Прогрессоры нового мира

— С чего вдруг? — удивился Ветал.

— Добро почему называется добром? Оно не может творить гадости и подлости. А зло в своих возможностях не ограничено! Оно будет поступать так, как нужно для победы, безо всяких ограничений и запретов. И в конечном счете обязательно победит.

— Ты какие-то глупости говоришь, Агрис. По-твоему получается, что мы живем в мире зла. То есть и раньше жили в мире победившего зла, и сейчас живем тоже. И вообще все вокруг находится на стороне победившего зла.

— Макс, не будь идеалистом. Историю пишут победители. О своих бывших оппонентах, пусть они хоть ангелами были, победители будут говорить как о наркоманах, некрофилах и полных отморозках. И им поверят. Попробовали бы не поверить!

На небольшой полянке воцарилась задумчивая тишина. Какой-то звонкий местный соловей воспользовался этим и начал выводить свои рулады.

— Агрис, я не знаю, как с этим делом здесь, но у нас добро в конечном счете победит.

— Виталик, ты заинтриговал меня. Интересно — как?

— Войны выигрываются теми, у кого больше сторонников. И, соответственно, армия больше и сильнее. Если одна из сторон конфликта режет младенцев и отбирает последний кусок хлеба у нищего — к ней будут присоединяться в самую последнюю очередь. При прочих равных условиях, конечно. Я мог привести тебе множество примеров из нашей истории, но лучше просто поверь на слово.

— Народ — стадо, Виталик. Он никуда не стремится. Он умеет только выполнять распоряжения и на самостоятельные действия и инициативу не способен совершенно. Так происходит на Игле, и на вашей Земле тоже. Между нашими мирами много общего.

— Ты недооцениваешь обычного человека, Агрис. Именно он — настоящее общество, а не надстройка. Это фундамент, на котором стоят и ордена, и феодалы. Кстати, феодал тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо.

— Этот твой «человечный» феодал режет подчиненных ему крепостных, как хочет. Ради укрепления своей власти и удовольствия ради. Совершенно безнаказанно, потому что находится в своем праве — эти люди принадлежат ему. Его власть подтверждается орденом, которому он подчиняется. А кто такой «обычный человек»? Кто его вообще слушать будет?

— Агрис, не уводи разговор в сторону. Идея в следующем: сторона, применяющая для достижения своих целей непозволительные с точки зрения морали и нравственности методы, с легкостью выиграет одну битву или несколько. Но войну выиграть не сможет — от нее отвернутся сторонники и союзники. И трындец Кощею Бессмертному.

— Реальность гораздо проще, Виталик. Для окончательной победы не нужно выигрывать все битвы, нужно выиграть одну-две главные битвы. После которых можно смело насиловать девственниц и жарить младенцев в чесночном соусе — уже поздно что-то менять. После победы большинству участников победившей стороны совершенно по фигу мораль — победили, и хорошо. Могли ведь проиграть. Чаще же происходит гораздо проще — в вашем языке это называется «информационная война». Кто плохой, кто хороший? Попробуй разбери! Поэтому побеждает все-таки зло.

— Тогда почему в нашем мире войны происходят реже, гуманнее, мягче и вообще общий тренд внушает оптимизм?

— Хороший вопрос! Подумать надо, — задумчиво ответил Агрис.

На поляне среди спускающихся сумерек повисло молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в костре.

— Я так думаю, это из-за магии. Других существенных различий между нашими мирами я не вижу. Развитие общества в мире Иглы целиком и полностью завязано на магических орденах, их главной силе: боевиках-суперпрофессионалах. Мораль же имеет большое значение для широких масс — участников конфликта. Вот пример. В мире Земли садиста-офицера во время войны простые солдаты, бывало, убивали по-тихому — под шумок. В мире Иглы обычный солдат даже мечтать не смеет причинить зло магу — это самоубийство! В мире Земли целый полк или даже армия могли взбунтоваться против своего правителя, если тот не оправдал их ожиданий. В мире Иглы это совершенно невозможно. Поэтому маг или офицер волен совершать любые действия. Нет серьезной угрозы бунтов недовольных, правителям нет необходимости играть в демократию. В управлении местные феодалы опираются не на массу своих подданных или хотя бы на группу сторонников, а на власть магических орденов — абсолютную силу в мире Иглы.

