Козыри судьбы

— О’кей, — сказал он. — Он предложил мне… на пробу, понимаете ли… возможность очень интересного вложения. Это большая сумма денег. И есть элемент риска, как в большинстве предприятий по созданию новых компаний в областях, где очень высокая конкуренция. Но возможная прибыль делает это предложение соблазнительным.

Я кивнул.

— И вы хотите знать, честный человек Льюк или нет?

Он хмыкнул.

— Меня не слишком это интересует, — сказал он. — Единственное, что меня тревожит, сможет ли он доставить продукцию без обмана.

Его манера говорить кого-то мне напоминала. Я постарался вспомнить — кого, но не смог.

— А-а, — сказал я, отхлебнув пива. — Я сегодня немного не в себе. Извините. Конечно же, это касается компьютеров.

— Конечно.

— Вы хотите знать, не может ли его нынешний работодатель накрыть его, если он впутается — что бы он там с собой ни привез — в левый бизнес?

— Ну, в общем, да.

— Сдаюсь, — сказал я. — Для ответа на этот вопрос вам нужен другой человек, не я. Интеллектуальная собственность — это слишком хитрая область права. Я не знаю, что он продает, и не знаю, откуда это поставляется, — Льюк много с кем имеет дело. И потом — простите, я же не знаю, какие у вас самих отношения с законом.

— Я вообще не имел в виду ничего подобного, — сказал он, улыбаясь.

Я улыбнулся в ответ.

— Итак, ваше сообщение принято.

Мартинес кивнул и начал подниматься.

— Ох, еще одно, — сказал он.

— Да?

— Не упоминал ли он какие-нибудь страны, — начал он, заглядывая мне прямо в глаза, — под названием Янтарь или Дворы Хаоса?

Он не мог не заметить моей испуганной реакции, хотя подумал наверняка о другом. Я был уверен, что он мне не поверил, когда услышал мой правдивый ответ.

— Нет, такого я от него никогда не слыхал. А почему вы об этом спрашиваете?

Мартинес покачал головой и, оттолкнув свое кресло, сделал шаг от стола.

— Неважно. Спасибо, мистер Кори. Нус а дхабжун дуилша.

Он был уже за углом. Я вскочил.

— Подождите! — крикнул я во весь голос, так что все на миг замолчали и повернули головы в мою сторону.

— Эй, Мерль! Не убегай! Я уже здесь!

Я повернулся. Льюк как раз входил через дверь позади меня; его волосы еще не успели высохнуть после душа. Он приблизился, хлопнул меня по плечу и опустился в кресло, которое только что занимал Мартинес. Пока я снова усаживался в свое, Льюк кивнул на недопитое пиво.

— Мне одно такое же, — сказал он. — Господи, как пить хочется!

Затем:

— Куда это ты так рванул, когда я входил?

Не очень-то мне хотелось описывать недавнюю встречу, во всяком случае из-за ее странного окончания. Но, похоже, Мартинеса он не видел.

Итак:

— Собрался в сортир.

— Это вон туда, — сказал Льюк, кивая в том направлении, откуда он появился. — Я только что проскочил мимо.

Взгляд Льюка переместился вниз.

— Скажи, это кольцо, которое у тебя…

— А, да, — сказал я. — Ты оставил его в мотеле. Я прихватил его для тебя, когда забирал письмо. Вот, держи…

Я потянул за кольцо, но оно не слезало.

— Кажется, застряло. Забавно. Наделось оно довольно легко.

— Может, палец распух, — сказал Льюк. — Должно быть, это из-за высоты. Мы находимся достаточно высоко.

Он сделал знак официантке и заказал пива, а я тем временем все крутил кольцо.

— Наверно, мне придется тебе его просто продать, — сказал Льюк. — Хорошая сделка.

— Посмотрим, — ответил я. — Через минуту приду.

Он вяло приподнял и уронил руку, пока я выметался.

В «удобствах» никого не оказалось, так что я произнес слово, которое освободило Фракир от связывающего заклинания, наведенного мной в автобусе. Она тут же зашевелилась. Прежде чем я успел отдать следующую команду, Фракир замерцала, раскручиваясь и становясь видимой, заползла по тыльной стороне ладони и обвилась вокруг безымянного пальца. С изумлением я наблюдал, как палец потемнел и заныл от ее упорного сжатия.

