Семь дней Создателя

В Мраморном Дворце была кабинка гардеробная, где обитатели меняли свои наряды. Скажем, к завтраку один, на пляж другой, и ко сну — свой. Всё было сделано по последним технологиям — ткань временная, не больше, чем на сутки (потом распылялась без следа, на молекулярном уровне), фасон тут же подбирался на компьютере. Дамам праздник, и детворе. Мужчины более консервативны — хранили мундиры из вечной ткани мой дед с полковником. Пылились у меня в шкафу толстовка с джинсами, кроссовки, шляпа.

Вот к этой гардеробной Эля соплеменников пройти уговорила. Как они входили, я не видел, а выходили — франт за франтом. Впрочем, фигуры безупречны — костюмчики сидели как влитые. Но какие? Один вырядился Римским Папой, другой муллою, а этот мушкетёр со шпагою…. Такие их фантазии или компьютер глючит? Да Бог с ними! Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы было с кем дамам танцевать. Хотя ни лиц и ни ладоней у кавалеров не видать.

Последний вышел из кабинки, как раджа — в смешных штанах, с чалмой на голове, а в ней перо с огромным бриллиантом. И так он важно выступал, что подсказал коварной мести план. Я им по случаю кабинку подарю и посмотрю, так ли нерушимы традиции прозрачных.

Все одеты? Я их пересчитал.

Итак, сноха Наташа.

— Алёша, — мне мама говорила, её историю услышав. — Как хорошо, что девочку из грязи спас. Бедняжка, как она страдала.

— Страдает и сейчас.

— Ну, я её в обиду никому не дам.

Мы вышли на террасу — дамы лобызались. Наташа отдарилась, вручив имениннице билет в Большой театр, который по моей подсказке и её просьбе сам доставал. Мама умилилась:

— Мы вместе полетим. Я покажу тебе Москву….

Начался маскарад. Прозрачные, разряженные в пух и прах, друг за другом с подарками в руках — кто ветвь коралла нёс, кто жемчужину, кто створку перламутровой ракушки, кто раковину больше головы (которой, кстати, не видать)….

Вот лежебоки — что подняли, то и принесли. Палец о палец не хотят ударить, чтоб показать — вот здесь мои труды и это от души….

Теперь Никушки и сорванцы. Их подарок — это представление. Рассказ о том, как в море синем пираты (наши малыши) захватили купеческое судно. Среди трофеев дочка капитана (Вероника).

— О, Богородица, — она взмолилась. — Душе безвинной не дай погибнуть.

Услышала её мольбы дочь морского царя (Доминика) и спрута послала. Огромный осьминог вскарабкался на судно, братву морскую всю перепугал и в трюм загнал, а дочку капитана от мачты отвязал и с собой забрал. Пираты так перепугались, что все сошли с ума и кинулись рубить корабль — им всюду щупальца казались. Ну и, конечно, потонули. На дне морском, однако, перевоспитались — сабли бросили и стали танцевать, с Никушками кружиться.

Спрут, корабль и дно морское — всё было создано из воздуха видео и стерео эффектами. Ну, как те шахматы. Короче, красочное получилось представление. А артисты, хоть и не народные, но весьма любимые. Это точно.

Закончена торжественная часть. Распорядитель бала зовёт гостей к столу, рассаживает по ранжиру (близких родственников поближе) и по старшинству. От именинницы дальше всех отец мой с Мирабелью. Месть мамы с Любой или сами пожелали? О, дом интриг!

Стол не ломился яствами заморскими — было лишь то, что на острове растёт. Кроме шампанского — ну, это дань традициям, его из Франции гурманам привезли. А ещё в напитках — амброзия, цветочные нектары, соки. В закусках — зелёные салаты, фрукты, овощи, икра из зелени, сгущенное кокосовое молоко. Короче, пир вегетарианцев. Хотя фантазии хватило поварам морскую капусту в блюде уложить китом, бананы в виде осетров, дыни — запеченных поросят, сладкую цветочную пыльцу взбить кроликом…. Словом, есть, что пить, что есть, на что смотреть и после сердцем не скорбеть о загубленных в честь праздника животных.

Отец мой, быстро захмелев, затеял с бывшим тестем состязание в произношении тостов. У разжалованного дипломата они витиеваты, длинны, мудры, остры и остроумны. По окончании гости про кубки забывали, аплодировали и хохотали. У деда, как команды, понуждающие пить — точны и коротки.

