Рыжее братство. Трилогия (СИ)

– О, человек способен на любой самый героический подвиг, впрочем, как и на любую низость, мы очень изобретательные создания, – гордая своей принадлежностью к деятельному племени, констатировала я, телохранитель встрепенулся, заинтересовались и остальные мужчины. – Между прочим, твои мечты вовсе не бред сумасшедшего! В моем мире любой желающий способен летать по небу, не сам по себе, ясен пень, а при помощи искусственных крыльев или в больших повозках с окошками. Не бесплатно, конечно…

– Так то в твоих далеких краях, – вздохнул Кейр, склонив голову. – Мне ж до них ни в жизни не добраться.

– Ну и что с того? Здесьто, наверное, такую же штуку магией сотворить реально! Хорошо, что подал идею, я попробую сочинить заклятие! Кстати, Кейр, люди, толкующие сновидения, говорят: летать во сне – значит сохранять чистый, незамутненный взгляд на мир и свободную душу. Еще, правда, говорят, будто тот, кто ест творог, во сне летает и поэтому растет, но это уже не толкователи сновидений, а торговцы болтают, думаю, врут, чтобы свой товар выгоднее продать.

– Врут, – авторитетно и согласно кивнул телохранитель, обрадованный моими соображениями насчет возможности личного вклада в практическую аэронавтику. – Если бы я рос хоть на сантиметр каждый раз после того, как мне полет снится, я бы уже с великана был!

– Врутврут! – зазвенел Фаль.

Уверена, малютке полеты снились еще более регулярно, чем Кейру, а по части габаритов сильф так и не переплюнул дрозда. Сам же он, как мы убедились в течение следующих пятнадцати минут, мечтал обо всякой всячине, сводившейся к обилию сладостей, друзей, полному владению магией сильфов, новым впечатлениям и приключениям. Всего этого наш приятель либо уже достиг, либо находился в стадии достижения, а потому был абсолютно счастлив.

Гиза же никто ни о чем спросить не решился. Человек с его прошлым вряд ли мечтал о чемнибудь светлом, радостном и пушистом, способном порадовать окружающих или положительно удивить.

– Интересно, о чем грезят магевы, а, Оса? – с нарочитой невинностью поинтересовался Лакс, умильно склонив голову.

– О том же, о чем и сильфы, – легонько поглаживая Фаля кончиком пальца по спинке, рассмеялась я. – О верных друзьях, красивой одежде, вкусной еде, удобной постели и приключениях! Ну и еще, – тут я гордо выпрямилась в седле и продолжила посерьезней, с толикой злой веселости, – чтобы никто не вздумал решать за магеву, какие именно друзья, одежда, еда и приключения ей подходят!

Глава 20

Подарок с секретом

Гордая посадка в седле была несколько подпорчена подвернувшимся под мм… бок твердым предметом, выпирающим из дорожной сумки, притороченной к седлу прямо за спиной. Несмотря на шкатулкусундук, сумка становилась с каждым разом все более объемной, и ни одной лишней вещи, какую следовало убрать подальше, в ней почемуто не находилось. Такова горькая участь всех женских сумочек!

Ругнувшись, я повернулась вполоборота в седле, залезла в свои вещи и после недолгой борьбы вытянула из сумки подаренную Ивельдой тарелкуподставку. Интересно, как это круглый предмет умудрился пихаться углами? Загадка геометрии столь же неразрешимая, как отсутствие лишних вещей.

Фаль, проведший ужин за усиленной дегустацией творений баронской кухни, на сей раз обратил на тарелочку больше внимания, чем первоначально. Слетев с плеча, он запорхал вокруг, изучая замысловатый узор из сплетенных веточек, листиков, цветочков и ягодок, выполненный резчиком с необыкновенным тщанием. Если бы не вегетативная аномальность одновременного сочетания листьев, цветков и плодов, я бы решила, что искусник работал с натуры.

– Очень красиво! – завороженно протянул сильф, проводя крохотными пальчиками по ободку.

– Понравилось?! Отлично! – обрадовалась возможности пристроить подарок в хорошие руки. – Значит, это будет твоей персональной походной тарелкой.

– Но ведь ее подарили тебе, Оса, ты ее сама просила, – застеснялся сильф.

– Ой, Фаль, вопервых, для друзей ничего не жалко, а вовторых, я попросила эту штуковину только потому, что мне неохота было выдумывать ничего другого, ткнула пальцем в небо, так сказать, – уверила мотылька.

– В потолок, – с ухмылкой поправил Гиз, довольный переменой темы разговора. Почемуто воспоминания о мечтах, я просто… спиной чуяла, нервировали его.