Освобождение последовало быстро, и мой палец теперь выглядел так, будто на него намотали нитку. До меня дошло. Я прокрутил кольцо вверх по резьбе, вычерченной на коже. Фракир снова зашевелилась, будто собираясь покорежить палец, и я выдал ей щелчок.

— О’кей, — сказал я. — Спасибо. Иди на место.

Кажется, она на мгновенье замешкалась, но воли моей оказалось достаточно и без более официальных приказов. Фракир отступила по ладони назад, вновь обвила запястье и исчезла.

Я сделал все, что хотел, и вернулся в бар. Усаживаясь, передал Льюку его кольцо и отхлебнул пива.

— Как это ты его снял? — спросил он.

— С мылом, — ответил я.

Льюк завернул кольцо в носовой платок и положил в карман.

— Тогда, полагаю, получить что-нибудь с тебя взамен не удастся.

— Думаю, да. А сам ты его носить не собираешься?

— Нет, это подарок. Знаешь, я, правда, не ожидал, что ты появишься на местных подмостках, — сказал он, зачерпывая пригоршню орешков из плошки, появившейся, пока меня не было. — Я подумал, может, ты просто мне позвонишь, когда получишь письмо, и мы что-нибудь спланируем на потом. Хотя я рад, что ты не позвонил. Кто знает, когда бы вышло это «потом». Видишь ли, у меня есть кой-какие планы, и они начали осуществляться быстрее, чем я думал… вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

Я кивнул.

— У меня тоже есть о чем с тобой поговорить.

Он вернул мне кивок.

Еще в туалетной я твердо решил воздержаться от упоминания о Мартинесе, главным образом из-за того, о чем он говорил и на что намекал. Хотя, по большому счету, расклад не выглядел так, будто при этом я мог выгадать для себя какие-то дополнительные преимущества, — просто всегда, когда я с кем-нибудь говорю — пусть даже с друзьями, — я чувствую себя гораздо уютнее, если имею про запас информацию, а собеседник не знает, что она у меня есть. Так что я решил и сейчас придерживаться этого метода.

— Итак, будем цивилизованными и отложим все важное на после обеда, — сказал Льюк, сосредоточенно разрывая салфетку и сминая клочки. — А после пойдем куда-нибудь, где мы сможем поговорить спокойно.

— Мысль хорошая, — сказал я. — Хочешь пообедать здесь?

Он покачал головой.

— Здесь я уже обедал. Кормят вполне прилично, но душа требует перемен. За углом есть одно местечко. Давай я схожу и узнаю, есть ли у них свободный столик.

— О’кей.

Он залпом проглотил свое пиво и отвалил.

…И эта фраза о Янтаре. Кто такой, черт возьми, Мартинес? Необходимость выяснить это была вовсе не пустым любопытством, — мне было совершенно ясно, что он вовсе не тот, за кого себя выдавал. Последние его слова были на тари, моем родном языке. Почему это так и почему это должно быть так, я понятия не имел. Я проклял собственное бездействие, пустившее ситуацию с Z на самотек, да еще так надолго. Все это было в чистом виде плодами моей самонадеянности. Я никак не мог предугадать, что события запутаются в такой клубок. Конечно, они пошли мне на пользу, но радости я от этого не испытывал.

— О’кей, — вылетев из-за угла, сказал Льюк и, покопавшись в кармане, швырнул на стол деньги за выпивку и закуску. — Место для нас есть. Допивай и пошли.

Я допил и пошел за ним. Он провел меня коридорами в вестибюль, оттуда — наружу, и по переходу вывел с другой стороны гостиницы. Мы вышли в благоухающий вечер и через стоянку прошли к аллее, что тянулась вдоль Гвадалупе-стрит. Оттуда до места, где мы пересекли Аламеда, было рукой подать. Там мы дважды перешли улицу и прошагали мимо большой церкви, затем на следующем углу повернули направо. Льюк показал на ресторан под названием «La Tertulia» [39] через улицу и чуть впереди.

— Вот, — сказал Льюк.

Мы опять перешли мостовую и добрались до входа. Это было низкое здание из сырцового кирпича, типично испанское, почтенное и все какое-то элегантное внутри. Мы начали с кувшина сангрии, заказали polio adova [40], хлебный пудинг и много чашек кофе, поддерживая соглашение не говорить во время обеда ни о чем серьезном.