Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)

Хриплый тем временем теснил Джоакина. Проворно орудуя цепом, он не давал парню приблизиться для мечевой атаки. Чугунный шипастый шар на цепи угрожающе посвистывал, выписывал дуги в опасной близости от Джоакиновой груди.

- Эй, седой лорд, - прикрикнул Хармон, наводя арбалет. - Ты бы бросил эту грюкалку, а то, не ровен час, покалечишься...

Старик оглянулся и оценил шансы. Снайп подступил к нему.

- Хармон?.. - крикнул седой. - Никак Хармон торговец! Сказал бы сразу, что это ты -- чего прячешься-то?!

- Да я, видишь, задремал в фургоне, - миролюбиво признался Хармон. - Проснулся -- а тут такая катавасия... Но ты это, цеп все-таки полож. Иначе не выйдет у нас взаимного понимания.

Бежать было некуда -- седой стоял на мостке, зажатый Джоакином с фронта и Снайпом с тылу. Он нехотя бросил оружие.

- Хармон, ну ты сам-то... - проворчал старик. - Зачем ты с нами так, будто мы разбойники какие...

- Нет, что ты! - округлил глаза торговец. - И в мыслях такого не имел! Какие же вы разбойники? Честные лесные лорды, работники цепа и топора. Но вот мой наемник новенький -- он в здешних местах впервой, не признал вас сразу... Ты уж не серчай.

Из арьергарда подтянулся, наконец, Доксет. Он толкал перед собой острием копья молоденького перепуганного паренька, рядом важно шествовал Вихренок,

- Хозяин, там в кустах еще один был, мы вот его изловили, видишь!

- Молодцы, - похвалил Хармон. - Отберите у него все железки, что найдете, и отпустите на все четыре. На кой он нам.

Хриплый старик оживился:

- Хармон, так может, это... и я тож пойду?

- О раненых товарищах не желаешь побеспокоиться?

Секироносец с дырой в боку уже не дергался, остальные двое сопели и постанывали. Было заметно, что старику плевать на них, и сохранение собственной шкуры видится ему единственно важной задачей. Однако он просипел:

- А то как же. Возьму их, значит, под ручки, и пойдем себе.

- Конечно, - кивнул Хармон. - Возьмешь и пойдешь, отчего же нет. Раненым уход нужен, старикам -- покой. Тридцать агаток.

- Чего?!..

- Агаток. Это круглые такие серебряшки с женским личиком. Тридцать. Это трижды столько, сколько у тебя пальцев.

- Хармон... Хармон!.. - заныл седой. - Хармон, слышь... Это же добрая елена! Откуда у меня столько? Помилосердствуй!

- Помнится, год назад наше с тобою знакомство стало мне в дюжину агаток.

- Так дюжина же! Не тридцать! - возопил старик.

- Так и год прошел. А деньги к деньгам липнут, как снег к снегу. И вот я думаю, что ты на мою дюжину серебряков еще полторы успел налепить. Я бы точно успел, останься та дюжина в моем кошеле.

- Они... э... они... там, в хижине.

- А то как же! Конечно, в хижине, - участливо кивнул Хармон. - Сам сходишь?

- Да, да! Мигом обернусь!

Хармон зажмурился.

- Раз, два... - раскрыл глаза. - Вот и прошел миг. Считай, обернулся. Красавчик, возьми у лесного лорда оплату.

- Э, э, стой!

Джоакин упер острие меча в кадык хриплому и выдавил капельку крови. Старик сунул руку за спину, снял с пояса висевший сзади мешочек, затем еще один. Снайп оглядел его и убедился, что изъято все. Хармон развязал мешочки и пересчитал. Двадцать четыре агатки -- три полновесных серебряных глории. И еще горсть-другая медных звездочек.

- Я рад, что ты поступил осмотрительно, седой лорд. Это было весьма разумное вложение денег. Теперь забирай своих недорезанных приятелей -- и прочь с дороги.

Прежде, чем двинуться дальше, Снайп подобрал топоры и лук, а Джоакин выдернул из бедра лучника свой кинжал.

С полмили молодой наемник угрюмо молчал. Затем поравнялся с Хармоном и спросил:

- Это ты... вы мне, выходит, испытание устроили? Вы же знали, что у мостка эта шваль обретается?

- Ну, не так, чтобы знал, но надеялся, - ответил торговец, - Год времени прошел, могло случиться, что сир Логан или кто-нибудь еще удосужился их изловить. Однако дорога, как видишь, грязная, здешние люди ее не любят, а уж рыцарский отряд точно ею не поедет, так что...

