Тени ледяной пустоши (СИ)

- Это я уже понял, - хмыкнул и, поморщившись, поднялся на ноги. Голова от "снежной колыбельной" трещала, как с глубокого похмелья; от недавно смастеренных штанов остались рожки да ножки и нечто, похожее на фиговый листочек папуаса, даром что меховой, а сам я приобрел креативную буро-полосатую окраску. Ну только бубна не хватает для образа безумного шамана! Так что мне предстояло сперва отыскать среди убитых нами чужаков тушу с более-менее целой шкурой, затем оттереть и ее, и себя от крови и снова устраивать ателье по пошиву меховых изделий в экстремальных условиях. Шьем изделия из кожи заказчика, угу...

"Надо уходить", - Буркнул Варрос, глядя на то, как я прицениваюсь к телу твари с развороченной пастью. Шкура целая, вполне себе пойдет... - "Снега слишком холодны".

- Надо - значит, надо, - пожал плечами я. - Только без штанов я никуда не пойду. И Баньши надо прийти в себя.

Варрой недовольно рыкнул, на что я только недоуменно вздернул бровь и смерил тварь холодным взглядом. Это сейчас кто на кого посмел зарычать?

Какое-то время мы с Варросом играли в гляделки, после чего пес отвел взгляд и поджал хвост.

"Ты прав. Пока остаемся тут", - донеслось до меня малость недовольное ворчание твари.

Хмыкнув, я пинком перевернул выбранного дохлого пса на спину и вонзил когти в белоснежную шкуру. Дел предстояло еще много.

Глава 7.

Кто с мечом к нам придет, тот в орало и получит!

Подживающая щека чесалась просто немилосердно. Дайнэлан задумчиво провел пальцами по грубому рваному шраму на правой щеке, оставленному не просто скверно заточенным (когда подобное мешало целителям эл'феа исцелить рану без следа?), но, увы, еще и смазанным какой-то едкой гадостью человеческим оружием, и усмехнулся: ну вот, теперь и у него морда располосована, почти как у наставника. Сразу видно: герой! Княжич! Кр-р-расав ец, чтоб его... Еще бы помогла эта самая красота договориться - цены бы ей не было!

А то,что переговоры зашли в тупик, было ясно даже последнему идиоту - к коим, как надеялся княжич, его было трудно отнести. Ну да, слишком много различий было у разных рас, слишком много обид друг на друга, чтобы это все можно было вот так вот легко отбросить в сторону. Но отбрасывать пришлось.

Потому что стычки с людьми - это то, что случалось всегда и, по сути, мало принималось в расчет. Противостояние с фанатиками также не являлось чем-то новым и неизвестным. Но война на уничтожение с целой расой, ведомой своей обезумевшей богиней, случилась впервые.

Сначала это было даже интересно: как же, людишки оборзели. Поучим их смирению! Эльфы уничтожали обидчиков, не считаясь с собственными потерями: поднявший руку на детей должен был умереть! Они рассчитывали завершить войну быстро и кроваво, стерев с лица земли всех тех, кто посмел уничтожать их молодняк. И просчитались. Очень крупно просчитались.

Кто бы мог подумать, что безумная, но невероятно сильная создательница сможет передать свою силу и свое безумие собственным творениям? Люди в прямом смысле шли по трупам своих товарищей: ненависть к "остроухим выродкам" была сильнее внутрирасовых разногласий. И не успел никто отреагировать, как нелюдей просто вышибли с территории Фенсы, поставив их вне закона и безжалостно уничтожая полукровок. И все бы ничего - в конце концов, долгоживущим расам и ранее приходилось окорачивать слишком много возомнивших о себе людей... Но то же самое начало происходить по всему миру.

