Пища Мастеров

- Иди сюда, Смородинка.

- Нет. Сказала не уйду от варенья пока она здесь, значит не уйду.

- А и не надо уходить, - это здесь,- он приподнял лиственную завесу за которой ступеньки вели вниз - в полутемный подвал, взял меня за руку и повлек туда.

- Куда ты ведешь меня?

- Тсс…

Окошко под потолком завешено плотной тканью. И запахи странные, сладковатые, цветочные…

- Здесь темно совсем!

- Сюда не должен проникать солнечный свет, я сейчас зажгу свечку.

Он чиркнул спичкой, и я увидела что нахожусь в помещении, похожим на склад-лабораторию: повсюду стояли корзинки с сухими травами и ягодами, наливки в бутылях, флакончики с пряностями и маслами, на столе возвышался аппарат пожожий на дистиллятор, а диковинные пряжи из сухих растений были расстелены повсюду. В центре комнаты стоял застеленный полотном стол, на котором сушились крупные алые лепестки.

-А, да тут и сесть негде, ну сейчас…- Назар снял со стола полотно, свернул его аккуратно рулоном и положил на пол. - Ну садись. Али высоко тебе?- он легко поднял меня как куклу и усадил на стол, а сам встал напротив. Его глаза на уровне моих глаз- совсем близко, а руки он положил мне на бедра… несколько неловкая поза…

- Я дверь закрою, но если она войдет на верхнюю кухню, - ты услышишь- здесь люк в потолке открыт, видишь? А сюда она не спустится. Она здесь никогда не была.

- А зачем ты меня сюда привел?

- Чтобы решить. Я знаю зачем ты здесь, Смородинка. Я знал это когда ты еще сама не знала. Я увидел тебя и сразу все понял, только слушать фуэрзу не хотел. Для кого-то ты- фуэнсен, а для меня - алисента, приманка, кукла-забавница. Для меня. Моя кукла. Но я не хочу уходить отсюда, какой бы ты заманчивой не была, понимаешь?

Это был целый спич для него- он никогда столько предложений сразу не произносил.

-П-почему не хочешь?- я спросила дрогнувшим голосом, -его руки сжимавшие мои бедра, были горячими, от кончиков его пальцев шел жар, который я чувствовала сквозь тонкую ткань платья. Исходившая от него мощная энергия, окутывала меня как облаком и я вдруг поняла, что если мне не удастся его увести отсюда, то это будет равносильно бедствию, - я не смогу без него сделать что-то очень важное, необходимое для верхнего уровня.

- А потому, что труднее всего нам, игреалам, главное правило демокодекса дается, - он приблизил лицо к моему и зашептал мне на ухо, щекоча бородой шею:

- К-какое?

- Ты должен уйти когда все хорошо, даже отлично, и ты всем доволен.

- А зачем же такое правило существует?

- Если ты всем доволен, то это знак для миров Голденгейта, что тебе пора открыть дверь на другой уровень. А там - лучше не будет. Во всяком случае- сначала. И ты это тоже знаешь. Здесь- мои лучшие демолета прошли. Здесь мне было даже слишком хорошо. А перемены давно стучали в окно, как ветер. Я сопротивлялся, затыкал уши и делал вид, что ничего не слышу. И этим вызвал ураган. Тебя.

- Ты так говоришь, что я невольно чувствую себя виноватой.

- Ты ни в чем не виновата, ты все правильно делаешь: фуэрзу слушаешь, идешь куда хочешь и к кому хочешь. А у меня есть два пути: первый- уговорить тебя, упросить, умолить- оставить меня в покое, то есть - нарушить демокодекс из-за меня.

- А второй? - мой голос звучал совсе хрипло, потому что он крепко сжал мои бедра уже под платьем, продолжая глядеть прямо в глаза.

- А второй- уйти с тобой, не оглядываясь, с пустыми руками. С собой нельзя ничего брать. Поэтому нам, игреалам, так трудно: мы привыкаем к месту, людям, даже простым вещам, а нельзя здесь этого. С людьми расставаться приходится, а вещи - вообще ничто. Ты переходишь как есть- со всем, что умеешь, всем чему научился. Даже мешочек семян взять не смогу. Даже одно семечко. До сих пор я сопротивлялся как мог, не клевал на наживку, с крючка срывался. А если клюну сейчас, то будущее предвидеть невозможно, - может зажарят на сковороде, может в огромный аквариум запустят, а может в другую реку…

- Разве здесь так не бывает, чтобы люди были вместе всегда?

