Корабли Мериора

Испустив сердитый вздох, больше похожий на шипение, Морриэль спрятала высохшие, почти бесплотные руки под темно-пурпурным шелковым одеялом. Сколько времени она бесцельно потратила, разгадывая головоломки событий? Пока не исчез Путеводный Камень, орден получал четкую и ясную картину всего, что происходило на Этере. Пропавший аметист позволял черпать энергию любой из двенадцати ветвей и обходиться без утомительных наблюдений. Вместо нынешнего просеивания событий и нескончаемых догадок кориатанки получали непосредственные знания. Догадки! До чего же она устала предполагать и делать допущения. Взять хотя бы картинки из последних трех шаров. Диркен, нанимающая разное отребье. Олени, которых что-то спугнуло. Что? Лесорубы, вдруг появившиеся в этих местах? А скопище ветхих рыбачьих лодок? Связано ли все это с замыслами и приготовлениями Аритона? Или ей только кажется? Но не может же каждое событие в той части Этеры непременно быть связанным с Повелителем Теней.

Морриэль закусила бесцветные губы. Сомнения, ошибки. Колдуньи Круга Старших увязают в спорах. Как будто жизнь согласится замереть и ждать, пока они договорятся!

Старухе никак не удавалось прогнать роящиеся мысли. Заклинания, продлевающие ей жизнь, вдобавок болезненно обостряли слух. Морриэль мечтала о плотных суконных портьерах, чтобы хоть на час избавиться от моря звуков. Где-то истошно кричал младенец, мучающийся вздутием живота. Хозяйка отчитывала служанку. Внизу, под окнами, мальчишка-прислужник колол дрова для кухни. Вот хлопнула дверь на первом этаже. Гремя ведрами и неумолчно болтая, явились девчонки-послушницы, отправленные за водой. В кухонной кладовой какой-то увалень с грохотом раскладывал по полкам купленные на рынке припасы. На самой кухне повар счищал восковую кожуру с нового круга сыра. Очистки звонко ударяли по стенкам мусорной лохани.

Усилием воли Морриэль вытеснила эти звуки. На смену им тут же пришли другие. Ветер с залива играл незакрепленными створками ставен. В гавани несколько раз протрубил голосистый рожок. Еще одно судно поднимало якорь, готовясь отплыть в Верпонт. Прикрыв голубоватые, похожие на тонкую яичную скорлупу веки, Морриэль погрузилась в забытье.

Но даже железная воля не спасала Главную колдунью от грызущей боли во всем теле. Тишина не давала желанного покоя, а только усугубляла ломоту в истончившихся костях. Забытье — не сон; в такое время суток ей никак не уснуть. Морриэль показалось, что она обречена целую вечность слушать шелест собственного сбивчивого дыхания.

Нет, не будет вечности. Рано или поздно Колесо Судьбоносна поглотит и ее. Кориатанки не умеют жить столько, сколько живут маги Содружества. Морриэль не боялась смерти. Однако на пути к долгожданному успокоению души стоял призрак Аритона Фаленского. Любовь Элайры сумела завладеть его сердцем. Но в последний момент наживка сорвалась с крючка: девчонке так и не удалось затащить его в постель. Лиренде было бы намного легче, если бы принц уступил зову плотской страсти.

Размышления Морриэль прервал стук в дверь. Главная колдунья встрепенулась, будто коршун. Тело отозвалось жгучей болью. Сердитым шепотом старуха спросила, кто и зачем ее беспокоит.

Дверь приоткрылась, и в нее просунулось узкое лицо, окаймленное черными локонами. Первая колдунья Лиренда не осмелилась войти внутрь. Шелестя складками одежды, она опустилась на одно колено и склонила голову.

Как разительно отличалась эта взрослая женщина от самовлюбленной девчонки из богатой семьи! Морриэль сразу заметила в ней врожденную способность к магии, яркую и необузданную, будто костер на ветру. Лиренда искренне хотела вступить в орден и старалась держаться смиренно, но ее смирение было пронизано высокомерием.

