Точка Столкновения(СИ)

А Тард был один у своего Духа, как единственный сын у любящей матери. Всеобщий любимчик, местная знаменитость, единственный воин у своего ласкового Духа, он разумеется пользовался всемерной поддержкой своего сверхъестественного покровителя. Солофия, ладно, черт с ним - 'она' вела себя так, будто была в него влюблена (что является лишь красивой метафорой, ведь Духи, как считалось, не могли испытывать эмоций). Душа Тарда в глубине сияла наивным детским добром, как человек он был неравнодушен к чужим бедам, только слишком уж легкомыслен, Солофию вполне устраивала мораль и взгляды на мир присущие Тарду, поэтому 'она' даровала ему свою полную поддержку. Отвлекаясь от своих 'духовных' дел, временно забывая про Кефалию в специально придуманном для этого обличии ангела, 'она' всегда сопровождала Тарда, всегда поддерживала, не давала пасть духом и помогала выбраться из многих передряг. Когда его ледяная броня и Сфера Холода подводили его, Солофия как Дух даровала Тарду силы достаточные чтобы одолеть любого противника. При полной поддержке Духа став невероятно сильным он без труда в одиночку справился с огромным минотавром, выследил и уничтожил банду орков, прорывавшуюся в Арвладу с Преферидского полуострова. В боях во время миротворческих операций на диком юге перед началом основной битвы он мог в одиночку пробраться в стан врага и вырезать приличную часть вражеских сил еще до начала битвы. Все воины Арвлады замечали полную поддержку, которую Тарду почти всегда дарует его Дух, появление на поле боя этого молодого воина в серебристых доспехах для защитников Арвлады всегда означало формальную победу, 'Одноглазый с нами, мы не можем проиграть' - говорили солдаты.

Этого прекрасного ангела кроме него никто не видел, 'она' являлась только Тарду. Отчего порой общаясь с ней Тард, выглядел как сумасшедший шизофреник. Он никогда не называл благотворящего ему Духа по имени, он с уважением и любовью назвал Солофию 'Мой ангел', обращаясь к 'ней' только с колен. Именно колющее сердце желание увидеть своего ангела подсознательно служило чуть ли не основной мотивацией для Тарда. Только чтобы там, у костра в ненавистной броне, в сыром лесу остаться с 'ней', моментально оторваться ото всех невзгод почувствовав нежность губ настоящего ангела, он в итоге преодолевал свою лень и шел следом за отцом навстречу опасностям и злу этого мира. Он был действительно влюблен в этот мираж, и эта любовь не давала ему полностью забыться мирной жизнью, эта любовь тянула его в далекие странствия следом за отцом. Лишь бы увидеть ее, удостоиться ее поцелуя. Возможно, поэтому он вел блудящий вольный образ жизни, и ни одна из артэонских красавиц не могла покорить его собой. В глубине души он был болен недоступным идеалом, был по-настоящему влюблен в своего ангела, которого на самом деле нет, ведь все это была очередная игра Духа, очередная шутка почти бога над обычным смертным. Ангел, в которого он был по-настоящему влюблен, в действительности был не более чем очередной системой контроля, средством манипуляции, созданным Духом. Во всяком случае, так это все задумывалось изначально, но сегодня 'это все' немного вышло за пределы дозволенного. Это все больше напоминало полноценные отношения, видимо этот Дух заигрался.

И вот вместо ангельского света из-за деревьев показался желтый свет огня. Там за деревьями его ждет недовольный отец. Не желая встречи со своим старым ворчуном Тард замер на месте. Его ангел, возникнув у него за спиной, тихонько коснулась губами его щеки и, игриво хихикнув, растворилась. Согретый ангельской нежностью Тард, которому теперь было все ни по чем, вышел в свет от костра. Услышав приближающиеся шаги, замерев в готовности отразить нападение сил Тьмы Крегер застыл у огня с посохом в руках. Но вместо сил Тьмы к огню вышел блудный сын.

- Молчи! Замолчи. Ничего не хочу слышать, - сразу заткнув отцу рот Тард сел к костру ведя себя так будто ничего страшного не произошло. - Привет Картер! - он заметил сидящего у костра Картера замотанного в одеяло.