- Бывает, если они способствуют взаимному развитию и подходят под игру мастеров-админов.

- Так что? Что же ты решишь?- дыхание мое участилось, он гладил мои ноги и живот, подняв подол платья, а я не противилась, даже наоборот, коленки мои как-то сами собой разжались, позволяя его рукам блуждать свободно. Он просунул ладони под мои ягодицы и резко притянул меня к себе. Я сидела теперь на самом краю стола, откинувшись назад.

- Это зависит… зависит от…

- От… чего? - истома внизу живота… сердце колотится так сильно…

- Мммм…. от чего, спрашиваешь? От сладости твоей, Смородинка, спелости твоей, терпкости. Решу когда отведаю тебя…

Я еще помню, что думала до того: о том, что с ним- я думаю, а с Женей вообще мыслей не было и что это- первый раз после Жени и еще, что стол такой твердый… и член у него огромный… и как это он крошечную Вишенку насквозь не пронизывал? …И свой стон помню, и еще то как он рукой мне рот зажал и прошептал: «Тссс…. не кричи так… они же еще в саду…», а потом полное отсутствие тела, невесомость.

Следующий момент который осознаю - я лежу голая на столе и дышу тяжело, в ушах звон, он надо мной… голый… золотистые волоски на его груди… капли пота катятся по могучей шее и потемневшие пряди волос на лбу. Даже не знаю сама ли я одежду сняла или это он… будто провал в памяти, но зато невесомость продолжается, если бы он не держал меня - я бы взлетела сейчас - как воздушный шарик, - свободный, не сдерживаемый никакими узлами! Ах да, вот отчего такая легкость- это узел развязался- один из самых важных, наверно. ……………………………………………………………………………………

Я потягиваюсь перед ним на столе, красуясь. Потом соскальзываю со стола и прижимаюсь к его широченной груди, обвиваюсь вокруг него, провожу руками по шее, плечам и могучему торсу:

- Хорошо! Только сейчас поняла как давно я этого хотела.. .хотя бы коснуться тебя, бицепсы потрогать. Мммм… какой ты классный все же! Великолепный как атлант… такой же могучий… Мне с тобой ничего не страшно.

- Ласковая ты, Смородинка, добрая да сладкая… ни терпкости в тебе, ни кислинки… и быть с тобой - как пирожное есть. Но не всегда пирожных хочется, так и знай. Иногда - хлеба с луком. Я не обещаю тебе ничего, поняла? Ни любви, ни верности, ни счастья. И я от тебя не жду ничего. Но в обиду не дам никому. Ты это знай. И не упрекну ни в чем. Никогда. Ты мне ничего не должна. Запомни это. Я сам так решил. Сейчас. И не надо уже ничего- ни варенье для меня варить, ни еду готовить, ни цветы живой водой поливать. Я зацепился за твой эмаят, он раскачался и забросил меня… вернее, спроецировал…я видел где должен быть.

- Где?

- Никогда там не был раньше…. маковая поляна, а рядом озеро- кувшинки и камыши, .а дальше пустырь. Я даже участок для сада успел разметить… только земля там не простая, изучения требует и обращения осторожного.

- Я знаю где это… за Южными Воротами. Я там была недавно и должна туда вернуться послезавтра утром. Экзамены сдавать. А ты разобьешь там еще более чудесный сад.

- Послезавтра утром, говоришь? Хмм… нельзя ничего планировать, а уж надежды лелеять и подавно. А я много чего умею, не только сады разбивать, но никогда не знаешь в какую игру попадешь.

- А я буду тебе помогать.

Он усмехается, оглядывая меня:

- Для работы в саду- ты вряд ли годишься.

- Это правда, у меня для этого нет ни умения, ни терпения; я в детстве то и дело разрывала землю в горшках, чтобы проверить изменилось ли зернышко, в результате -ничего не прорастало.

- Забавная ты! С тобой скучно не будет. Я сделаю для тебя прозрачный ящик, стеклянный. Тебе будет видно как семя набухает и росток пробивается - и не надо будет землю разрывать.

- А как же Гуинда? Останется здесь?

- Не знаю. Мы и впрямь слишком далеко зашли с ней, - я по ее просьбе делал противные фуэрзе вещи, будто плыл против течения. Она во мне азарт разжигала, идеи подбрасывала как угольки в костер, мол, смогу или нет. Этому давно конец положить надо было.