Серебряная Роза (СИ)

– Не, не пойдёт, парень, – покачал головой Стив. – Нам ещё своя шкура дорога. Не знаю, как тебе угораздило перейти этой семейке дорогу, но нам с братом ещё жить хочется и денег заработать заодно.

– Всё, кончай трепаться, – сказал второй. – За дело!

Когда Стив прицелился в него из винтовки, Дерек вначале подумал не о матери, которая, бывало, и не помнила о своём сыне. Он не сомневался, что Тони позаботится о ней, когда узнает о его «исчезновении». Первой его мыслью было, что Розамунда будет считать его преступником и никогда не простит за это, а он уже не сможет обелить своё имя в глазах той, кого любит.

Только его ждал сюрприз. Приятный по началу…

Когда он уже мысленно по прощался с матерью, Тони и Роуз, грохнул выстрел…но он не отбыл на тот свет, нет. Лишь почувствовал укол чем-то острым, в грудь. Опустив глаза, Дерек с удивлением увидел дротик, воткнувшийся ему между грудными мышцами, похожий на тот, которым стреляли, что бы усыпить животное.

«Значит не серебряная пуля, а снотворное?» – в первую секунду не зная толи радоваться, толи огорчаться растерялся парень.

Но за одним, прозвучал следующий выстрел и ещё один дротик, воткнулся теперь уже в руку. А затем пол пошатнулся под ногами Дрейка, и весь мир погрузился во тьму.

Очнулся Дерек уже в этом старом, дырявом сарае, лежащий на кучке гнилой соломы со связанными ногами и руками, а в другом углу ветхого строения, двое уже знакомых типов что-то варили в котелке, подвесив тот над разожженным огнем. Стараясь не привлекать к себе внимания, он подёргал свои путы, надеясь их разорвать или выпутаться, и тут же буквально зашипел от обжигающей боли. Помимо верёвок, он, оказывается, был скован ещё и серебряной цепью, к которой по неосторожности прикоснулся.

Звук привлёк внимания его тюремщиков. «Шрамолицый» тот кого, как помнил Дерек, звали Стивом, поднялся и подошёл к нему.

– Очнулся парень, – усмехнулся он, глядя сверху вниз на связанного Дрейка. – А я уже думал, что с дозой малость ошибся и ты, того, отдал концы.

– А я живучий. Так что извини, что разочаровал, – ответил ухмылкой Дерек, в тоже время настороженно следя за громилой, нависавшим над ним своей тушей.

– Ты я смотрю с чувством юмором, парень. Оптимист – это хорошо, – осклабился здоровяк. – Придётся тебе с нами погостить какое-то время.

– Отказаться я так понимаю, не могу?

– Правильно понимаешь. Есть будешь?

– Нет.

– Ну, раз не хочешь, тогда пора сделать тебе ещё один укольчик, по специальному рецепту, – и жестом фокусника, удивительно ловким для такого здоровяка, выудил из кармана шприц, наполненный какой-то мутной жидкостью с серебристым отливом.

Дерек задёргался в своих путах, стараясь выбраться, но скован он был надёжно, не вырваться. Только в очередной раз «обжёгся» серебром.

– Не обессудь, приятель, – пожал плечами тюремщик и, сняв колпачок, быстро вогнал иглу ему в шею и нажал на поршень, отправляя неизвестную смесь веществ Дереку в кровь.

Действие было мгновенным… Реальность утратила очертания и пришла дикая, рвущая на части боль и агония. Если до этого ему казалось, что он многое может рассказать о боли, то после инъекции, Дерек понял, как ошибался и как мало он на самом деле знал. Лекарство, чем бы оно ни было, открыло ему, новые границы, запредельных мучений, когда кажется, что тебя заживо сжигают, и ты чувствуешь, как кожа покрывается пузырями, кровь начинает закипать, словно масло в чане, а внутренности пропускают через мясорубку. Ты становишься всеобъемлющей, беспросветной болью, когда твоя личность сдаётся под её напором и даже дыхание приносит страдания. Внутреннего зверя словно вырвали из него, Дерек перестал его чувствовать почти сразу.