Высокомерие так и осталось в Лиренде; просто она научилась сдерживать его. Морриэль достаточно рано разгадала суть этой колдуньи. С одной стороны, Лирендой двигало неистребимое желание добиваться успеха всегда и во всем. Другой ее чертой, тщательно скрываемой даже от самой себя, была неуверенность в себе. Она-то и заставляла Лиренду загораживаться высокомерием… Первая колдунья давно подчинила свои порывы железной дисциплине ордена. Морриэль это радовало, ибо подтверждало одну из главных заповедей кориатанок: милосердным при желании может стать каждый. Совладать с желаниями сердца, не знавшего любви, оказалось сложнее. Преемница Морриэль вдруг оказалась опасно уязвимой. У Главной колдуньи уже не было времени искать другую кандидатуру и все начинать сначала. Ставки слишком высоки. Нужно сделать все, чтобы помочь Лиренде залатать эту брешь.

Морриэль пользовалась любым случаем, чтобы проверить свою преемницу на безупречность поведения. Она знала: Лиренда не решилась бы тревожить ее по пустяку. Но лишняя строгость не помешает.

— Кажется, я запретила тебе являться ко мне, — сердито бросила ей Морриэль. — Как ты осмелилась нарушить запрет?

Морриэль намеренно не назвала ее ни по имени, ни Первой колдуньей. Лиренда стойко выдержала это унижение.

— Я никогда бы не осмелилась, если бы не важное известие, предназначенное только для ваших ушей.

— Нет таких важных известий, которые не могли бы подождать, — возразила ей Главная колдунья. — Но уж раз ты пришла сказать важное, не медли, говори.

Лиренда оставалась все в той же смиренной позе.

— Умоляю вас отнестись к моим словам внимательно. Известие настолько важное, что требует соблюсти необходимую предосторожность.

Трудно сказать, понравился ли Морриэль такой ответ или вызвал у нее дополнительное раздражение. Главная колдунья слегка хрустнула тонкими пальцами.

— Давай поднимайся. И зови сюда ту, что дожидается за твоей спиной.

Лиренда хотела было возразить, но каркающий смех Морриэль ее опередил.

— Ты еще будешь со мной спорить? Очень глупо с твоей стороны. Я уже знаю, кого ты привела. Меня хочет видеть старшая колдунья из Тайсана. Я права? Ей было велено следить за событиями в Авеноре. Я знаю эту сестру. Без серьезных основания она не нарушила бы моего повеления.

— Вы правы, повелительница. Сестра Хальта из Круга Старших здесь, — сказала Лиренда, поднимаясь с колена. — Прикажете наложить охранительные заклинания, чтобы не было помех вашему разговору?

— Нет. Проводи ее сюда. Я сама позабочусь о предосторожностях.

Лиренда исчезла за дверью. Морриэль прикрыла платком ларец со стеклянными шарами. Потом сбросила с себя одеяла и с трудом встала.

Бледно-сиреневая сутана раскачивалась на костлявых плечах Морриэль. Сейчас Главная колдунья была похожа на диковинного мотылька. Подойдя к шкафу, она достала шелковый мешочек, внутри которого лежал один из камней ордена, помогающий накапливать силу и посылать ее в нужном направлении. Извлеченный наружу, белый кварц вспыхнул холодным отраженным светом. Морриэль не заботило, видят ли ее сейчас Лиренда и Хальта. Сморщенные ладони, будто сухие листья, обвили граненый кристалл. Главная колдунья сосредоточилась и направила свои мысли внутрь камня, пробуждая его силу.

Морриэль захлестнуло потоком обостренного восприятия.

Она ощущала глину кирпичей, из которых был построен этот дом, и известь раствора, скрепляющего их между собой. Она ощущала доски пола, чье дерево хранило легкие женские шаги и слезы несправедливо наказанных детей. Все магические ритуалы, какие совершались в этом зале, оставили здесь свои следы. Обрывки прошлых заклинаний въелись в половицы, точно копоть в штукатурку. И под всем этим текли первозданные силы Этеры. Сильнее, чем раньше, Морриэль ощущала их звонкое пение, но сейчас оно почему-то угнетало ее сознание. Она чувствовала конечность материи, подвластной разрушению.

Старуха тряхнула головой, быстро отогнав подобные мысли. Сокрушаться из-за мертвой материи, когда тысячи людей страдают и мучаются? Так ведут себя маги Содружества, для которых осколки паравианского мира дороже всего остального. Но если Содружество равнодушно к окружающей жизни, почему же оно позволяет себе безжалостно вмешиваться в дела ордена?