Снежная Королева и её владения

– …Я показал. Она одна. Других дорог нет, – старик говорит рывками, будто выталкивал фразы. Он разделяет их паузами, и те падают вниз, как глыбы с вершин. – Так что не суйся, куда не следует. Кончиться может плохо.

Черт возьми, с какой стати? Такого разговора не было. Вернее он был, но совсем по-другому. Другие слова. И другой старик, и другое место.

– Мы сделали все, что надо. Вам осталось лишь донести и получить свои барыши.

«Ты без нас – никто» – внушал единственный глаз.

«Но и мы без тебя – никто» – говорило лицо старика.

Морт попытался встать, но руки примерзли к столу. Ноги – к полу. С обледеневших стен свисали какие-то корни… Хотя, нет. Морт встал, но старик придержал его.

– Постарайтесь беречь себя. Вы нам нужны. Вы очень нужны. – На старом лице участие, забота.

– На этот счет не беспокойтесь, – огрызнулся Морт. – Я слышал, эти драгоценности оберегают своих хозяев.

– Я тоже слышал. И то, что они не покинут страну, в которой добыты. И то, что хранят своих хозяев, и многое и многое… Но если камушки у вас, стало быть, одному хозяину они не слишком-то помогли. Верно?

Морт сглотнул. Какая-то сила усадила его на заиндевевшую лавку. Руки стали примерзать к столу.

«Мы повязаны одной веревкой» – говорил хитрый глаз.

– Хотелось бы узнать, зачем тебе столько денег?

– Ну, это уж не твое дело!

Грянул смех как боевой марш, как бой барабанов. Дым задребезжал, точно стекло. А за спиной старика темная фигура раскрыла пасть, и из нее вырвалось пламя и жуткий медвежий рев.

Но в хаосе родилось что-то новое. И это «что-то» было страшнее всего на свете. Одна мысль. Одно слово:

Убьют!!!

И Морт снова оказался на льду, засыпаемый снегом. Боль – тело, будто кусок тряпки. Сколько он спал? Не более минуты иначе сам бы стал куском льда. Все тело оглохло, опустело; конечности отяжелели. Глаза горели, как от песка. И только в больной голове метался ужас.

Болван! Дурак! Погубили дешевые книжки с их дурманом, от которых захотелось – в моем-то возрасте! – приключений, азарта! А ведь всего в достатке: денег, почета… Тухлой рыбой запахло. Одного не хватало – риска, кипенья крови. Добился!.. Поставил на кон… Сердце сжалось: что там – жизнь или смерть, все или ничего? Ведь выбор был: жить роскошной жизнью, или пойти на риск. И что теперь?! Во что я ввязался?!!! О чем думал, когда пробирался через охрану в музее, когда, черт возьми, выковыривал бриллианты из серебряной диадемы?! О, Боже!.. Получилось у других, получится и у меня?! Все было как во сне: быстро, легко, без дрожи…

Правда ударила в глаза, заставила корчиться в муках. До сего момента каждый шаг, каждое движение – самоубийственно. У Морта в кармане был матерчатый мешочек с бриллиантами. Бриллиантами, за которые убивают, не моргнув и глазом… И он сам вызвался отнести их своим убийцам…

Нужно что-то делать. Нужно встать, двигаться.

Он встал. Ноги, точно обрубки, толстые культи. Паника отступила. Надо сделать шаг. Но в какую сторону? Вокруг бело. Белое покрывало еще плотнее стало. Ветер утих. Лед укрылся сугробами. Где он – Морт не знал. Дорога потерялась окончательно. Солнца не видно. Но нужно двигаться, и Морт пошел, не разбирая пути.

Если возвращаться – криволесье снегом завалило. И в ущелье полно снега… Нет, не выдержу… К домику? Там огонь, еда и… легкая смерть от ножа. Найти бы укрытие, разжечь костер, отогреться. Переждать и попробовать вернуться. Моя мебель, мой камин… Лучший вариант. Камни при мне (он потрогал левый карман). Может получиться? Тюрьма… Лучше уж тюрьма…

Морт одолел полсотни шагов и замер. Волна страха прошлась по телу, отогрев все члены.

