Наследники Тьмы

У Горена пересохло в горле.

— Я… я не мог желать ничего лучше… я думаю…

— Значит, мы договорились. — Дрэгон поднялся. — Пойдем, Горен. Поговорим с остальными, а завтра отправимся в путь.

Горен не удивился, что остальные, не говоря ни слова, с изумлением смотрели на Крэйга, пока он рассказывал, о чем именно они договорились.

Наконец слово взял Дармос Железнорукий:

— Думаю, мы нашли выход. Ждет ли нас успех, покажет время. Но в любом случае сражаться одновременно на двух фронтах — это поразительная стратегия. Освобождение Норимара может быть выгодным и для Шейкура, не исключено, что мы завяжем прочные отношения. Я дам под ваше командование, Крэйг, отряд. В момент восстания он вас поддержит. И тогда успех предприятия обеспечен.

Крэйг кивнул:

— Это предложение я принимаю с благодарностью. И мы возьмем с собой того маленького сапожника. Как там его зовут?

— Корбен, — услужливо напомнил Менор.

— Правильно, Корбен. Он проведет нас с Менором в город безопасным путем, если, конечно, Менор согласится.

— Что за вопрос?! — возмущенно завопил Менор. — Конечно, я с вами!

— Хотя бы ради Вейлин, — вырвалось у Бульдра, и он тут же пробурчал: — Извиняюсь.

Менор зло на него покосился.

— Тогда все решено, — громко подвел итог Дармос Железнорукий. — Теперь давайте обсудим детали, а потом соберем вооружение и составим отряд, потому что отправляться в путь вам надо рано утром, прежде чем начнется эта ужасная жара.

ГЛАВА 7

Охота начинается

— Что? Я должен снова сесть на лошадь? — с ужасом спросил Корбен Сапожник, когда ему сказали, что он может возвращаться в Норимар. Молодой человек успел немного прийти в себя, раны быстро затягивались, но при мысли о лошадях он начинал дрожать всем телом.

— Сюда же ты добрался, парень, так что обратный путь покажется простой прогулкой! — заявил Бульдр и со смехом хлопнул его по плечу.

— Да я чуть не помер со страху и поранился, аж в голове все перевернулось.

Златострелый возмущенно заржал, увидев, что Горен седлает другого коня.

— Мне очень жаль, старина, — попытался извиниться Горен, протягивая ему яблоко, — но взять тебя с собой никак не могу. Руорим тебя видел, а что мне делать с тобой в Виндхолме? Кто знает, что будет в конце пути… А как ты пойдешь через пустыню к Клинку Аонира? Это приключение не для тебя. Не забывай, что тебе уже больше двадцати лет. А я хочу когда-нибудь отпраздновать твое тридцатилетие. — Он ласково потрепал мощную шею коня, рядом с которым прошло все его детство. — А ты будешь охранять Шейкур здесь, согласен? Карауль Дармоса и крепость.

Златострелый снова тихонько заржал и ткнулся бархатистой мордой в грудь Горена, как будто все понял.

— Как можно так относиться к глупому животному? — удивился Корбен. — Ведь ты разъезжаешь на нем и гоняешь туда, куда нужно тебе, а не ему. Он таскает тяжести и терпеливо сносит все удары. Как он может тебя любить? И как ты можешь любить его?

Горен покачал головой, дал Златострелому еще одно яблоко и повернулся к другой лошади, чтобы ее оседлать. А потом посмотрел на Корбена:

— А люди как поступают? Возможно, Хаг отдал за тебя жизнь, а ты в свою очередь твердо решил выполнить его просьбу. Так в чем же разница?

— Я сам принял решение! — ответил сапожник.

— То же самое делают и лошади, — возразил Горен. — Дрессировке поддаются далеко не все.

Бульдр прикрепил к седлу дорожный мешок.

— Корбен, ты в любое время можешь сам принимать решения, жить тебе или умереть. Большинство из нас выбирают жизнь, какая бы она ни была: на свободе или в плену, счастливая или несчастная. И так будет до тех пор, пока не погаснет освещающий наш путь свет Аонира.

Взгляд Горена остановился на эльфийке, которая в этот момент проверяла, хорошо ли укреплено седло на ее лошади. Он так до сих пор и не понял, почему она едет с ними. Она была, как всегда, неразговорчива, сдержанна, и все-таки…

Она почувствовала его взгляд и повернула голову. Он замер, словно утонул в ее темно-фиолетовых миндалевидных глазах, глубоких, как озера.