Крегер, на протяжении уже нескольких часов не находящий себе покоя, переживающий по поводу того что могло случиться с Тардом, почему он так задержался, после такого наглого хамского появления сына просто растерялся, стоял и моргал не зная что сказать. Радостный Руфус подбежал лизаться к своему вернувшемуся другу.

- Что с моими деревенскими? - поинтересовался Картер.

- К сожалению... никого, спасти не удалось.

- Это горестно, - сделав печальный вид, добавил Крегер.

- Но злоумышленники не остались безнаказанными. Я отомстил. Все людоеды уничтожены, - Тард пытался хоть как-то утешить Картера, который теперь кажется, остался единственным мужчиной из своей деревни. Картер кивнул, одобряя действия Тарда, а после замолчал, ушел в себя и больше никак не реагировал на происходящее.

- Я понимаю, ты убил всех людей Коно... - дал о себе знать недовольный отец.

- Началось! - раздраженно воскликнул Тард.

- Ну и сколько их было! Сто? Пятьсот? Ты что каждого из них убивал по нескольку минут? Убивать долго и мучительно это садизм, казнь, это уметь надо, для такого у тебя кишка тонка. Так, где ты пропадал так долго?

- Бредя по лесу, я жутко захотел пообщаться со своими девушками. Поэтому лег посреди леса и соединился с Инфосом!

- Серьезно?! - Крегер посмотрел на Тарда как на полного придурка.

- Нет, конечно. Я что полный идиот! Я же не придурок... знал, что там заложники, старался действовать тихо и аккуратно, чтобы не вспугнуть врага. Я напал только с наступлением темноты, - соврав на ходу, Тард спасся от отцовских насмешек и упреков. Отец отстал, но Тарду стало мерзко от своих слов. Посмотрев на поникшего Картера, он хотел, послав отца куда подальше, рассказать ему все как есть, как все было, что он просто не подумал о судьбе его односельчан. Хотел излить душу, покаяться, рассказать, как он переживает из-за всего случившегося. 'Прости Картер' - все, что вышло из Тарда под давлением совести. Но Картеру уже все было безразлично.

С первыми лучами солнца они вышли на нормальную дорогу и двинулись в Армидею. Затянутый утренним туманом Аламфисов лес пах сырой травой. И вот туманная дымка рассеялась, и вдалеке появилась армидейская стена. Маленькая дверь в центре огромных четвертых ворот отварилась перед ними. Тард сидел верхом на Руфусе, поникший Картер сидел за его спиной, а Крегер опираясь на посох, хромая брел впереди. Оставленная артэонами Армидея сырым туманным утром казалась серой и печальной. Атмосфера золотого города погибла после ухода его жителей. Но Армидея не была пустой, как раз, наоборот, здесь сейчас творилась такая суета, которую привыкшие к артэонскому спокойствию городские улицы, наверное, себе и представить не могли. Все женщины, дети, старики, больные, а также мужчины не пожелавшие вступить в ополчение, все мирное население не только севера, но и частично юга Эвалты для безопасности было размещено за стенами золотого города. Армидея стала гигантским лагерем беженцев. Из-за хаоса охватившего окрестные земли, в поисках спасения и безопасности людская Эвалта прорвав все кордоны, ворвалась в артэонский мир, быстро изменив Армидею - его частичку под себя. По указу правительства, можно сказать город был отдан беженцам на растерзание. Беженцы были размещены в пустующих квартирах, спящих в артэонском акрополе хозяев.

Люди быстро растоптали все следы артэонской идиллии и подстроили город под свой быт. Улицы уже пахли отходами человеческой жизнедеятельности, да и сами эти отходы порой валялись прямо на улицах. Между жилыми домами от окна до кона были натянуты веревки, на которых сушилось белье. На улицах можно было встретить гуляющие стада коров или коз, которых некоторые хозяева додумались прихватить с собой. В холодной обесточенной Армидее метро естественно не работало, да и вряд ли Руфуса туда бы пустили, поэтому им пришлось идти пешком по брошенным артэонами, поэтому временно обжитыми людьми улицам бывшего золотого города сейчас изменившегося до неузнаваемости. Снующие по улицам люди расступались перед конем Тарда, отец, не отставая следовал за этим ледоколом. Через потоки людей они продвигались к городскому центру.