Цитадель души моей (СИ)

Вожак, что любопытно, бойцом похуже предыдущего оказался. Сильнее, но слабее - такой вот парадокс. Тот-то, девятый, помоложе вожака был, помоложе и помельче. Видать, только силой и авторитетом вожак его и давил, так что немного ему вожаком ходить оставалось. Тяжеловат он, не успевает за мной - пару раз я ему уже по горлу ребром ладони рубанул чувствительно, в глаз открытый пальцем попал - кровью глаз налился и чую я, им он уже почти не видит; и колено ударом ноги повредил. А может, и не повредил, но на левую ногу он теперь осторожнее налегает. А он мне только один раз нечувствительно по правой руке когтями прошёлся. Нет, что ни говори, а услугу я вожаку оказал, главного претендента на его место придушив. Может, намекнуть, позлить его? Сатр! Нет, не оказал. Заметил я шевеление краем глаза, глянул быстро - встаёт мой придушенный, шею трёт. Хвост поджатый, вид подавленный, но мне от этого не легче. Ну что ж это я поторопился, чуял ведь, что надо еще пару минут подождать. Оплошал я, оплошал - хорошего бойца в живых оставил. Теперь он только сильнее станет, и все людские жизни, которые он в будущем заберёт, частью и на моей совести будут.

Злость мне сил добавила - если её в бою правильно использовать, от неё сплошная польза - разум проясняет, боль притупляет. Главное - холодной её поддерживать, злость-то. Не давать вскипеть нерассуждающей яростью. До того я, силы вожака справедливо опасаясь, в ближний бой не лез, а тут - навстречу рванул. Он меня через бедро кинул, так я даже мешать ему не стал - зря, что ли, у нас на тренировках один из сражающейся пары всегда хвост на пояс одевает? За него-то я и зацепился, падая. И на ноги приземлился, у верга за спиной. За хвост же и дёрнул, как следует, одновременно ногой под него с размаху залепив. Причиндалы у вергов чуть повыше, чем у людей, так я об этом знаю и удар не голенищем, а кончиком сапога наношу. Сдаётся мне, щенков у вожака больше не будет. Пискнул он и сжался, локти к бокам прижав - точки болевые защищает. Эффект от удара в пах не настолько хорош, как от удара по нервному сплетению - с ног не валит, но выигрыш во времени даёт. Немного, но даёт. А мне и этого достаточно - прыгаю вожаку на спину, валю его на землю, руку левую, сталью окованную, в пасть засовывая. Правой рукой левую к себе тяну, коленями спину верга к земле прижимая. Дерну сильнее - шею сверну. Но нельзя. Ничто тогда уже не помешает всем, уже мной побеждённым, на меня наброситься. Жаль, но только двоих я теперь и смогу убить - тех, что после вожака пойдут. Но уж их-то убить ничто мне не помешает. Думаю я так и вдруг понимаю, что самку мне убивать не хочется. Вот не хочется, и всё тут. И злость боевая куда-то вдруг уходит, вытекает, оставляя ощущение опустошённости и наполняя усталостью только что звеневшие от силы мышцы. Что же это такое со мной?

Я растерянно отпускаю вожака и встаю с него, даже не думая, что он, быть может, вовсе себя еще побеждённым не считает. Очень я самим собой удивлён. Переутомился, что ли? На мое счастье, вожак рыпаться и не думает. Приподнимается, садится на колени, говорит глухо, не поднимая головы:

- Уходи.

Я удивлённо окидываю взглядом оставшихся вергов. Ну, самка еще ладно, может, они теперь настолько на людей похожи стали, что самки у них как бойцы никуда не годятся. А второй-то чего? Взрослый, крепкий. Почему же... а, понятно. Только сейчас я и увидел - раньше он впёред не лез, а теперь их передо мной всего двое осталось, и я заметил - нога. Очень мерзко выглядящая рана ему левую ногу чуть повыше пяточного сустава опоясывает. В петлю попал, несомненно - и как его только угораздило? Петли верги настораживают силы неимоверной - человеку ступню запросто оторвать может, а если и не оторвет, то сухожилия все повредит и суставы повыдергивает. Попал в петлю - всё, инвалид. Понятно, что у вергов организм покрепче, но досталось и ему не слабо. Хромать ему гордость не позволяет, но, похоже, только на это его и хватает - не хромать. Не боец. Вообще.