Снег падал. Изредка удавалось различить впереди призрачные очертанья гор, всего на секунду. Но вот белые шторы распахнулись вновь, и Морт увидел… его. Огромное тело. Тень среди теней. В краткий миг Морт различил: фигура облачена в белое. Толстые широкие ноги и короткие руки, согнутые в локтях. Голова – большое пятно, растущее из плеч. Глаза не видны, но ощутим их жадный взгляд…

Миг. Шторы захлопнулись. Мысли вылетели из головы. Так Морт и стоял, не шевелясь, пока снежное покрывало не поднялось вновь. Но тут – снова Он, уже ближе, отчетливей. Грузное тело рвалось вперед. Было в этой фигуре что-то по-детски неуклюжее. И Морт стоял, заворожено глядя сквозь редеющий снегопад, как дергается в такт движению большая голова, как работают плечи – неумело, словно у толстого пуделя. Белый мех норовил слиться со снегом, но сильные рывки вновь и вновь отделяли его, создавая из белого глыбоподобную форму зверя.

Удивительно! Забавно! Морт облегченно выдохнул, сообразив, что перед ним не призрак в саване, а животное из плоти и крови. Да еще большое, неуклюжее! Детская картина: игрушечный медведь в натуральную величину. Морт был готов засмеяться, но – на самом ли деле или только в его голове – раздалось утробное рычанье…

Морт отвернулся и бросился прочь…

Он бежал от медведя. Бежал на двух палках, обрубках, двух бревнах, и лишь хруст снега да ветер в ушах говорили, что ноги есть на самом деле. Бежал, как мог, изо всех сил – без мыслей, без чувств. Лицо застыло, как маска. В волосах болтались сосульки.

Он догонял, Морт чувствовал это. Жаркое дыханье жгло ему спину. Вот-вот… огромная лапа обрушится… свалит с ног… удавит горой мяса и спутанных жил. Так ли? Морт не знал, не мог видеть. В шуме воздуха ему слышался рев, жуткое дыханье. Сердце рвалось в груди. И чуть не лопнуло, когда Морт упал. Кожей Морт ощутил, как замедлилось время, когда он коснулся льда полами шубы. Было жарко от страха, от желания жить. По-собачьи, на четвереньках Морт оказался на ногах, уже в движении, на бегу…

Сердце трепетало, стуча, как тысяча молотков, и было страшно обернуться, увидеть… Может, есть секунды передохнуть? Или это остаток холодного сна? В боку копошилась боль. Легкие начало жечь.

Впереди выросли ледяные глыбы, а между ними – расщелина, вход в ледяной лабиринт.

Как быть? Все кончилось? Медведь отстал? Отдышаться, оглянуться… А вдруг этого и не хватит? А расщелина, вот она, рядом, широкая настолько, что по ней трое пройдут. Лабиринт… Стены изо льда, белые с голубыми жилами, с черными пятнами. И ползущая тьма. Какой день короткий! Минут назад было утро. Лишь бы не тупик! Лишь бы не тупик!

Ноги несли его под защиту льда.

Через десять шагов стены стали сужаться.

Они мелькали перед глазами: с трещинами, грязными разводами, изумрудными слоями, торчащими валунами. От основной ветви отходили другие, и Морт бросался в них, точно в омут. А потом в другие, и в еще одни, и еще… Лишь бы… Лишь бы не тупик! Расщелины округлые, как норы. Широкие террасы, из которых вверх глядят ледяные кручи… Случалось так, что ног поставить нельзя, но он и там бежал, не понимая как. Проходы, стены, расщелины, камни… От бессмысленных движений ломило голову. От мельканий прикрывались глаза. И пробежав по длинному коридору, Морт уперся в стену.

Тупик!!!

Руки шарили по скользкой неровной поверхности. Почему?! Господи, почему-у-у?!

Здесь видно небо. Снег кончился. Солнце склонилось, наверное, к горизонту. Скоро зажгутся первые звезды, крупные и чистые – умытые снегом.

Морт дышал, не мог надышаться. Легкие стонали, прося: «воздуха, больше воздуха». Утомилась каждая клетка, каждая мышца… Чудно!!! Сначала не мог терпеть лишения, эти мелочи о которых не пишут в книгах. Затем холод и ночь, страх и узкое ущелье. Патом припасы кончились. Ломился через бурелом и попал в бурю. Можно, конечно, вернуться назад, отыскать другой путь, но зачем? Ведь так чудно!!! Прекрасно!!!

В проходе появилось большое белое тело. Маленькие глаза казались двумя черными точками. Медведь приближался не спеша. Он не рычал, но пасть была открыта.

Морт зарыдал. Из глаз хлынули слезы. Слезы жалости, ненависти, обиды. А в сердце – злоба, клокочущая злоба.

Морт вытащил мешочек с бриллиантами, высыпал в ладонь семь крупных, как виноград, камней, протянул их в сторону медвежьей морды…