Потерянные во времени (СИ)

Отец — из клана Луны, ему подвластны стихии, природные явления — этому ей еще только предстояло научиться. Но уже сейчас, несмотря на то, что девочке всего десять лет, она могла своим настроением влиять на погоду.

Луиза с детства путешествовала с родителями между мирами, каждый раз затаив дыхание, выходила танцевать. Их всегда хорошо принимали и щедро одаривали, особенно маленькую танцующую птичку — Луизу. Люди с восторгом смотрели на нее, целовали в пухлые щечки, благословляли, дарили подарки.

Только сейчас девочка впервые почувствовало зло. Именно оно шло от этого мальчугана, который вряд ли был намного старше её. Скорее ему тоже — не больше десяти, но этот взгляд, гордость, превосходство…

Представление закончилось, и взволнованные родители бросились искать дочь.

Мама нашла её в слезах, спрятавшуюся в дальний угол кибитки.

— Доченька! Да что с тобой?!

Девочку трясло мелкой дрожью. Она не могла вымолвить и слова, а на улице разразилась страшная гроза — молния рассекла небо на две половинки, и дождь окропил землю огромными каплями соленых слез Луизы.

Вскоре все забыли об этой истории, слезы высохли и новые впечатления, события, чем полна жизнь каждого ребенка, не оставили и капли страха от того выступления.

В один из солнечных дней Луиза бегала по пестрому лугу, разгоняя бабочек и мелких птах, носилась вихрем, играя с ветром и облаками.

Её смех доносился до родителей, и они улыбались счастью своей принцессы.

— Папа! — раздался крик девочки. Луиза бежала со всех ног, словно спасаясь от дикого зверя, но никто не гнался за ней.

— Что случилось, дитя? — спросил отец, зорко оглядывая местность.

— Т-там…, там, — девочка показала рукой в направлении небольшой рощицы. От нее к таровенянам шел мальчик лет десяти. В потрепанной, некогда дорогой одежде, худой, со впалыми щеками, светлые прядки жидких волос топорщились в стороны.

Черными, как ночь, глазами он прожигал насквозь — не добрый взгляд, очень недобрый.

— Я заблудился, — сказал мальчишка, едва поравнявшись с ними, — вы не могли бы проводить меня домой.

— Папа, не помогай ему, — чуть слышно прошептала девочка отцу, потянув его за рукав, — это тот мальчишка, с площади.

— Я не могу оставить его здесь одного, — ответил ей также тихо отец, наклонившись к самому уху девочки. Потом, он выпрямился и, подмигнув Луизе, добавил громче — для мальчишки, — Если правильно укажешь дорогу — провожу.

Едва забравшись на повозку, мальчишка сделал вид, что уснул.

— Бедняга! Где же его носило? Ведь столько времени прошло с тех пор, как мы выступали в Закатном. Недели три — не меньше, — шепотом рассуждал отец.

— Умаялся, бедный! — мама смочила водой полотенце и утерла лицо мальчишки, когда женщина отвернулась, тот открыл глаза и показал Луизе язык, а затем громко засопел.

— Мама, он притворяется и совсем не спит! — возмутилась девочка поведением гостя.

— Что ты, милая! Как можно так шуметь! — обернулась мама, обняла и одной рукой притянула к себе девочку. — Ну, что с тобой? Сейчас отвезем его домой, и поедем дальше, слышишь? — женщина улыбнулась и запела одну из своих дорожных песен — напевных и красивых, словно ручей — текущей вереницей слов.

"И почему взрослые не верят правде, а только выдумкам? Почему?" — размышляла девочка, забавно морща нос, но в маминых объятьях было так уютно, что она вскоре перестала думать о противном мальчишке, который тоже слушал пение её мамы.

Повозка пылила по неровным дорогам, покачивалась и успокаивала, вернее, усыпляла. Мальчишка притворялся, изредка приоткрывал глаза, наблюдая за девочкой и её родителями. Он и не думал показывать дорогу, хотел остаться с ними.

Через какое-то время отец девочки догадался, что его водят за нос.

— Вот что, хитрец: либо говори, куда путь держать, либо признавайся, с чем пожаловал? Дальше петлять по твоей прихоти я не намерен.

— Я хочу остаться с вами.

— Да ну?! И зачем?

