Лууч (СИ)

Я достаточно набил руку в стрельбе навскидку, при наших каждодневных тренировках с ХайСыл. Поэтому ловко принялся стрелять вышеописанным способом, по разлетающимся в разные стороны, но примерно в одном направлении, в лес, от меня мишеням. Первой и самой жирной утке, я угодил, извините за выражение - под хвост, с наложенными замораживающими чарами и она, вмиг обледенев, стремительно изменила траекторию полета, в направлении к земле. Второй зарядил в крыло, обездвиживающим шариком и она статуэткой шлепнулась в камыши. Третьей и четвертой просто отдал приказ через снаряд остановиться и ничего не делать, замереть на месте и они тоже постепенно попадали в траву, в которой уже бегал ХайСыл, подобно охотничьей собаке, собирал добычу. Пятую настигло заклинание глубокого сна, ей повезло меньше всех, на лету заснув, она врезалась в падении, в ствол рослой ольхи и застряла в ветвях. Остальных четырех пришлось просто достать попаданием, с упором на слабый натяг, просто чтобы попасть, создавая медленную скорость шарикам, на излете. На заклинания уже не было времени, так как они успели уже порядочно удалиться от нас, а исчезнуть из поля моей видимости, я не мог им позволить.

- Итого пять сбитых уток. - Радостно информировал нас ХайСыл, вываливая обездвиженных уток, словно чучела.

- А нам больше и не надо. - Ответил ему шаман, коварно улыбаясь сквозь бороду. - Тебе достаточно было, на самом деле, всего одну сбить, а в остальных просто попасть. Но раз Лууч у нас такой хороший стрелок, то используем всех.

После шаман брал по одной утке в руки, что-то шептал над ними, и они приходили в себя, в жизненный тонус, живое состояние, а ХайСыл записывал с его слов в маленькие записки послания. Записки шаман вкладывал в лапы уткам, кому то в клюв, кому то между перьев в крылья, после, как ни в чем не бывало, запускал в небо, приговаривая 'Лети моя славная и весточку приноси в ответ'.

- Да у вас тут, настоящую утиную почту можно открывать! - С восторгом заметил я, глядя на всю эту комичную со стороны ситуацию.

Однако мои слова не возымели никакого успеха, напротив, на меня они посмотрели с некоторым удивлением и намеком, на мою детскую невразумительность. Потом-то конечно ХайСыл мне объяснил, что все время, что он находился в учениках, они всегда пользовались этим видом посланий, начиная от писем высокопоставленным особам, кончая бытовыми сообщениями башмачнику, кузнецу или скажем портному. Самый безопасный вид почты. Уток в этих краях никто не ест, они считаются недостойной пищей, другие вкусы, другие нравы. Птица водяная, грязная, дико крякающая, никому и в голову не придет добыть, такую нелепую птицу на мясо, потому и риск, что почту перехватят, отпадал. По его словам, даже ворона привлечет больше внимания, чем утка. Откуда такая нелюбовь к уткам я так и не понял, или может наоборот, любовь.

- Так я прошел экзамен по стрельбе? - Вопросил я, когда мы возвращались.

- Какой экзамен? - Недоуменно спросил вопросом на вопрос шаман, сведя брови кверху в полном удивлении. - Это мы почту ходили отправить.

- КерукЭде, мне показалось, что вы меня как то экзаменуете, после того как мы с ХайСыл потратили на тренировки столько времени в лесу, потратили целый ящик бесподобных, стальных шариков. - Оправдался я, рассчитывая на участие шамана.

- У тебя будет личное от меня поручение Лууч. Никаких экзаменов, зачетов, аттестаций и прочей ерунды, сразу в поле, сразу к делу. - Вполне серьезно заверил меня шаман. - Завтра, вы с ХайСыл, отправитесь в город, называется Стрисадис. Детали он расскажет тебе по пути, выполните боевую операцию. Это будет твое первое задание. Подготовьтесь, как следует сегодня после сна, ночью я вас разбужу, а на рассвете вы уже должны быть в заданной точке. По окончании незамедлительно отправите весточку мне. Почтой ты теперь пользоваться умеешь. - Мы уже подходили к дому, сказав это, он мечтательно посмотрел в небо, а мне даже послышалось кряканье на пределе слышимости, на самом горизонте, заходящего алыми цветами огненного диска солнца.