- Ну, Хармон! Вы поступили... - Джоакин замялся.

- Если у тебя там на языке вертится "подло" или "низко", или еще экое словцо, то ты его лучше придержи. Подло было бы взять с хозяина плату за охрану, а потом не суметь справиться с горсткой лесных голодранцев. Вот это было бы низко. А я поступил всего лишь неожиданно... но и прибыльно для тебя.

Хармон махнул рукой, подзывая, Джоакин нехотя подъехал поближе. Торговец протянул ему полдюжины агаток.

- Бери. Ты заслужил их. Отличная работа.

Джоакин взял монеты и глухо переспросил:

- Правда?

- Чистая. Я даже не ждал от тебя такой прыти. Ты больно уж похваляешься. Многие похваляются, но ты много ловчее, чем бывают хвастуны.

Слова звучали искренне - Хармон приятно удивился Джоакиновому мастерству. Но это была лишь половина удивления. Вторую вызвал кинжал.

После схватки Джоакин наспех обтер его травой от крови, а на ближайшем привале принялся основательно чистить. Увидев оружие, Хармон присел рядом, попросил поглядеть. Отличная, изящная работа: узкое сверкающее лезвие, витиеватая посеребренная гарда, но главное -- два полукруглых выреза в основании рукояти, этак под черничную ягоду размером.

- Где ты взял его? - спросил Хармон.

- Боевой трофей.

- Ты же понимаешь, приятель, что это за штука?

Джоакин кивнул. Но Хармон все же уточнил:

- Это искровый кинжал. Одним касанием лезвия можно уложить тяжелого латника.

- В нем нет очей, - печально буркнул Джоакин.

- Верно, - согласился Хармон, поглаживая пальцем пустые выемки. - С очами он стоил бы дороже, чем вся твоя экипировка вкупе с лошаденкой. Но и без них ты мог бы выручить за него несколько елен, а то и целый золотой эфес. Хочешь, помогу продать?

- Нет, - покачал головой Джоакин.

Хармон повертел кинжал еще, разглядел вензель на навершии рукояти.

- Это парадное оружие, не боевое, - сказал Хармон. - Для сражения он слишком короток и изящен. Такой штуке место в дворцовой зале, на боку у какого-нибудь лощеного графенка.

- И что?

- Ты не мог взять его трофеем в бою. Мог украсть -- но вряд ли, если я хорошо рассмотрел тебя. А мог добыть в поединке -- это более похоже. В любом случае, за то или другое легко можешь вляпаться на позорный столб с плетьми. А если попадешься на глаза тому, кто украшает грудь таким же вензелем, - Хармон показал навершие кинжала, - то, глядишь, и пеньковым ожерельем на шею разживешься.

- Не продам, - хмуро покачал головой Джоакин и отобрал кинжал.

По мнению Хармона Паулы, это было глупое решение. Таскать на поясе обвинение против самого себя, вместо того, чтобы носить золотой в кармане -- явная дурость. Однако, когда Хармон вернулся в фургон, глаза его поблескивали. Загадка. Хорошо, когда в человеке -- загадка! Для него самого, может, и не особо, но вот наблюдать его со стороны, пытаться разгадать -- отличная, редкая забава!

Хорошо бы девицу ему, - подумал Хармон о парне. Такие, как он, особо забавны, когда влюблены... или когда в них самих влюбляются. Хармон Паула не ожидал, как скоро он окажется прав, и даже дважды.

Стрела

Апрель 1774 года от Сошествия

Кристальные горы (герцогство Ориджин)

- ...по этой самой тропе! Наши Праотцы - сотня здоровых мужиков, все как на подбор суровые, крепкие, бородатые; им все ни по чем, как дикому вепрю. А среди них - шестнадцать нежных цветочков, розовых таких жемчужинок - святые Праматери. Они ступают по тропе своими тонкими ножками, со всех сторон окруженные надежной мужской защитой. Янмэй Милосердная, и Светлая Агата, и Мириам Темноокая, и...

Ты всех шестнадцать Праматерей перечислишь, или кого забудешь? Или устанешь, наконец? - подумал с надеждой Эрвин. Говоривший, однако, не знал усталости. Он звался бароном Филиппом Лоуфертом и являлся имперским наблюдателем при экспедиционном отряде. Для всякого похода за известные границы Империи необходимо включать в число участников человека, напрямую служащего Короне, - закон Константина, издан в 13 веке... Филиппу Лоуферту было изрядно за сорок, он носил козлиную бородку и считал себя гением красноречия.