Холодный почерк души (СИ)

Я лежала с закрытыми глазами и молилась только об одном — чтобы все было правдой. Не знаю, сколько времени прошло с момента ухода от меня реальности. Час, два, три, пять? И сейчас я не понимаю, что со мной происходит. Тело дрожит, но вовсе не от холода, голова кружится с такой интенсивностью, что я ощущаю себя моряком дальнего плавания, только ступившим на твердую землю после трехгодового путешествия. Какой-то глупый и неуместный смех рвется наружу, собираясь сообщить всей округе о клинической картине заболевания, которым я страдаю. И мне так хорошо, чего последнее время со мной не случалось. Обычно все просто отвратительно, потому что рядом нет Дамона…

Неожиданно я все вспомнила и подняла голову, безбоязненно поднимая веки.

— Нет! — панический крик, который я издала, очень трудно описать словами. Это был самый настоящий вопль ужаса, способный свести с ума любого здравомыслящего человека.

Не успела я зажать рот рукой и дать волю слезам, как дверь спальни открылась, и показалось взволнованное лицо вампира.

— Почему ты кричишь? — шепотом спросил Дамон, бесшумно ступая по мягкому ковру.

Я во все глаза смотрела на него, пытаясь произнести хоть что-то, но получалось отвратительно. Издавая странные мычащие звуки, я указала взглядом на пустую половину кровати, объясняя тем самым причины моего испуганного вопля.

Он долго и внимательно смотрел на мое зареванное лицо (когда только успела развести сырость?), а потом сел рядом и обнял.

— Я же обещал тебе, принцесса, — успокаивающе погладил он меня по волосам, давая возможность спрятать лицо у него на груди. Смутно помню все, что было между нами всего несколько часов (а может и минут) назад, но мой мужчина определенно изменил свое отношение ко мне. И я снова стала "принцессой"! Давайте сюда договор, я готова скрепить его кровью! Честно, за это слово, произнесенное моим любимым, я, не раздумывая, продам душу самому черту или другим его родственникам! — А вот ты обещала не плакать больше! — сурово добавил он, посмотрев мне в глаза.

Пришлось промолчать. Не могла же я ему сказать, что все обещанное мной невыполнимо по одной простой причине — понятия не имею, что именно он от меня требовал на тот момент. Я "счастливый" обладатель одной маленькой особенности: внимательно слушаю, но не слышу. И с этим уже ничего не поделаешь!

— Не уходи, пожалуйста, — взмолилась я, изо всех сил цепляясь за воротник расстегнутой рубашки.

— Думаешь, братишка не будет против моего присутствия? Проявит должное гостеприимство, после того, как я радушно принял его в Италии? — мне стало не по себе. Начав говорить бодрым и веселым тоном, к концу второго вопроса Дамон заметно нахмурился и побледнел, крепко сжав челюсти.

Лихорадочно пробежавшись по своей голове в поисках более подходящей темы, я поняла размеры грядущей бури. Мне совершенно нечего было ему сказать. Начну извиняться, подбадривать, клясться в любви, заверять в том, что только он единственный и неповторимый — сделаю лишь хуже. Промолчу — проявлю безразличие, которому вообще не место между нами.

— Ты знаешь, что Бонни и Мэтт вместе поступили в Браун? — ляпнула я первую пришедшую на ум глупость. Если хотела мягко сменить тему, то ничуть в этом занятии не преуспела, но мне все же удалось снять напряжение, висящее в воздухе.

— Знаю, — с готовностью поддержал мою инициативу мужчина. Он усадил меня к себе на колени и жадно вглядывался в мои глаза с таким видом, будто впервые увидел и хотел сейчас запомнить на много столетий вперед. Возможно, я что-то и преувеличила, но мне стало не по себе при одной мысли о правдивости этих выводов. — У подростка было такое слабое сочинение, что пришлось немного вмешаться в процесс зачисления.

Ну теперь мне многое стало ясно. Не сказать, чтобы я была сильно удивлена, но что-то жалобно екнуло в груди. Наверное, мой вампир всегда будет для меня загадкой, которую мне никогда не разгадать до конца. А потом в душу закралось вполне ожидаемое чувство собственной ничтожности. Как я могла отвернуться (малоподходящее слово, но назвать это предательством у меня не получалось — слишком больно звучит) от него?

