтовней. – Последнее оскорбление он приберег напоследок. – Поймите же, – добавил он безразличным тоном, – вы мне абсолютно не нужны.

Закет вскочил, глаза его метали громы и молнии.

– Вы зашли слишком далеко! – прорычал он, ударив кулаком по столу.

– Удивительно, – с сарказмом произнес Гарион. – Так вы не заснули? Я уж думал, что придется наступить вам на мозоль, чтобы услышать ответ. Ну, раз вы проснулись, мы можем наконец побеседовать.

– Что значит «побеседовать»? – спросил Закет с багровым от гнева лицом. – О чем побеседовать?

– В конце концов, едете вы с нами в Маллорею или нет?

– Не валяйте дурака! Конечно, еду. А говорить надо о вашей ужасающей беспардонности.

Гарион скорчился в приступе неудержимого смеха.

Закет все еще был красен, кулаки его сжаты. Но безразличие как рукой сняло. Еще минута – и он рассмеялся.

У Бельгарата вырвался облегченный вздох.

– Как вы думаете, Гарион, сколько времени понадобится вам и вашим друзьям, чтобы собраться? – спросил император.

– Совсем немного, – ответил Гарион. – А в чем дело?

– На меня вдруг нашла тоска по Мал-Зэту. Сейчас там весна, цветут вишни. Вам с Сенедрой Мал-Зэт очень понравится, Гарион.

Гарион не понял, было ли отсутствие «Бель» в его имени случайностью или таким образом Закет предлагал ему свою дружбу. Зато ясно осознал одно: император Маллореи человек гораздо более сложный, чем он предполагал.

– А теперь прошу прощения, – сказал Закет, – я хочу поговорить с Брадором наедине и выяснить кое-какие подробности. Этот Менх, о котором он мне рассказал, кажется, готовит открытый мятеж против трона, а мне это никогда не нравилось.

– Еще бы, – заметил Гарион.

В течение нескольких дней после описываемых событий дорога между Рэк-Хаггой и портовым городом Рэк-Ктэном была наводнена людьми императора. Наконец, в одно морозное утро, когда солнце ярко светило на пронзительно голубом небе и с озера Хагга поднимался пар, они покинули город и поскакали в сторону побережья. Колонну, растянувшуюся на две мили, возглавляли Гарион, закутанный в свой серый ривский плащ, и Каль Закет, расстегнувший ворот яркой шелковой рубашки. Гарион никогда еще не видел императора в таком хорошем настроении.

– Как это противно, правда, – усмехнулся император, оглянувшись через плечо. – Вокруг меня одни подхалимы и дармоеды, они копошатся, как черви в мясе.

– Если они вам так докучают, почему бы их не уволить, – предложил Гарион.

– Не могу, у них у всех влиятельные родственники. Я подбирал их очень тщательно – так, чтобы от каждого клана было понемногу. Когда ни одна семья не имеет численного превосходства наверху, они все постоянно строят козни, и у них не остается времени на интриги против меня.

– Это прекрасный способ держать ситуацию под контролем.

Солнце поднималось все выше по ярко-голубому зимнему небу; иней, покрывавший длинные стебли пожухлой травы, постепенно исчезал, а снег, лежавший на листьях папоротника, таял, оставляя капельки воды на устилавшем землю зеленом мху.

В полдень они сделали привал, чтобы пообедать. Еда ни в чем не уступала той, которую готовили для императора в Рэк-Хагге, и была подана на белоснежной скатерти под сводами огромного шатра.