Что-то быстро прохрипела-прорычала на вержьем самка - я не успел расслышать, что. Сложные они для людей, языки бестий. Не в смысле сложности самого языка - тут-то как раз наоборот, а в смысле произношения и на слух восприятия. Что медленно произносится - еще туда-сюда понимаю. А так - нет. Только по интонациям ясно, что возмущена чем-то самка. Вожак поднял голову, посмотрел на неё усталым взглядом.

- Щ-Крах, - сказал. "Как хочешь", то есть. Встал и в сторону отошёл.

- Дерись со мной, человек, - голос у самки тоном повыше, густой и звонкий. Согласные чеканит, как молоточком по наковальне. В хоре имперском с таким голосом петь, а не по лесам бегать. И что ей неймётся? Я уже уходить собирался, пусть даже вообще никого не убив: надо мне в себе разобраться срочно. Ну да ладно. Сама напросилась.

Кстати, она времени-то зря не теряла. Я цепляюсь взглядом за её доспех, и брови у меня сами от удивления поднимаются. Смотрю по сторонам - ага, у четверых доспехи отобрала, сложила и себе засунула по бокам. Соображает, однако. Усмехнулся одобрительно, подмигнул. Мимика у бестий с нашей сходна. Сдается мне, она у всех живых тварей сходна. Дёрнула самка ухом раздраженно, взгляд отвела. Да не нужны мне твои бока - у меня для тебя другой сюрприз есть.

Неплохим она бойцом оказалась. Для самки. Понятно, почему вожак не видел смысла в нашем поединке - не тянёт она против меня. Даже против уставшего, израненного и весь боевой запал растерявшего. Сама это понимает и злится. Неправильно злится, неэффективно. Я другого не понимаю - вот уже раз пять мне удачный момент подвернулся, и раз пять я его упустил. Сам себя убеждаю: упустил потому, что ошибиться боюсь, жду, чтобы наверняка. И сам же понимаю: лукавлю - а точнее, просто вру. Сам себе же. Ох, неладное что-то со мной творится, пора заканчивать. Не то, чую я, добром это не кончится. Вон и вожак - настолько удивлен, что про свое недавнее поражение и думать забыл - следит за нашим "боем", глаза расширив, и, я вижу, тоже не понимает, что происходит. Нет, так дальше нельзя - все же самое главное в бою - это настрой на победу. Без него проиграешь даже младенцу. А у меня этот самый настрой с каждой секундой утекает, как вино из кружки пьяницы.

Ладно, хватит. Отбив её выпад, я к ней вплотную рывком приближаюсь. Лапа её левая назад для удара отведена, правую я только что вниз отбил - нет у неё шансов, и сама она это понять успевает: тоскливой обречённостью взгляд её затуманивается. Даже на последний отчаянный рывок её не хватает - видать, не одного меня эта схватка из равновесия душевного вывела и запала боевого лишила. Я и сам двигаюсь вполовину медленнее - словно намеренно фору даю. Не хочется мне делать того, что я делаю, определенно, не хочется. Но что мне - впервой, что ли? И я бью, сложенными "копьем", пальцами левой руки в её правый сосок, потом, продолжая удар, наваливаюсь на руку всем телом.

- А-а! - короткий, но звонкий выкрик боли и отчаянья. Верга пытается отскочить назад, спотыкается, падает набок; с трудом, шипя, привстает на четвереньки. Вот как? Должно было хватить, по моим прикидкам. Ну ладно, добавлю - я не жадный.

Делаю быстрый шаг к поднимающейся верге и... получаю зверской силы удар в затылок. Пульсирующая вязкая тишина наваливается душным саваном, искажаются и плывут в нем удивленная морда верги, что-то неслышно орущие бестии вокруг меня. И, напоследок, растворяющаяся в чернеющем мареве фигура вожака, целеустремленно хромающего ко мне с очередным камнем в лапе. Чувствую ускользающее ощущение досады: Сатр, как глупо!

IV. Non credula postero.

- Дерек?

Капитан поднял на меня усталый и чуточку недоумённый взгляд. Очень мне от этого взгляда захотелось тихонечко сказать "Прошу прощения" и выскользнуть за дверь. Но я не стал этого делать, разумеется. Наоборот, вытянулся стрункой, как образцовый легионер, и замер, всем видом выражая готовность выполнить любой, даже самый идиотский, приказ. Не наше дело - подражать Плинию, наше дело - выдерживать линию.