– Хорошо еще, ты в великой мудрости своей у них всю люстру не попросила, почтенная магева! – заискивающе присовокупил Лакс.

– А в лоб?! Обоим! – в ответ вопросила я. Рыжий тут же принял совершенно невинный вид, Гиз снова криво ухмыльнулся, сильф же поспешил уточнить, зависнув, как колибри, над подарком:

– Оса, а если у меня своя тарелка будет, я из ваших тоже пробовать смогу?

Так вот что его волновало куда больше вопроса о нравственной целесообразности передаривания даров! Ой, хитрюга!

– Конечно, сможешь, – сдерживая рвущийся наружу смешок, клятвенно пообещала маленькому обжоре. – Ты же наш штатный дегустатор пищи! А самые вкусные кусочки мы будем складывать на твою тарелку!

– Спасибо!!! – Фаль издал серию ликующих воплей (даже Дэлькор дернул ухом), совершил в воздухе череду умопомрачительных кульбитов и плюхнулся на тарелку, будто первое готовое блюдо.

В тот же миг над ней выросло плотное серое марево, образовавшее полупрозрачный купол, прикрывший, как клетка канарейку, сильфа, в кайфе возлежащего на донышке. И то ли у меня от неожиданности начало двоиться в глазах, то ли наш малютка клонировал, как овечка Долли, только под куполом возникло две фигурки. Я крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Серый слой сделался более прозрачным, он походил теперь на светлосерое стекло. Стало видно: под загадочным колпаком действительно двое: наш Фаль и совершенно незнакомая сильфа, то есть сильф женского пола. Кажется, их именуют сильфидами. Длинные, до самых пяточек, золотистые волосы, огромные темносиние глазищи, такие же радужные крылышки, как у нашего приятеля, и вполне очевидные округлости в положенных местах. Малютка была настоящей красавицей или казалась нам таковой, только мне, честно говоря, было не до пристального изучения новенькой.

– Что за фигня? Фаль, ты как? – испуганно спросила я.

– Я не могу выбраться, Оса! Почему? Где я? Что случилось? – в состоянии, близком к панике, проверещал малютка. Он быстро ощупал ручками купол, потом взлетел и попытался протаранить его с разгону, с силой долбясь всем телом о поверхность, как бабочка о плафон светильника, но со столь же маловпечатляющим результатом. Пыльца осыпалась с сильфа мерцающим дождем, устилала резную тарелку и висела в воздухе под куполом, как блестки в упаковке.

– Ты в ловушке, глупец, магева тебя поймала! Не трать пыльцу, ей ведь только этого и надо! – с презрением, гневом и жалостью выпалила крохотная златовласка. Она сидела, привалившись спиной к куполу, ручки обхватывали колени. Гнев был адресован мне, остальные чувства – Фалю.

– Оса, помоги мнеээ!!! – почти не обращая внимания на соплеменницу, продолжал вопить дружок.

– Сейчас, не волнуйся, Фаль, я тебя обязательно вытащу! – пообещала ему.

Не дожидаясь команды, Дэлькор встал как вкопанный, тревожно косясь на орущего «под колпаком» сильфа. Все члены команды спешились. Мужчины окружили меня, ожидая дальнейших действий. Они были готовы пособить, если попрошу, но не вмешивались, потому что не знали, что именно могут и должны сделать.

– Какая нужна помощь – скажешь! – скомандовал Гиз. Впрочем, я пока не знала.

– Не верь ей, чего бы ни обещала! Магам нужна только пыльца с наших крыльев! Теперь ты узник, как и я! – вскочив на ноги, выпалила красотка сильфида, топнула ножкой о дерево тарелки и прожгла меня очередным взглядом.

Я осторожно потрогала, потом тщательно ощупала купол руками, с силой надавила. Он был плотным и чуть упругим на ощупь, как стекло и каучук одновременно. Вот дела! Вместо невинного поставца для ламп выпросила у баронессы ловушку для сильфов, небось творение того самого достославного прапрадедушки. Знать бы еще, где у нее кнопка! Масса цветочковлепесточков насмешливо подмигивали недотепемагеве. Скорее всего, ловушка приводилась в действие простым прикосновением сильфа к поверхности тарелки, значит, и освобождение должно было происходить по схожей схеме. То есть какаято часть узора являлась ключом от клетки, и нажатие на него открывало дверь темницы. Но искать можно было очень долго, а Фаль уже пребывал в состоянии, близком к истерике. Бедный паренек, несмотря на свои сотни лет, был еще совсем дитем для сильфа и боялся как ребенок, да еще злобная малявка дрова в огонь подбрасывала, гадости о людях, не переставая, шипела. Мне снова почемуто вспомнился бедолага Кеша из мультяшки.