Вооружен и очень удачлив. Трилогия

Слаб женский пол на красоту. Что есть, то есть.

— Поздравьте нас с Анной, господин Ифиторель. Только что мы стали мужем и женой, — радушно сказал я. — Вот бумага. Не обессудьте, торжество будет скромное, только для своих, но вы как почетный гость тоже обязательно приглашены. Покричать «горько», откушать вегетарианских деликатесов в столовом зале — все как полагается. Опять же букет будем кидать. Из окна. Если случайно увидите за столом покойную герцогиню или кого из цыган, не пугайтесь, это у нас такие временные заскоки. Гости тихонько посидят и сами собой растают, орать не надо. Чуть не забыл: форма одежды парадная. У демонов приветствуется наличие носового платка — утирать слезы зависти — и бронежилет. После того, что мы пережили в замке по вашей милости, за деликатное поведение своих напарников не ручаюсь. А вот подарки совсем не обязательны, мы и сами возьмем из семейного хранилища все, что понравится.

Демон скрипнул зубами.

— Брак недействителен. Вы еще не овладели друг другом.

— Да мы только вас и ждали! — хмыкнул я. — Верите: моя супруга такая горячая штучка, что чудом удерживаю ее на грани приличий! Если бы не преступно короткое время, отпущенное мне, она бы уже овладела мной по полной программе. Не сомневайтесь.

— Брак черта и смертной? — скривился Ифиторель. — Это запрещено институтом брака.

— А вот и нет! — радостно выступил вперед воспрянувший Третий. — Что не запрещено, то разрешено. Найдите мне в брачном кодексе соответствующую статью! Вот найдите!

Нотариусы тут же заинтересованно зашуршали фолиантами.

— Нахал! — почти уважительно протянул демон. — Додумался же — на смазливое личико поймал. А если и я на ней женюсь? Прямо сейчас! Натяну на физиономию чужую рожу— и вперед! Согласно некоторым религиям, это дозволяется! Анна!

— Не получится, — покачал головой я, загораживая взволнованную супругу. — Даже у полигамных народов требуется согласие старшей жены или мужа. А я как старший муж категорически против. Не пущу свою Аннушку за тебя, и не проси. Уйди, противный.

— Я буду жаловаться! — пригрозил демон. — Ваш поступок незаконен с точки зрения межрасовой этики! Ты слыхал о Нулевом Трибунале, черт?

Упоминание о тех, кто разрешает конфликты, слегка поубавило моего задора. Куратор грустно вздохнул и признал:

— Он прав, Пятый. Может, договориться по-хорошему?

Демон тут же воспрянул духом.

— Я ведь не претендую на золото и украшения! Берите все! На самом деле мне нужен только один предмет! Всего один!

— Мне тоже, — насупился я. — Один. Нет, два! Точнее, даже три, но один из них прямо позарез. А что именно хочешь получить ты?

Началась долгая игра в «гляделки». Я опасался озвучить правду, Ифиторель тоже помалкивал. С каждой секундой он выглядел все тревожнее и мрачнее. Неужели наглый демон тоже нацелился на шарманку? Или на коробочку? Из-за обоих этих предметов было достаточно возни… Да и почему «было»? До сих пор бьемся, и все никак!

— Вот же пакость! — нервничал куратор. В наушнике послышался быстрый перестук клавиш. — Пятый! Это неслыханно! Провал! Полный провал! Техники доложили, что над замком кружит группа Положительных! У нас нет времени! Пузырь вот-вот вскроется!

Я молчал.

— Пятый! — бесновался наушник. — Пятый! Сделай же что-нибудь!

Идея пришла нам с Ифиторелем в головы почти одновременно.

— Кинем кос… — начал он, отчаянно махнув рукой, и шелковая колода карт, заказанная у «Прометея» от дурной головы и сейчас способная оказать неоценимую помощь, с нетерпеливым отчаянием толкнулась мне в грудь. Застоялись без игры мои лошадки с картинками, вон как бьют копытами…

Замахав обеими руками, я поспешил перебить, старательно кривя свое прекрасное лицо в неодобрительную гримасу:

— Кости? Никаких костей! Ты бы еще забег наперегонки предложил! Раз тут собрались одни аристократы, то лучше карты. Правда, после визита цыганского табора в замке тяжело что-нибудь найти на прежнем месте, но у меня в кармане имеется одна нераспечатанная колода. Кто выигрывает, тот заходит в хранилище первым и берет все, что нужно. Остальное проигравшему.