И так раз за разом, едва он приходил в себя. Иногда ему давали попить или кормили жидкой кашей, вкуса которой он не чувствовал. Впрочем, это всё равно не имело значение, так как любая еда чаще всего возвращалась назад, правда уже вместе с кровью. Разве что каким-то чудом успевала усвоиться, до того, как последует очередной укол. Но это было редко. Поэтому не было ничего удивительного, что вскоре Дерек так ослабел, что его перестали связывать. Но подумать о побеге у него не было ни возможности, ни времени, ни сил. Дни слились для него в одну сплошную, череду, наполненных страданием. Поэтому сейчас Дрейк не имел ни малейшего понятия, какое время суток, какой день и сколько их прошло с тех пор, как его притащили в этот вонючий, прогнивший сарай и бросили медленно подыхать на куче старой соломы. Знать бы для чего, это всё было сделано, кем и зачем. Почему его держат здесь, вместо того, что бы попросту прикончить, избавив тем самым себя от хлопот и трат на лекарство и охрану для него? Стив и Винс отказывались, говорить на эту тему и просто молча выполняли свою работу. На взгляд Дрейка, это всё более чем странно. Как и то, что уже прошло достаточно времени, а новой инъекции ещё не последовало, да и в сарае он был без привычной «компании» своих горилообразных тюремщиков. Но надеяться на что-то Дрейк не спешил. Ко всему прочему, на руках и на ногах, вновь появились сковывающие цепи.

Искал ли кто-нибудь его? А впрочем, кому это надо и зачем? Разве что только Тони. Он, наверное, сейчас с ума сходит от беспокойства и если ещё не попытался поднять на поиски всю полицию штата, то лишь потому, что благодаря Принстону дело замяли. В Скофхэгэне едва ли не половина жителей оборотни и мэр не позволит, что бы копы-чужаки рыскали по его территории, рискуя «сунуть нос» не в своё дело. А Дерека наверняка стая уже определила в группу беглецов, не сомневаясь в его виновности, с последующим перенесением в категорию смертников, если он появится в городе. Для них теперь, благодаря тому, кто всё это организовал, Дрейк преступник и никто не станет даже слушать его – либо разорвут глотку, либо пустят серебряную пулю в лоб. Одна надежда, что Джинкс всё вспомнит…впрочем, нет гарантии, что это произойдёт. А если же ему всё-таки каким-то чудом удастся выкарабкаться из передряги, в которую угодил, придётся переезжать в другое место – здесь ему в любом случае не жить. Уехать в какой-нибудь маленький городишко, где может жить оборотень-одиночка вместе со своей матерью. Благодаря автомастерской и магазинчику, ему удалось скопить приличную сумму – её должно было хватить на небольшой домик и прожить какое-то время пока он не найдёт себе работу. Ещё конечно, будут деньги, если продать их с матерью ранчо, но это станет возможным только в том случае, если Дерек останется-таки жив. А если нет…то Тони возьмёт заботу о Маргарет.

О Розамунде Дерек старался не думать. Гнал эти мысли…Они только ранили ему душу, а парню и без того хватало боли. Но помимо его воли, на гране безумия, её образ являлся ему. Казалось, что девушка рядом и тогда он до хрипа звал её, но едва яд в венах Дерека рассеивался, и тут же гранитной плитой обрушивалось понимание того, что он один, а Роуз где-то там, далеко, в объятьях Эрика и наверняка одна мысль о Дрейке теперь вызывает у неё ярость и отвращение. Как бы хорошо она не относилась к нему, не смотря ни на что, но Принстон и другие оборотни, наверняка сделали всё для того, что бы она возненавидела его. Так что нет, лучше не думать о Розамунде Сент-Джеймс оставив всё с ней связанное глубоко на задворках души и памяти.

А действие дряни, которую ему кололи, тем временем стало слабее. Боль как будто бы чуть притупилась, видимо регенерация оборотня пусть и медленно из-за сильно ослабленного и истощённого организма, но всё равно работает. Дерек по-прежнему чувствовал себя полудохлым, ни на что негодным существом, но даже совсем крохотные изменения в лучшую сторону не могли не радовать парня. Неужели всё таки про него забыли, и инъекции не будет?

Но топот и шарканье сапог по земле, сообщили, что его надежды в очередной раз не оправдались, и к нему направляется один из его тюремщиков.

– Ну что, очухался? – пробасил Стив. Наклонившись к нему, тот обдал парня запахом кислого пива и пота.