Как и обещал КерукЭде, посреди ночи, мы с ХайСыл проснулись от колокольного звона в голове. Голос опять же внутри головы возвестил 'пора', слово было произнесено растянуто, со смаком, очень гипнотизирующим, низким голосом, гулко и громко, но не вызывал дискомфорта. ХайСыл экипировал нас по высшему разряду. Серо-коричневые самохваты длинной по колено, легли на наши плечи, с богатым содержимым внутренних карманов и отделений. Высокие сапоги облегали ноги до самых колен. В снаряжение входили: пара кинжалов, короткий в левом рукаве, длинный в правом сапоге и это не считая моего личного ножа на поясе, назначение которого я пока не раскусил. Рогатка, увесистая пара мешочков по полсотни шариков двух основных калибров в каждом. Небольшой мешок, с медными и серебряными гултсами в разнобой. Спецназ в камуфляже не иначе. Забавные головные уборы нечто среднее между чалмой и чурбаном, под цвет самохватов, такие в Стрисадисе носят все, вот и мы оделись, под стать местным аборигенам, маскировка опять же, ко всему еще, плетеные браслеты на запястьях и деревянные бусы на шеях. Шамана нигде не было видно.

- Ну, все, нам пора, попей хорошенько воды перед выходом, у нас длинная ночь и не менее длительное утро. Скорее Лууч, скорее пей, нас понесет самый быстрый в деревне скакун. Он уже ждет нас во дворе. Он донесет нас быстрее ветра. - ХайСыл загадочно улыбнулся, обнажая ровные ряды белых зубов.

За окном и впрямь послышалось заливчатое, мощное лошадиное ржание.

Первое что меня удивило в Стрисадисе, это большой колорит в одежде и головных уборах местного населения, все они пестрили в таком цветовом многообразии, что мы буквально терялись среди толпы, в своих, ключевое слово - до ужаса, не заметных нарядах. Большинство строений песочного цвета имели форму ровных прямоугольников с куполообразными крышами, на восточный манер, хоть кругом и располагался лесной и скальный массив. В городе имелось большое количество башен, внутри которых кемарили, прячась от жары поставленные часовые, городской стражи. Стрисадис жил своей ростовщической жизнью, обилие товаров поражало. Наверно здесь можно было купить все, от самых экзотических продуктов, до самых невероятных снадобий, продавались даже порошки продлевающие жизнь безнадежно больному, на несколько месяцев. Конечно среди этой толпы всеобразного люда, попадались и такие личности, чья профессия была в тягость местной власти, например воры, аферисты, разномастные мошенники и даже, настоящие убийцы.

На втором крупном рынке, а в этом городе, каждая площадь представляла из себя, его подобие, за нами увязались несколько беспризорников, явно прельстились нашими хоть и не яркими, но добротными одеждами, и самое главное невысоким ростом и возрастом. Дабы мы не дали отпора, пошли за нами в вчетвером, двое по бокам, двое сзади и на каждый наш пристальный взгляд, до нелепого быстро отворачивали головы, в сторону, пока мы не продолжали идти дальше. Я одернул за рукав ХайСыл, глазами показывая и остерегая его заводить нас в глухой переулок, чего он как раз сейчас, так целенаправленно делал. Однако, он только настойчиво продолжал нас вести в подворотню, чтобы как можно меньше глаз, следило за нашей детской процессией. В итоге сердце мое участилось в биении, когда мы вышли в долгожданный переход под мостиком, через небольшую речушку, протекающую прямо посреди одной из улиц. Я стал ясно чувствовать намерение беспризорных детей, дипломатией тут не обойтись, они в любом случае захотят нас сначала, как следует побить, а потом на совесть обчистить до нитки. Могучим телосложением ХайСыл не отличался, я тем более, еще и ростом ниже его был. Численный перевес в пользу оборванцев, скорее всего еще и бездомных, на лицо. Рогаткой в такой тесноте не расстреляться, если уж браться за нее то, надо было раньше, уже поздно, нас брали в плотное кольцо. О поножовщине я и думать забыл, напрочь вылетело, что при себе есть клинки, скорее от внезапности смены картины, яркая базарная площадь, сменилась на угрюмые чумазые лица хулиганов и поросшие сырым мхом своды и опоры моста, внезапно быстро. Страха не было. Мои кулаки медленно сжались в тугие комочки.