Туман. Квест «Похититель Душ» 2

Незаметно мы миновали зимний сад и забрели в цветочную галерею. Я по прежнему держал Альфа за локоть, тот послушно следовал рядом. Мысли метались по черепу, создавая толпу и беспорядочный гул, где каждый вел дурную филиппику друг с другом. С одной стороны — прямого письма от герцога с согласием на встречу мы не получили, стало быть это может быть ловушка. С другой стороны. Почему я считаю герцога дурнее себя. Наоборот, насколько я знаю по рассказам, причём не только Альфа, но и своих друзей, то человек разноплановый. Так Хант сказал о нём с явным одобрением, что герцог является настоящим рыцарем, твёрдо придерживающимся древних традиций, сочетающим в себе бесстрашие и честь. И что с таким человеком, он с удовольствием бы познакомился, посетовав на то, что они до сих пор не представлены друг другу. Вспомнил парочку его военных подвигов в местных локальных конфликтах и охарактеризовал его с лучшей точки зрения.

От Мауни я же дождался совсем другой картинки, причём не затрагивающей его рыцарских качеств. Он наоборот говорил о его придворной жизни, о грязных интригах, в которых тот играл не последнюю роль. О неподобающем своему положению занятию торговлей, о предательстве. Самое интересное, что рассказывал он об этом не снисходительно, стараясь показать, что в мире нет приличных людей, а с такой неприкрытой завистью и злобой, что сразу чувствовалось его зависть к более удачливому, чем он сам, игроку.

Всё это настолько противоречило друг другу, что я заочно считал его человеком, заслуживающим самого пристального внимания.

Раздалось негромкое покашливание Альфа, словно очнувшись я увидел, что мы с ним умотали почти до самой домашней церкви. Радостно улыбнувшись, я отпустил его и спросил:

— Знаешь, мне кажется, что нам стоит прокатиться в столицу — навестить родителей, побыть при дворе. А? Как считаешь?

Альф молча поклонился и ушёл, тихонько поморщившись и потирая локоть.

Мы ехали «инкогнито» в столицу, причём я действительно надеялся, что инкогнито, а не как в прошлый раз. Впрочем ещё в самом первом городке, где мы остановились, я понял, что мои надежды тщетны. И теперь оценивал каждую ночёвку по степени инкогнитовости, не побоюсь этого придуманного мной слова (а что? Другим можно а мне нельзя?).

Всё таки насколько я изменился за прошедшее время. Сюда мы ехали тряской карете и разбитый полусумасшедший человек готов был заплатить тому, кто придумает рессоры. Сейчас же возвращается молодой дворянин, и не в сопровождении кучки санитаров и надсмотрщиков, с единственным зависимым от меня человеком и то считающим своего господина круглым идиотом, а с собственной свитой. Я вдохнул полной грудью воздух и огляделся. Смурной Мауни, с удовольствием бы оставшийся в поместье, трясся впереди и мою душу приятно кольнуло, что в седле я держусь гораздо лучше. Хант, постоянно носящийся вокруг конвоя, подобно охотничьему псу: раскрасневшийся, с румяным щёками, подбоченясь со смешком донимал герцога. Тот зло огрызался, но больше лениво и по привычке не спускать ничего «этому здоровому увальню».

Я с интересом прислушивался к перебранке, не вставая ни на одну из сторон, лишь поощрительно улыбаясь в никуда. Альф ехал в санях, накрытый шкурами, и постоянно мёрз, греясь по старому русскому способу, даже не зная о том, что он русский.

Опять вечером его никакого вытаскивать, — мелькнула мимолётная мысль, но я её быстро отогнал. Не моё дело.

Зимний лес нисколечко не отличался от моего родного, высокие ели задрапированные снегом и похожие на декорации к зимней сказке. Искристый снег, пусть пошло и не ново, но по другому и не назовёшь. Небольшой морозец, как раз такой, который заставляет дурачиться, а не стыло сжиматься с тоской вспоминая о тёплом доме. И тишина. Тишина даже нами не нарушаемая, казалось, что всё это существует здесь и сейчас, но как только наша процессия минует, так крепкий старик с седой бородой, красным носом и щёками, шубе и посохом, соберёт ёлочные игрушки и аккуратно уложит в сундук до следующий зимы. Аккуратно, заворачивая каждый предмет в тонкую папиросную бумагу, чтобы ни одна тварь, человеческая или нет, не замала ни своими грязными лапами или мыслями. Вот и слово пришло из моего прошлого, которым можно попробовать выразить моё настроении.

