Ключ от Реальности (СИ)

Когда с небольшой трапезой было покончено, Иргейл расплатилась с трактирщиком и предложила проводить оборотня до квартала оружейников. С гордостью она рассказывала о мастерстве ремесленников, но только оказавшись в квартале, Линдар понял, насколько права была воительница. Нигде за всё время своих путешествий оборотень не видел подобного. Творения энферийцев поражали воображение. Война поистине возвысила производство оружия и доспехов в ранг искусства даже у людей. Что уж было говорить о дварфах, непревзойдённых мастерах работы с металлами! Предусматривались малейшие мелочи, от облегчения общего веса до изумительнейшей красоты исполнения.

В лавке дварфийского мастера Гвинбира, главного оружейника Айриаса, Линдар понял, что потерял себя. Он ходил от одной стойки оружия к другой, даже не пытаясь скрыть своего восторга. Но покорил его воображение многозарядный арбалет, который с гордостью продемонстрировал ему дварф. Тут уж Линдар разве что слюну не пустил, как какой-нибудь человек-волк, не до конца завершивший превращение.

– За такую вещь даже ассасины Карающей Длани готовы душу продать, не будь она у них уже проклятой Акхараат заложена, – довольно усмехнулся Гвинбир, поглаживая чёрную бороду.

Линдар не стал уточнять, что за Карающая Длань, настолько он был поглощён изучением настоящего произведения искусства в создании стрелкового оружия. Обычно многозарядные арбалеты были тяжёлыми и подходили скорее для отражения осады, чем для вылазок на разведку. Но этот был лёгким и изящным, с удобно натягивающейся тетивой. Оборотень в таких вещах знал толк и понимал, что этот арбалет стоил целое состояние.

В какой-то момент Линдар понял, что почти не в состоянии выпустить арбалет из рук. Его наполняло вожделение обладать этой вещью, такое вожделение, которое не могла бы вызвать ни одна женщина. Дварфийское оружие пело в его ладонях, звало его, как живое. А впрочем, разве не было по-настоящему живым оружие истинных мастеров своего дела? О таком оружии потом ещё складывали песни.

– Боюсь спрашивать, какова цена, – тихо проговорил оборотень и усмехнулся, –а душа мне пока что ещё нужна.

Дварф улыбнулся в бороду, а его глаза понимающе заблестели.

– Я мог бы сделать скидку.

– Мастер Гвинбир, мои сбережения, скорее всего, даже скидку не покрывают, – невесело рассмеялся Линдар, продолжая разглядывать арбалет, любовно поглаживая ложу.

Дварф расстроено прищёлкнул языком и сочувственно покачал головой.

– Я бы рад помочь, но как один из основных поставщиков оружия айриасской армии не могу продавать такие вещи за бесценок, господин оборотень. Хотя вижу, эта вещь из всех бы выбрала именно Вас. В Вашей руке этот малыш пел бы боевые песни на зависть самим Девам Разящим.

Линдар поднял голову, встречаясь взглядом с дварфом.

– Ваше мастерство способно покорить сердце любого воина, мастер Гвинбир.

Дварф польщено хмыкнул, а потом понизил голос и доверительно шепнул:

– Люди дают имена клинкам, но мы, дварфы, даём имя каждому достойному оружию. Его зовут Кир’артру, Верный.

– Кир’артру, – Линдар попробовал на вкус слово из чуждого дварфийского языка, а потом мечтательно добавил: – Что ж, возможно, он дождётся меня, если пожелает.

– Нам пора, Ночной Охотник, – негромко напомнила Иргейл. – Верховная Жрица будет ждать вас после заката.

– И то верно.

Линдар отметил про себя, как расширились от удивления глаза мастера Гвинбира. Видимо, дварф не ожидал, что заглянувший к нему в лавку оборотень был гостем самой Лунносветной. А может, имя «Ночной Охотник» и для него имело какое-то понятное разве что повстанцам значение.

– Я, кажется, и правда потерял счёт времени, – Линдар нехотя передал арбалет дварфу и чуть склонил голову. – Благодарю Вас, мастер Гвинбир. Надеюсь, ещё свидимся.

– Непременно, господин Ночной Охотник.

Это прозвище дварф произнёс со значением, придав ему некий вес.

