Нарский Шакал

— Я был болен… Короче — я не ошибся насчет болот, правильно? Я слышал, весь район — от самого конца долины и до истока Шез — покрыт болотами.

— Наджир знает об этом лучше меня. Но, кажется, это так. И что?

— Я придумывал способ отбросить легионеров назад сейчас, когда они уже пробрались в лес. — Он посмотрел на нее и неожиданно спросил: — У тебя нет для меня никаких новостей?

— Нет, — заверила его она. Даже когда Ричиус был в крайне плачевном состоянии, он постоянно спрашивал, как идут дела, все время хотел оставаться в курсе событий. — Форис еще не возвращался. И думака Джарра тоже. Но раненые по-прежнему говорят, что пока держатся. Ты был прав насчет капканов в лесу. Они замедлили продвижение противника. Наши говорят, что отступили совсем не намного.

— А как насчет Кронина? Из Таттерака не было вестей?

— Ричиус, еще и недели не прошло!

Он безрадостно кивнул.

— Форису и его людям не удастся держаться вечно. Гейл заставит легионеров убрать с пути ловушки. И как только он введет свою конницу в лес, мы не сможем помешать им добраться до замка. Я знаю его тактику, Дьяна. Он захватит позиции вдоль лесной тропы, а потом станет атаковать. Нам надо придумать нечто такое, что позволит опередить их.

— Так вот чем ты занимался? — удивилась она. — Составлял план, чтобы их победить?

— Да, и он связан со здешними болотами. Подумай об этом. Мы не можем сражаться с конницей, потому что она в открытой степи. Нам нужно заманить их в лес, прежде чем они подготовят себе пути. Или… — он указал на каракули в нижней части карты, -… загнать их в болота. Там на них можно было бы напасть из засады. Лошади завязнут, и даже легионеры не смогут передвигаться. Мы смогли бы там навязать им свой ход сражения — и разбить.

Ричиус улыбнулся Дьяне в ожидании ответа. Однако у нее возник очевидный вопрос, который несколько притушил ее энтузиазм.

— Да, это очень хорошо, — сдержанно промолвила она. — Но как мы сможем заманить их в болота?

— Это будем делать не мы, — лукаво сказал Ричиус, — а Кронин.

— Кронин? Ох, Ричиус, тебе следует еще подумать. Возможно, это не очень удачная мысль.

— Но я уже много об этом думал. — Ричиус сел на кровати. — И знаю: план осуществим. Гейл не ожидает, что на него нападут еще какие-то отряды. Поэтому мы смогли бы оттеснить его на юг с такой скоростью, что он не успеет сообразить что к чему. А когда он завязнет в трясине, будем его поджидать — на деревьях и повсюду, как сейчас. Только они не смогут двигаться. Им не удастся отступить. Они будут в наших руках, Дьяна!

— Спокойнее. Я только хотела сказать, ты напрасно надеешься, что Кронин сюда придет. Возможно, он думает так же, как Форис. И если он решит…

Тут она опомнилась и замолчала.

— Если он решит — что?

Ричиус потребовал продолжения.

— Нет, ничего, — зачастила Дьяна. — Извини. Это не важно.

— Я всегда вижу, когда ты говоришь неправду, — усмехнулся он. — Говори. Что ты собиралась сказать?

Она замялась.

— Кронин может не прийти, он решит, что в этом нет необходимости.

— Нет необходимости? Почему он может так решить? Если посланец Фориса скажет ему, сколько здесь нарских солдат, он поймет, что нам нужна помощь.

— Я имею в виду не это, — потупилась Дьяна. — Кронин и Форис прекратили свои распри только потому, что Тарн приказал им помириться. Но от Тарна уже много недель нет известий. — Она закрыла глаза. — Кронин может не захотеть помочь нам, если подумает, что Тарн погиб.

Вот, она произнесла эти слова. Она напряглась, ожидая, что спальня озарится молниями Тарна. Наджир сказала бы, что она втайне именно этого и хочет. В ней поднялось темное облако стыда. Может быть, это действительно так? Но рядом раздался мягкий, успокаивающий голос Ричиуса.

— Дьяна, посмотри на меня.

Она открыла глаза. Он улыбался ей — как обычно, когда она нуждалась в его поддержке.

— Не оплакивай человека, который не погиб, — ласково произнес Ричиус. — Тарн жив, Дьяна. Я в этом уверен.

— Правда?