Забавно: сперва, когда уничтожали только эльфийский молодняк, все остальные расы только стыдливо прятали глаза в ответ на просьбы о помощи и прятались по своим отноркам. Сильнее всего в этом плане отличились сильфы: позакрывали свои небесные города и сделали вид, что их не существует... Ну-ну. Особенно примечательным стал тот факт, что на кристальную землю пускали только и исключительно крепких, чистокровных, сильных сильфов: все полукровки были безжалостно брошены на растерзание обезумевшей толпе. Впрочем, сильфы и раньше относились к потомкам смешанных союзов... скажем так, за  достойных подданных эмиров не считали даже сэльдов, не говоря уже о полукровках с иными расами. Вот и долетались: после волны бунтов, вызванных жесточайшим голодом в небесных городах, крылтым пришлось, униженно кланяясь, идти за помощью к эльфам.

Гномы тоже хороши: окопались в своих горах... Только, опять же, не подумали, что будут есть. Нет, горы могли прокормить некоторое количество обитателей каменных городов - в конце концов, не иметь укрытых от глаз чужаков долин, где росла еда, было бы просто глупо. Но так или иначе - б ольшая часть продовольствия поступала все же именно от людей... Которые сейчас жаждали не денег, а крови. Не все, далеко не все - оставались еще и вполне себе разумные, не поддавшиеся общему безумию люди. Ага, потому что у них у самих были свои заморочки: та же империя, например, банально перекрыла границы, на удивление жестоко расправляясь со всеми нарушителями со стороны Тарса. Правда, это не мешало им продолжать время от времени резать нелюдей... Но уже по личным убеждениям, а не повинуясь безумию породившей их богини. Так что так или иначе, а гномам тоже пришлось усмирять свою гордость и по своим отноркам пробираться к месту всеобщего совета.

Нимфы... Вот от кого Дайнлан не ожидал каких бы то ни было действий вообще. Казалось бы, им-то как раз в этой войне делать совершенно нечего: повыгоняй всех свихнувшихся из портового города, перекрой все пути к острову и живи себе спокойно... Вот уж кто и от голода не умрет, и безумию не поддастся, и молодое поколение не потеряет в бессмысленной резне. Но тем не менее, именно нимфы первыми пришли на поклон.

***

Дайнэлан понял бы, если бы в тот день разразилась гроза. Или налетел ураган. Или недра земные разверзлись и поглотили город целиком. Но нет - на издевательске-чистом небе ярко светили оба солнца, листва на деревьях и трава были просто омерзительно свежими и зелеными. И лицо Анавариана ара Аторре, в этот солнечный день сложившего погребальный костер для собственной дочери на главной площади захваченного человеческого гороа, было удивительно спокойным. И даже с легкой, безмятежной улыбкой.

Улыбкой, которое отныне и до конца дней будет являться княжичу в самых диких, самых страшных кошмарах. Потому что Дайнэлан - видел все. От начала, когда предусмотрительно завернутое в плотную ткань растерзанное тело Гэреалины один из отцовских Стражей уложил на погребальный костер и, стыдливо отводя взгляд от почерневшей от горя Саилы и замершего, словно статуя, Раилиара, шагнул назад. До самого конца, когда самолично поднесший факел к костру и так ни разу и не отшатнувшийся от летевших в лицо искр Анавариан обернулся к князю и тихо попросил ненадолго отпустить его. Он вернется. Обязательно. И совсем скоро. Только сейчас - отпустите.

Дайнэлан сперва не понял, почему лицо отца на мгновение скривилось в судороге... сострадания? Страха? Обреченности? Но правитель на то и правитель, чтобы уметь владеть своими мыслями и чувствами. Поэтому на просьбу рыжего эльфа было дано... Даже не разрешение -  позволение. Уж недаром Дайнэлан вырос в правящей семье, чтобы уметь различать простое согласие на просьбу - и дарование практически полной свободы. Вот только свободы от чего?

Очевидно, это не понял лишь он один, потому что все остальные как-то разом понимающе посмотрели на рыжего эльфа, а отдельные личности даже сделали пару шагов назад, словно опасались летящего в лицо кулака. И чего бояться, спрашивается? Глава рода Аторре тихий и смирный, ни на кого не кидается... Пока. И удерживается на грани между реальностью и хмарью безумия лишь чудом - слишком ясно это читалось в его глазах, некогда темно-желтых, а ныне посветлевших до практически белого состояния.