— Я люблю тебя, — не к месту вставила я, отмечая в голосе чрезмерную нежность, которая могла показаться неискренней. Но он в очередной раз прекрасно понял все, что я пыталась вложить в эти простые слова.

Дамон никак не ответил мне, продолжая испытующе смотреть прямо в душу (на самом деле, конечно, в глаза, но ощущение было именно таким). Не знаю, о чем я думала в тот момент, и думала ли вообще, потому что следующий мой вопрос звучал настолько глупо и необдуманно, как только можно себе представить.

— Как ты простил меня?

Поздравляю тебя, Елена! Новая награда в номинации "Мисс придурковатость" досталась именно твоей персоне.

Вопрос был неожиданным не только для меня. Его ладони тут же сжались в кулаки, больно впиваясь костяшками мне в спину, но он ответил.

— Ты ведь однажды простила мне то, что я себе никогда не прощу, — сухо произнес юноша.

Испугавшись до потери сознания, я сначала не совсем поняла, что именно он имеет в виду. И только потом до меня дошел смысл его слов. Да быть этого не может! Неужели он до сих пор помнит ту ночь в лесу, когда был не совсем самим собой?

Я изо всех сил старалась не делать ошибки сегодня, но все-таки их наделала. Увидев это в темных глазах, которые наполнились таким количеством боли, я готова была на все, лишь бы он прекратил вспоминать.

— Дамон, милый мой, любимый, — быстро зашептала я, целуя идеальное лицо. — Прости меня. Я не подумав спросила, — да уж, веский аргумент. Мне явно стоит попрактиковаться сначала думать, а потом говорить. Хотя лучше было бы вообще молчать большую часть времени.

Мне хватило одного его взгляда, чтобы понять — все испорчено. Он по-прежнему обнимал меня, вот только был уже не со мной, а со своими мыслями. Настолько пустыми и безразличными я еще не видела эти черные глаза.

— Все нормально, — сквозь зубы процедил он, тряхнув головой, и посмотрел прямо на меня.

Неожиданно у меня перед лицом запрыгали черные точки, а из легких пропал весь кислород. Было полное ощущение, что воздух превратился в вязкий кисель, который с трудом проникает в меня и с огромным усилием выталкивается назад.

Губы вампира шевелились, но я не слышала ничего из того, о чем он говорил, кожей чувствуя его горячее дыхание и нежные поцелуи.

— Я люблю тебя, моя принцесса, — сквозь темноту донеслось до меня и все исчезло.

Франческа вертела в руках ножик, сидя на корточках перед Бугатти. Чудовищное чувство мести разрывало ее изнутри на части, громко вопя о предательстве со стороны вампира. Сейчас она была занята обдумыванием одной насущной проблемы, нетерпящей отлагательств — просто поцарапать крыло машины или же лишить его парочки шин? Колеса заменить не проблема, а вот с царапиной придется повозиться! "А ведь к ней можно добавить еще и вмятину!" — совсем уж замечталась девушка и не заметила стоящего прямо за ее спиной мужчину.

— Колюще-режущие детям не игрушка, — поучительно заметил Дамон, ловко выхватывая у нее из рук складной нож.

— Салют предателям! — поприветствовала его Фрэнки, оборачиваясь. — Фу! Чем от тебя воняет?

Она сморщила аккуратный носик и картинно закашлялась.

— Похотью! — еще больше скривилась вампирша, изо всех сил скрывая улыбку. Вот таким она его любила: довольный, словно кот, вдоволь объевшийся сметаны, ироничный, в меру самовлюбленный (если в его случае это вообще бывает возможным), с чертовски сексуальной улыбкой на лице и пылающими глазами. Добро пожаловать назад, старина Сальваторе! — Неужели даже вампиры не могут обойтись без похабщины? Я понимаю, ты ее любишь и все такое, но мешать кровь с сексом… О, это выше моего понимания!

— Ханжа, — припечатал друг, протягивая девушке руку, чтобы помочь подняться.