Порой Ричиус не ошибался в самых безнадежных случаях.

— Да, я это чувствую. Он слишком силен и упрям, чтобы погибнуть в тот момент, когда Нар пытается захватить Люсел-Лор. Поверь мне.

— О, я тебе верю! — выдохнула она. — Верю. — Она проглотила стоявший в горле ком. — Да, ты прав. Конечно, прав. Прости меня. Я дура.

— Ты просто беспокоишься о нем, вот и все. Честно говоря, и я тоже. Но мы скоро получим от него вести — как только он сможет их нам послать. Не тревожься.

Она вымученно улыбнулась.

— Не буду. Но я все равно не ошибаюсь, Ричиус. Наджир сказала мне, будто и другие стали сомневаться в том, что Тарн жив. Если Кронин решит, что Тарн погиб, он может не прийти сюда.

— Он придет, — повторил Ричиус. — Если сможет. Он — человек чести. И, по-моему, он будет думать, что должен это сделать ради меня. Если нарский флот по-прежнему высаживает отряды на побережье, возможно, он просто не сможет нам помочь. Мы здесь слепы, Дьяна. Мы не знаем, что происходит. Возможно, Тарн уже прислал известия в Фалиндар, или лиссцы отбили Черный флот…

— Прекрати! — решительно сказала Дьяна. — Тебе необходимо отдыхать. Может, ты и чувствуешь себя лучше, но ты еще не поправился. Боль вернется.

— Но есть еще лекарство, да? Я могу просто смазать рану новой порцией.

— Да, но это не ускорит заживления. Для этого тебе нужен покой — по крайней мере еще день полежать в постели. Вечером я вернусь, посмотрю, как у тебя дела. Но ты не должен переутомляться. И отложи эту книгу. Постарайся поспать.

— Поспать… — мечтательно протянул он.

Уже в течение нескольких дней он не спал больше часа подряд. Это слово подействовало на него словно заклинание: веки начали слипаться.

И тут в дверях возникла тень Фориса. Дьяна ахнула и разбудила Ричиуса — тот сразу же сел в постели.

— Форис! — воскликнул он.

Дьяна почувствовала, как к ее щекам приливает кровь. Она опустила голову и поздоровалась с военачальником.

— Добро пожаловать домой, лорд Форис.

Он устало ей кивнул. В руках у него был жиктар, покрытый грязью. На рукояти виднелись красные пятна. Глаза у военачальника потухли и потемнели, испачканная одежда свисала с плеч лохмотьями. Одно предплечье было перевязано грязным бинтом, другое пестрело болячками — точно такие же покрывали спину Ричиуса. Форис прошел в комнату, тяжело ступая. Он был так измучен, что казалось, вот-вот упадет. Однако нашел в себе силы криво улыбнуться Ричиусу.

— Как он? — спросил военачальник.

— Он хотел поспать. Ваша жена помогала мне за ним ухаживать.

Форис подошел к кровати и осмотрел раны.

— Где моя жена?

Ричиус выпрямился.

— Дьяна, что он говорит?

— Она в лесу около замка, собирает листья для обожженных, — ответила Дьяна Форису. — Ей очень не терпится снова вас увидеть.

— А мне — ее. — Форис продолжал смотреть на Ричиуса. — Раз он проснулся, скажи этому мальчишке, какой он дурак. Скажи, мне следовало убить его за то, что он пытался меня спасти.

В голосе военачальника не было ничего, кроме добродушия. У Дьяны в глазах запрыгали смешинки.

— Военачальник благодарит тебя, Ричиус, — сказала она. Это было не совсем верно, но она знала: их обоих это не смутит. — Он говорит, ты поступил бесстрашно.

— Я вижу по его глазам, что он сказал совсем не это. Но ты можешь передать ему: не стоит благодарности. Если я правильно помню, он сделал для меня то же самое.

— Мне не нравится цвет его кожи, — заметил Форис. — И почему он такой худой?

— Он не мог есть из-за боли. Не беспокойтесь: я прослежу, чтобы сегодня вечером он поел как следует.

— Да, позаботься о нем. — Форис весело посмотрел на Ричиуса. — Он будет нужен нам, как только поправится. Но не слишком рано, слышишь? Только когда он действительно сможет.

— Спроси его, что происходит, Дьяна, — нетерпеливо попросил Ричиус. — Как дела? Почему он вернулся?

Дьяна усмехнулась.