Я улыбнулся, глубоко вдохнул морозный, густой хвойный воздух и сказал негромко:

— Лепота.

Вот так вот, без надрыва, со спокойным восхищением. И как обычно, счастье полным не бывает. Подскакал капитан охраны, наглухо запоров момент единения с природой:

— Ваше Высочество!

— Ну, — хмуро ответил я.

Потом, правда, улыбнулся. Зачем напрягать служилого, от которого возможно будет зависеть твоя жизнь.

— Ваше высочество, через пару часов будет Вильгельмштадт.

— Интересно, — оживился я. — Гномский городок?

Капитан пожал плечами и неуверенно сказал:

— Да вроде бы нет, сколько раз проезжал — ни разу гнома не встречал.

— А они есть, — задумчиво сказал я и лениво махнул рукой, отпуская его.

Тот дёрнулся на своём мерине, взмахнув локтями как курица крыльями, и моментально ушёл вперёд, осыпав меня мелкой снежной пылью. Отплевавшись, я хмуро оглянулся по сторонам — настроение было испорчено, а добил меня противный голос младшего сына герцога.

— Она не любила оральный секс, но всегда молча проглатывала обиду…

Вот и к чему он это сказал? Промолчать не мог?

Кстати я научился унижать его, таким образом, что ему нечего было сказать мне в ответ. Если я не был на него сердит, то называл его Мауни, герцог — искусственно завышая его титул. Если же он умудрялся достать меня, до именовался чопорно: младшим сыном герцога Мауни. Хант, когда это слышал хохотал как ребёнок, подметив скуксившуюся физиономию своего верного противника. Именно за это и получил стойкую нелюбовь Мауни, терпящего такие выходки только от меня. Я же глядя на их его неприязнь, только радовался, а Хантер, как великовозрастное дитё — ничего не замечал. Я задумался, а губы сами прошептали:

— Непорядок, пожалуй надо бы просветить здоровяка, по поводу истинного отношения к нему младшего сына герцога, — и злорадно улыбнулся.

Ну сами посудите, зачем мне двое с хорошим отношением друг к другу, нужно чтобы они дружили со мной, но против друг друга.

Я улыбнулся приятным мыслям и проехал оставшуюся часть на сегодня вполне ничего. Скоро потянуло дымом и все невольно прибавили шагу.

Около ворот торчали замёрзшие местные стражники в начищенных до самоварной позолоты лёгких кирасах, имитирующих глухой доспех рыцарей, и старательно делали вид, что не знают кто пожаловал к ним в город.

Один даже осмелел настолько, что глянул в нашу сторону, что естественно не понравилось Мауни. Мы уже давно миновали заставу на воротах, а его противный голос ещё доносился, заставляя морщится. Я на секунду задумался, зачем же держу его и с удивлением понял. Мне приятно, когда рядом со мной есть хоть кто-нибудь хуже меня.

Утро было солнечным, я огляделся, пытаясь хотя бы сейчас составить мнение о той дыре в которую нас занесло. Хм, а место вроде неплохое, по крайней мере чистенько и прилично. Я вскочил с кровати, ещё раз оглядев комнату и громко расхохотался, ворвавшийся с мечом наголо Хант, свирепо огляделся, пытаясь понять что произошло. Смех, тем временем перешёл в всхлипы. Наконец я смог разогнуться и сказать уже бесившемуся от непоняток барону:

— Ви-ви-вина, после чего упал в глубокое кресло.

Хант зычно повторил мою просьбу и снизу появился почти белый хозяин с запечатанным кувшином, быстро сервировав изящный столик, он ретировался. Пригласив обиженного придворного к столу и велев ему налить кубок, я развалился в кресле, забравшись на него с ногами.

Хант ловко снёс печать, не потревожив вторую крышку, налил себе, немного поболтал, понюхал, попробовал на язык, а потом медленно выпил. Мне стало аж обидно и завидно, как это, сам пьёт, а мне, своему сюзерену — не наливает. А вот отлучу от своей персоны, пущай помается. Хантер тем временем с явным удовольствием допив вино, наполнил и мой и свой кубок, сказал: