Наследие некроманта

Святой отец осекся на полуслове, пристально взглянул на меня, пожевал сухими губами и осторожно осведомился:

— О чем, сын мой?

— Обо всем, — жестко ответил я. — Расскажите ей всю правду. О настоящей ипостаси лорда Ван Ферсис, о кинжале, об уничтоженных им деревнях. О том, что ее дед сделал со мной. Об изувеченных людях, насильно превращенных в чудовищ ниргалов. Расскажите ей все.

— Ох… — как-то поблек и сгорбился старик. — Сын мой… она же еще совсем ребенок и… и искренне любит своего деда. Как бы не было беды.

— Отец Флатис, либо это сделаете вы, либо я. Рано или поздно она узнает все сама: как говорили в древности — шила в мешке не утаишь. И не забывайте — именно лорд Ван Ферсис настоял, чтобы его «любимая» внучка отправилась в Дикие Земли. Покажите ей письма, где он писал об этом отцу Аллариссы. Расскажите ту историю о Лесном Подворье.

— Постой, сын мой, — попытался переубедить меня святой отец. — Может, стоит немного подождать? Куда торопиться?

— Она имеет право знать, — несогласно покачал я головой. — И еще. Когда все расскажете, не забудьте добавить, что когда я доберусь до лорда Ван Ферсис, я не задумываясь перережу ему поганую глотку! От уха до уха!

Несколько минут священник молча сверлил меня пронзительным взглядом и, поняв, что ему не удастся меня переубедить, сокрушенно вздохнул и печально промолвил:

— Хорошо. Я сделаю, как ты хочешь. Еще до вечера она узнает все. Да уж, сын мой, ты умеешь заводить друзей как никто другой…

— Ага, — оскалился я. — Этого у меня не отнять.

Отец Флатис давно уж ушел, а я еще долго и бездумно стоял у засыпанного снегом фундамента дома, из которого торчали редкие почерневшие бревна. Где-то высоко над моей головой завывал пронзительный ветер, вздымая сухой снег с вершины скалы. Последние лучи солнца серебрили обледеневшие стены Подковы, переговаривались люди, спешившие в тепло, из печных труб в пристройке валил густой дым с запахом ухи. Из конюшни донеслось ржание оставшихся у нас лошадей. Судя по лежащим под навесом связкам ветвей кустарника и жидким охапкам бурой травы, Литас с охотниками не зря провели день. Поселение жило.

Глубоко внизу, в толще стены, суетливо бегали бородатые коротышки, изучая свой новый дом. Не знаю, почему, но я явственно представил себе, как на берегу подземного озера у потрескивающего костерка сидят Койн, Тикса и неугомонный Тезка и толкуют о жизни, потягивая из кружек крепкую гномью настойку, и изредка проверяют рыболовную снасть.

Несмотря на все выпавшие нам невзгоды, мы продолжали жить и бороться.

Скоро будет достроена церковь, и там зазвучат первые молитвы, проповеди и молебны. К весне сыграем сразу несколько свадеб — по словам всеведущего Рикара, свадеб будет не меньше пяти. Уже сейчас несколько женщин с натугой носят отяжелевшие животы и все реже встают с постелей. Самое большее через пару месяцев у нас появятся первые дети, рожденные в Диких Землях. Хотя, если считать малышей из поселения Ван Ферсис, то они у нас уже есть.

Да… тяга к жизни воистину неистребима. Даже находясь в смертельно опасных Диких Землях, люди встречаются, влюбляются и заводят семьи.

Один только я мечусь в круговерти дел и старательно отгоняю от себя мысли о том, что ждет меня в будущем. Отбрыкиваюсь от потуг верного здоровяка устроить мою судьбу, избегаю общаться с Аллариссой…

Хотя причина всего этого очень проста — я без спроса занял чужое тело и сейчас живу взаймы. И как сегодня я сказал Рикару — в этом мире меня, возможно, удерживает лишь небольшая магическая сфера, что глубоко сидит в моем многострадальном бедре. А когда кончится запасенная в ней энергия — я просто исчезну, вернусь туда, откуда пришел. В сказки я не верил. Я появился благодаря случайности — когда дикий кабан вспорол мне бедро и на несколько секунд сместил сферу и нарушил приток энергии.

Мне в голову пришло неожиданное сравнение: «Я всего лишь порождение системного сбоя». Но рано или поздно все вернется на круги своя.

И поэтому мне надо торопиться. Успеть сделать как можно больше для того, чтобы поселение продолжало жить и тогда, когда меня уже не станет.

Закрыв глаза, я постарался отрешиться от грустных мыслей и несколько мгновений стоял неподвижно, глубоко дыша и пытаясь успокоиться. Подействовало. Биение сердца замедлилось, дыхание выровнялось и пропала сотрясающая меня дрожь. Я почувствовал, что мое лицо разгладилось, и на него вновь вернулось уверенное выражение предводителя. Вот и хорошо. Теперь можно спокойно вернуться в пещеру и разделить ужин с моими людьми. Для укрепления спокойствия им не помешает увидеть меня бодрым и уверенным в себе.

Открыв глаза, я шагнул было к виднеющейся чуть поодаль пристройке, но так и застыл на месте. Что-то изменилось в окружающем меня пространстве. Буквально в двух шагах от меня на снегу танцевал крохотный смерч, казалось, сотканный из сверкающих ярко-желтых искр. Я инстинктивно отступил на пару шагов и выхватил из-за пояса нож. В Диких Землях первым делом учишься быть предельно осторожным ко всему новому, тем более что еще пару минут назад, никакого смерча не было и в помине. Откуда он взялся?

Я несколько раз моргнул, с силой прижимая веки к глазным яблокам, в надежде, что это лишь видение, вызванное моим воспаленным рассудком. Не помогло. Источник моих волнений оставался на месте и продолжал неспешно крутиться, разбрасывая во все стороны искры, что, не долетая до земли, медленно таяли в воздухе. Причем все это происходило в абсолютной тишине. И что самое плохое — смерч находился аккурат между мной и входом в пещеру. Сделав еще несколько шагов назад, я краем глаза взглянул в сторону и обреченно выругался — там сверкала и переливалась еще одна искрящая воронка. Только чуть побольше в размерах и более насыщенного цвета.

— Мать твою! — вновь выругался я и в сердцах пнул ногой по сугробу, вздымая в воздух снежную пыль. — Да что за напасть-то такая?

Словно обидевшись на мои слова, смерчи дрогнули и одновременно начали таять в воздухе, пока окончательно не исчезли без следа, всего за пару секунд. Мгновение — и я вновь абсолютно один, стою в напряженной позе около заснеженного фундамента. Покрутившись на месте, я убедился, что смерчи действительно исчезли, и обессилено плюхнулся на снег, уронив руку с зажатым в ней ножом. Дыхание судорожно вырывалось из моей груди, сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из грудной клетки.

Именно в таком состоянии меня и обнаружил мой бессменный нянька Рикар — сидящим в снегу, с безумным взглядом, шарящим по сторонам, и с обнаженным ножом, намертво зажатым в пальцах. Еще издали заметив неладное, Рикар перешел к немедленным действиям — выхватив топор, тревожно засвистел и понесся ко мне огромными прыжками.

Добежав до меня, первым делом здоровяк закрутился на месте в тщетной попытке разглядеть врага, но, по понятной причине, преуспеть в этом деле ему не удалось — искрящиеся смерчи растворились в воздухе, не оставив ни малейшего следа на снегу. От пещеры уже бежали услышавшие призыв Рикара воины с обнаженным оружием в руках, готовые встать грудью на мою защиту. А я все еще сидел в холодном снегу и оторопело таращился в пустоту, пытаясь решить, что именно я видел.

Убедившись, что мне не грозит опасность, здоровяк одной рукой бесцеремонно вздернул меня на ноги и потащил к пещере, крутя головой по сторонам и обрушив на меня кучу бессвязных вопросов:

— Что случилось? Кто?! Куда ушел? Вы в порядке, господин?! Ранены?! Куда?!

Рывком вернувшись в реальность, я решительно уперся ногами в землю, заставив здоровяка остановиться.

— Рикар, отпусти меня! Нет тут уже никого. И не ранен я!

Несколько успокоившись, Рикар выпустил мой ворот и выжидательно уставился на меня, ожидая объяснений. К этому моменту остальные воины уже успели добежать до нас и заключили меня с Рикаром в круг, ощетинившийся оружием. Вслед за ними спешил отец Флатис с развевающимися на ветру седыми волосами.

— Что случилось, господин? — не выдержал Рикар, сверля меня взглядом.