— Получается, магические ордена тормозят развитие технологии, науки и общества в целом. В нашем Средневековье была велика роль Церкви, полыхали костры инквизиции, уничтожались передовые ученые, мыслители. Ваши ордена, наверное, в чем-то похожи на них.

— Я понял твою мысль, Ветал, но дело на самом деле вот в чем. Магия не тормозит развития общества, науки и прочего, ей это не нужно. Просто большинство передовых людей мира Иглы работают над развитием магии, на другие отрасли знания почти не обращают внимания. Это совершенно оправданно! Магия — это целый мир, который можно развивать бесконечно. Это сила, гораздо более явная и совершенная в мире Иглы.

Магия — самое перспективное направление приложения сил и энергии, гораздо более интересное для пытливого ума, чем, скажем, металлургия или биология. Поэтому и нет сильного развития, кроме как в области магии.

— Ребята, вы подняли бесконечный вопрос, ответить на который прямо сейчас все равно не сможете. Спать лучше ложитесь, — заспанным голосом пробурчал Макс. И уснул.

На следующее утро они проснулись от мелкого противного дождика. Совсем не летнего. За время пребывания в новом мире земляне отвыкли от этого природного явления, а Агрис слишком сильно привык полагаться на магию.

— Да сотвори ты хоть что-то водостойкое, волшебник хренов!

— Не сотворю. Я сейчас полог сделаю, а на него слетятся «охотники». В такой глуши, да еще в районе капища, это как маяк: приходите, добрые люди, делайте с нами что хотите!

— Блин…

Троица сидела под ветками какой-то елки, прячась под пенки и плотно прижимаясь друг к другу. Основной поток воды проходил мимо, но капли дождя все равно каким-то образом попадали на голову, шею, плечи… о ногах и говорить не приходилось. Особенно неприятны были редкие струи воды, затекавшие за шиворот и холодной щекоткой струившиеся по спине. В воздухе висела влажная взвесь, ею пропитывались насквозь, медленно и неотвратимо. Костер к тому времени успел потухнуть, вещи — намокнуть, настроение — испортиться. Хуже всего было то, что конца этому не было видно.

— Какие мы все-таки дураки, надо было спирта оставить на непредвиденный случай. Вот бы он сейчас пригодился! — сказал Макс.

— А я предлагал оставить.

— Ты говорил оставить совсем немного — раны дезинфицировать. А потом сам же последнее вылил в кружку.

— А ты бы не сидел сиднем, а напомнил: Виталик, негоже последний спирт разливать. Немного оставить надо — на всякий случай. Вот этот случай и наступил. Что теперь делать?

— Ветал, я тебе скажу, что делать. Нужно сидеть под елкой и ждать, когда дождь пройдет.

В это самое время рядом с елкой, под которой пряталась троица, начала образовываться лужа. Все трое успели промокнуть до нитки и усиленно стучали зубами. Холод был такой, что все тревоги и волнения ушли на задний план, осталось только желание яркого солнца и чего-нибудь теплого. Еще лучше — горячительного.

— Брр, такими темпами мы здесь скоро околеем. И не нужно будет никаких «охотников».

— Это еще что… вот помню, шли мы с камрадом от туристического приюта «Пшадские водопады» до поселка Пшада. Дело было летом, и путь наш проходил по руслу реки Пшада. Вышли ранним утром, спокойно прошли водопады, и совсем немного нам оставалось до «Сорока бродов» — это место, где Пшада петляет, как пьяный участковый.

Ну так вот, стоило нам пройти пару часов по руслу, как начался дождь. Я сказал — дождь? Нет, это был ливень, настоящий водопад, падающий с неба. В одно мгновение мы промокли насквозь, одежда стала тяжелой и обвисла на теле. Рюкзаки тоже промокли — в то время у нас не было современных рюкзаков. У меня был станочный «Ермак», у товарища вообще старый заплечный мешок из брезента. Все промокло, замерзли мы тогда очень сильно. А идти вперед надо! Стоило нам остановиться, как в одно мгновение холод начинал пробираться внутрь тела.