Подошел Крэйг, разорвав натянувшуюся между ними струну.

— Не задерживайся, — тихо сказал дрэгон. — Не требуй ответа от норкана и не пытайся нырнуть на самое дно. Людям это не разрешено, потому что слишком многое нас разделяет, не только Свет.

— Я не боюсь, — возразил Горен. — И я видел гораздо больше, чем ты думаешь, дрэгон. Я пережил охоту на драконов и их убийство, я видел первого Божественного императора, когда тот вступал на трон, и…

Он не закончил фразу и снова занялся лошадью.

— Возможно, этого было слишком много, — пробормотал Крэйг, — для столь юного ума. Ты не знаешь, что такое быть молодым, но пока еще у тебя недостаточно опыта, чтобы сделаться мудрым.

Не ответив, Горен вставил ногу в стремя и сел на лошадь. Когда они выехали из конюшни и направились по галерее в сторону больших ворот, он в последний раз услышал ржание Златострелого.

На улице их ждали Дармос Железнорукий и отряд из пятидесяти шейканов, вооруженных копьями, луками, мечами и топорами. Горен спешился и обнял деда. Он знал, что Дармос отпускает его с явной неохотой и очень волнуется.

— Дед, у меня с собой щит и ритуальный кинжал. Они помогут найти доспехи. Пожелай нам удачи, чтобы мы достигли цели.

— Постарайся прислать мне сообщение, — сказал Дармос. — Жить столько времени в полной неизвестности просто… невыносимо.

Он крепко прижал к себе внука и подтолкнул вперед. Сердце у него ныло.

Когда они проехали уже довольно приличное расстояние, Горен еще раз обернулся и увидел, что флаг шейканов до сих пор развевается наверху.

— Гордая крепость, — заметил ехавший рядом Крэйг. — Несравнима с обсидиановыми башнями норканов, но для людей уникальна.

— Моя родина, — пробормотал Горен. — И уже такая далекая.

Менор Худощавый опекал судорожно вцепившегося в седло Корбена Сапожника.

— Расслабься, наконец. Мы едем достаточно медленно, со временем ты обязательно привыкнешь. Смотрю на тебя и удивляюсь, как же ты сюда добрался!

— Я просто хочу домой, — пробормотал сквозь стучащие зубы Корбен. — Эта бесконечная ширь степей нагоняет на меня страх. Мне хорошо, когда вокруг дома и широкие дороги, а рядом маленькая лавочка, дающая мне средства к существованию. Больше мне ничего не надо. Не понимаю, как вы можете так жить!

Ехавший позади Бульдр разразился громовым хохотом.

— Будет неплохо, мой юный друг, если ты разок оторвешься от шила, сапожных колодок, подметок и кож! Зачем нам шикарные сапоги, которые ты производишь, прочные и непромокаемые, если впереди нас не ждет путешествие, полное опасностей и приключений?

Он поехал быстрее и обогнал Корбена. Его тяжелая рыжая косичка подскакивала в такт движению лошади.

Вечером они устроили привал в низине, по которой тек маленький ручей, питавшийся из подземных источников. Они преодолели достаточно большое расстояние, чему Горен был рад. Ему нравилось снова сидеть у костра под звездным небом, далеко от всяких стен и преград.

Старавшиеся держаться особняком шейканы во главе с Дьюрассом развели поодаль собственный костер. Горену это пришлось по душе, потому что он так и не сумел ощутить себя частью своего народа.

Менор старался развеселить общество с помощью губной гармошки и песен собственного сочинения, время от времени ему подпевал Бульдр, уютно откинувшийся на седло и покуривающий трубку.

Горен посчитал, что настал подходящий момент расспросить Крэйга о его прошлом; ведь теперь они постоянно ехали рядом.

— Крэйг, откуда ты так много знаешь?

Дрэгон смотрел на угли. В темноте его глаза сверкали как звезды. Здесь, под открытым небом, он тоже утратил свою неприступность и казался более раскрепощенным.

— Я уже немало прожил на свете, Горен, — ответил он. На доли секунды взгляд его потерялся вдали. — Я присутствовал при распаде империи Kсy, которая вовлекла в войну мой народ. Мы покорились, и начались длительные скитания на севере континента. Пока строились корабли, я с остатками войска сдерживал людей, а потом мы смогли покинуть Kсy… навсегда.