Демон выжидательно уставился на меня, не шевелясь. Лишь рука с легкой нервозностью защепила манжет куртки и сжала его.

— Знаем мы эти штучки! Нераспечатанная, говоришь? Небось крапленая! — хмыкнул демон недоверчиво. — А ну дай сюда!

— Прошу, — я небрежно протянул артефакт противнику, внутренне напрягаясь (инструкция инструкцией и цена ценой, но в работе я картишки еще ни разу не проверял). — Можешь рассматривать под микроскопом — все чисто. Ну так что?

Ифиторель надрезал упаковку и щелкнул костяшками, заставляя карты развернуться в воздухе павлиньим хвостом и вновь сложиться аккуратной стопкой. — Действительно, новые. И вроде без подвохов. Только игру я выберу сам!

— Не возражаю! — с тщательно скрываемым облегчением выдохнул я.

— Сдает один из смертных! Не заинтересованных лично.

— Согласен. Во что играем?

Черные крылья радостно хлопнули.

— Вот тут ты и попался в ловушку! — торжествующе воскликнул демон, сияя расплывшимся в улыбке лицом. — Шабаганский ставень! И поверь, лучше бы ты согласился на кости или забег наперегонки! Только что ты лишил себя реальной возможности стать хозяином сокровищницы — я лучший игрок этого континента. Без дураков, из восьмидесяти партий лишь одна в минус. Что молчишь? Подсчитываешь шансы?

— Да что тут подсчитывать? — ответил я дрожащими губами. — Мы, полевые работники, ребята тупые, высшей математике не обученные. Зови своего нотариуса, пусть сдает.

Тор. Матросское заведение мадам Брунхиль

Аарус открыл не сразу. До слуха Квайла долетали глухие смешки с покашливанием и визгливое девичье хихиканье. Наконец, замок щелкнул и дверь распахнулась. На пороге появился алхимик в диагональной пиратской повязке поверх утерянного стеклянного глаза, с голым торсом и смятым полотенцем вокруг бедер. Балдахин затрясся, и в проеме красных драпировок показался золотистый завитой локон и розовый нос.

Борясь с желанием покаянно опустить голову, Квайл задрал ее вверх и уставился на алхимика с отчаянной решимостью, подтолкнув вперед Кдрата.

— Это я. Но не один.

— Вижу, — меланхолично почесывая свежую царапину на виске (судя по всему, в отсутствие ученика взял новый заказ), буркнул алхимик. — Эк, как тебя разобрало… Цепи… наручники… Что, ученик, так спешил насолить мне и расстаться с девственностью, что не разобрал, на кого прыгаешь? Ну и как оно? Понравилось?

— У меня проблема. Медицинская.

— Естественно, — согласился Аарус. — Не такая уж редкая по нашим временам проблема, кстати. Садомазохистские отношения, насколько мне известно, не запрещены государством при условии совершеннолетия и согласия обоих партнеров. А вот церковь настоятельно не рекомендует. И что требуется от меня? Надеюсь, не присоединиться к вашей теплой паре?

— Аарус! Я серьезно! Неужели вы не видите, что это не человек!

— Конечно. Раб не человек, а полностью зависящее от прихотей хозяина жалкое существо.

— Пан Аарус! Посмотрите на его одежду! На грязь, на это… лицо!

— Прости. Виноват, — язвительно откликнулся алхимик. — Сразу не обратил внимания. Действительно, все не так примитивно, как мне показалось сначала. Еще Тапмир Копсский об этом писал, приводя в пример собственного двоюродного брата. Желание измазаться грязью в качестве любовной прелюдии обычно уходит корнями в детство пациента. Клумба во дворе дома, садик с цветочками и вечными лужами, вытекающими из нужника, и тому подобное. Если мать или няня после такой прогулки применяли к малышу физическое наказание, иначе говоря, шлепали грязнулю по попке, то этот рефлекс мог у него закрепиться и вызвать подсознательные ассоциации… впрочем, для тебя это слишком сложно. Что касается одежды, то ролевая игра, при которой раб наряжен в испачканную робу, приобретает новые интересные оттенки. А лицо… хм… своеобразное лицо, да. Что-то даже от обезьяны просматривается. В общем, молодец, ученик! Хозяин-садист с зоофильским уклоном и раб в роли подсобного слуги с комплексом грязнули — красивая пара. Тема для доклада на ученом совете как минимум. Одно не понимаю: при чем здесь я?