— Ну, за присутствующих!

И разом все бокалы пригубили.

Застолье длилось до зари.

Чуть подсинённое закатом небо раскрасил фейерверк. Люба поднялась:

— Вот в эту самую минуту ровно полвека тому назад в Москве малышка родилась.

Гости встали, сдвинули бокалы и троекратно прокричали:

— Ура! Ура! Ура!

— Танцуем, — Люба объявила. — "Вальс цветов".

Лишь зазвучала музыка, я к маме подошёл, голову склонил и руку предложил, на танец. Мы закружились. За нами пары потянулись — военные с супругами, папаша с Мирабель. Жён моих и бабу Валю на круг прозрачные зазвали. Один без пары, в стороне. Гадать не надо — президент. Упрямый как осёл. Я ему, надень оптимизатор — станешь видимым, поедешь в свет, найдёшь там половину, и вдвоём вы справитесь с недугами. Но нет. Ему не в кайф остров покидать, с людьми встречаться, чем-то напрягаться. Лучше — голышом по сельве шляться. И за собою соплеменников таскать. Ну, погоди же — я кое-что придумал. Вот кончим бал….

Мама:

— Ты где?

— С тобой, родная.

— Что ж мать подарком обделил?

— О нём поговорить тебя на танец пригласил. Ты ведь знаешь, вязать, строгать и вирши сочинять я не умею. Могу творить лишь головою. Что хочешь ты? Приказывай — твоё желание исполнится любое.

— Всё-всё, о чём не попрошу? Так, стало быть, ты Бог?

— Конечно, если мама Богородица.

— Кстати, день рождения — это праздник не родившегося, а роженицы. Только нам её не пригласить.

— Отчего ж? Она в библиотеке. Ждёт тебя.

— О, Лёшка, как ты мог столько времени молчать и свою бабушку взаперти держать?

— Я её не запирал…. Мы с ней условились, за час до полночи…. Тебе сюрприз.

Но мама уже не слушала меня, бегом с террасы.

Люба ко мне:

— Что с ней? Куда она?

— За подарком.

— И что там, если не секрет?

— Ни что, а кто. Там человек, которого давно уж с нами нет.

— Большой любитель ты интриговать.

— Нет, Люба, даже не проси. Подарок мамин и секрет её. Ещё хочу я попросить, ты не ищи её сейчас и не тревожь. Вечер задался, гости веселятся — расслабься.

— Тогда танцуем, милый.

Мы закружились.

Ночь опустилась на окрестности. Но над Дворцом небо расцвечено огнями фейерверка, и на террасе светло, как днём. В лагуне отраженья вспышек затмили звёзды.

Даша подошла.

— Как ты?

— Нормально, милый. Ты мне ещё в одном поможешь деле?

— Ты знаешь, Дашенька, всегда с тобой душой и телом.

— Хочу попробовать заняться проблемами невидимых людей. Так жалко их.

— Одной лишь жалостью не излечить.

— Я понимаю. Но если не пытаться что-то сделать, то никогда не сделаешь.

— Попытайся, а я попробую их президента уговорить, хотя бы выслушать тебя. А остальное в твоих руках.

Напрасно с Дашей мы толкались среди танцующих пар — главарь прозрачных как пропал. Отчаявшись, послал телепатический сигнал:

— Вы где?

— На пляже, — он ответ дал.

Лежит в камзоле белоснежном на песке и камушки бросает в воду.

— Музыка не та, иль дамы не красивы? Иль в жизни горести одни, что вы на празднике скучны?

— Я вам верну ваши вопросы, добавив…. время тратите напрасно, зачем вы?

— Лишь исполняю просьбу. Познакомьтесь — Дарья Александровна, моя жена.

Судя по расположению камзола, он даже головы не повернул.

— С какою целью, госпожа, моею заинтересовались вы персоной? Тяга к реликтам?

Даша отвечала:

— Желание помочь. Я врач, моё призвание лечить недуги.

Президент:

— Не помню, чтоб о помощи просил.

Я схитрил:

— Электра Дашу попросила.

Президент:

— Вольны её лечить.

Осёл упрямый! Моё терпенье истощилось:

— Ну, Даша, я пошёл.

Жена присела на песок:

— А мы ещё поговорим.

Салютных залпов не было. Цветные образы огней рождались в тёмном небе, взрывались, распадались и гасли, уступая место новой вакханалии. На террасе звучала музыка, танцевали пары. Электру отыскал.