— Я видел выступление. Видел, как вы…это ведь не фокусы, всё, что вы делаете — это магия. Вы маг?

— Нет. Вернее, не совсем, — смутился под взглядом мальчишки отец Луизы. У него не получалось избавиться от несносного ребенка. Паршивец нарочно привязался к ним, теперь это стало понятно, а вот что делать с ним дальше пока было неизвестно.

— Научите меня! Я тоже кое-что могу: переставлять предметы, не касаясь их, только взглядом. Умею приказывать животным, и они подчиняются моей воле. Знаю, как варить зелья. Я способный, правда!

— Вот что, зельевар: я, конечно, верю что ты способный и все такое прочее, но я не могу взять тебя к себе. Мы — таро. И мне не хотелось бы, чтобы мою семью обвинили в похищении ребенка. Поэтому давай так: ты покажешь дорогу, и я отвезу тебя домой. А за это научу кое-чему. Но только после того, как твои родители придут за тобой.

Мужчина хмуро смотрел на мальчишку, который замер в ожидании ответа, а потом глаза ребенка вспыхнули толи от обиды, толи от неясного гнева.

— У меня нет родителей, уже давно. Я живу в семье дяди, он любит меня и наверняка ищет, но он поймет… Я — маг и мне нужно учиться. У вас! — последние слова мальчишка произнес с вызовом, задрав острый подбородок к небу.

— Вот как? А если я не согласен?

— У вас нет выбора. Я все равно никуда не уйду, пока не научусь настоящей магии. Если не покажете как, буду учиться сам и могу только всем навредить, ведь так?

— А ты — упрямый, но вроде бы, не глупец. Что ж оставайся, посмотрим, можно ли тебя чему-то научить, — нехотя согласился отец Луизы, пожав плечами на немой вопрос дочери:

— Что я могу сделать, родная? Из двух бед, нужно выбирать то, что меньше… время покажет, прав ли я сегодня.

И оно показало… Да так! Лучше бы не было того дня и той встречи, но нельзя перечеркнуть линию судьбы, можно только обойти. Изредка это удается, но далеко не всем.

'О, папа, если бы ты только знал, что сделает с твоей принцессой этот мальчишка, то никогда не подпустил бы его и близко к своей семье и уж тем более не стал бы обучать своему таланту нерадивого ученика.

НИКОГДА!'

Боль сжала сердце Эн, и женщина вздохнула полной грудью, пытаясь её хоть как-то заглушить. Воспоминания утянули её сегодня слишком глубоко. Видимо, пришло время вернуться в прошлое, чтобы изменить будущее, если не для себя, то для сына, пока еще не слишком поздно…

— Почему ты не хочешь, чтобы я учился у твоего отца? — допытывался Эндж у Луизы.

Он жил в их семье уже почти месяц, но за все это время, девочка ни разу не назвала его по имени, ни разу не заговорила с ним сама. Всегда старалась держаться от мальчишки подальше и быть подле одного из родителей.

Но в тот день он улучил момент и, поймав Луизу за запястье, притянул к себе, заглядывая в серые, от страха, казавшиеся огромными глаза девочки, выпытывал у нее ответ на давно мучающий его вопрос.

— Ты боишься меня ведь так? Признайся! — надменный, насмешливый голос Энджа привел девочку в себя.

— Вот еще! — она выдернула руку, — Я ненавижу тебя! Глупый, скользкий слизняк! Ненавижу!

Выкрикнула в сердцах девочка и убежала к матери.

— Славное чувство, — улыбнулся он одними губами, и из-за этого его лицо выглядело так, словно мальчишка только что съел лимон. Глаза при этом сверкнули недобрым огнем. Он копил свои обиды, чтобы когда-нибудь… всем обидчикам сразу стало очень невесело, уж об этом он позаботится, когда-нибудь, как только станет сильным и могучим…магом.

Шло время. Отец девочки научил мальчишку многому из того, что умел сам, но далеко не всему. Нельзя передать свой дар полностью, даже если ученик очень старается. Порой одного старания мало… нужно — родиться таро, чтобы им быть. Когда Эндж это понял, то решил вернуться в семью.

Он вырос и теперь не мальчик, а юноша пятнадцати лет, смотрел влюбленными глазами на танец юной Луизы, боясь хоть на миг отвести взгляд от девушки.