Выходя из лавки, оборотень не видел, как за его спиной Иргейл и Гвинбир многозначительно переглянулись, и дварф подмигнул воительнице.

** *

Айлонви не находила себе места. Линдар всегда был своевольным, как… кот. Сказывалась оборотническая натура. С него сталось бы не только осесть в Энферии, но ещё и вступить в восстание. Сама девушка пока не знала, как отнестись к происходящему, и чего она хотела сама, после аудиенции. Она не хотела ни во что вмешиваться, и тем более не считала верным принимать чью-то сторону в междоусобной войне, ослаблявшей это процветающее королевство. Чужеземцы не могли судить, кто был прав.

Пара наёмников, пусть и оборотней, не дали бы ни одной из армий существенного преимущества. При других обстоятельствах наняться в войско Айриаса было даже разумным. У них будет и кров, и еда на ближайшее время, а там уж можно было решить по ситуации. Продавая своё военное искусство, необязательно было участвовать в деле сердцем. В конце концов, разве не этого они искали, разве не так зарабатывали себе на жизнь? А там уж можно будет и на Север… Но теперь всё было слишком непросто.

То, что Айлонви увидела здесь, спутало её мысли и испугало её. Она знала, что никогда не забудет ужасные казни и странную непостижимую магию жреца, под влияние которой она попала. А ещё была эта странная ноющая боль в сердце с того самого момента, как они переступили границы Энферии… и теперь благодатный покой Айриаса. Ей казалось, что она вот-вот готова была сорвать полог тайны, и разгадка ко всему крылась где-то совсем близко.

Ах как хотелось ей забыть обо всём, обернуться соколом и парить над Айриасом, знакомиться с его чудесами… И всё же она остановила себя, в который раз. Здешнее волшебство и без того пленило её сердце. Ни к чему было заходить в эту чудесную ловушку ещё глубже, когда требовалась трезвость мыслей.

Было ещё кое-что, о чём Айлонви не решилась сказать Линдару. Между ней и Энферией словно протянулась своего рода нить, к самому её сердцу. Девушка отчаянно не хотела позволить этой нити окрепнуть, ведь тогда – она знала – она уже не в силах будет уйти из этих земель. А Энферия звала её голосом непознанных чудес Айриаса, и сопротивляться этому зову – сладкому, сказочному, совсем иному, чем тот, что мучил их – становилось всё сложнее…

Стук в дверь прервал ход её мыслей – должно быть, Линдар вернулся. Хотя с того сталось бы и более бесцеремонно ворваться.

– Входи уже!

На пороге стояла Лайера. Она тепло улыбнулась Айлонви и проговорила:

– Верховная Жрица готова принять вас, Соколиная Леди. Я провожу.

– Спасибо, – девушка не удержалась от ответной улыбки, а потом раздражённо подумала: «И где бесы носят Линдара?»

Словно прочитав её мысли, Лайера добавила:

– Капитан Дайр проводит Ночного Охотника. Пойдём. Не будем заставлять Лунносветную ждать.

Лайера провела её по коридорам и верхним террасам. Айлонви ловила на себе взгляды жриц, стражей и посетителей Храма. Все они смотрели на неё с каким-то неясным ей ожиданием. При мысли о том, чтобы стать героиней местных пророчеств, нить внутри неё как будто натягивалась, и от этого становилось ещё более неуютно. Когда они оказались в последнем коридоре, более безлюдном, чем прочие, девушка вздохнула с облегчением. Соответствовать чужим ожиданиям, особенно когда ничего не понимаешь, могло оказаться ношей совсем уж непосильной.

Как ни странно, Линдар уже ждал Айлонви у входа в кабинет Верховной Жрицы. Он стоял, расслабленно прислонившись к стене, словно и не предстояло им сейчас, возможно, самого важного разговора в их жизни.

– Удивительно, что ты вовремя, – усмехнулась девушка.

– Сарказм тебе не идёт, – беззлобно ответил оборотень и весело подмигнул ей.

Айлонви фыркнула.

– Да уж, где мне до тебя.

Лайера вежливо кашлянула, напоминая им, зачем они были здесь, а потом постучала в дверь и вошла. Линдар и Айлонви последовали за ней, решив отложить споры на потом.

– Госпожа Верховная Жрица, ваши гости прибыли, – с лёгким поклоном возвестила Лайера и отступила в сторону.