Инфернальная команда

— Во пала! — восхищенно воскликнул Шмультик, размазывая ладонями по щекам непрошенные слезы. — Из яблок, говоришь, гнал?… Это даже не кальвадос — чистейший спирт. Теперь мне по-настоящему жалко старикана — его лишь за одно это умение не за падло на руках до гробовой доски носить даже туда, куда сам царь-государь пешком ходит!

— Крепка зараза! — только и успел сказать корень и, зажмурившись, обхватил двумя отростками-конечностями свою бесформенную голову. — Будто по темечку молотком звезданули со всего размаха.

— Во-во, — назидательно покачал головой Гвен, — а ты все: "Мало, мало!" Вот тебе и мало".

Прием внутрь горячительного напитка оказал самое благотворное влияние на разгулявшийся аппетит путников. Все дружно набросились на еду, и через четверть часа на импровизированном столе не осталось ни крошки. Пока Гвен и Шмультик набивали брюхо хлебом с салом и колбасой, Мандрагор быстро расправился с куском сыра размером раза в три больше самого корня, чему откровенно подивился демон:

— Ну ты и здоров жрать, кореш! Поделись секретом, как тебе удается запихнуть в себя столько? По всем законам природы, ты сейчас должен быть похож на надутую резиновую перчатку, а ты даже в объеме ничуть не прибавил…

— А чего это ты мне в рот заглядываешь?! - возмутился изрядно окосевший от выпитого Мандрагор. — Сам-то сколько сала слопал? А бедному корню, выходит, теперь и червячка заморить нельзя!…

— Не ерепенься, товарищ, — демон обезоруживающе улыбнулся, — обидеть тебя я вовсе не помышлял — спросил так, для общего развития.

— То-то же, — мгновенно успокоился магический корень и, погладив себя по «животу», заразительно зевнул. — Пожалуй, вздремну-ка я малость. Ежели надумаете идти дальше, толкнете, но не грубо и разговаривайте, пожалуйста, потише! Понял, Гвен?

— Может быть, нам по очереди отгонять от тебя веточкой мух? — Ехидно поинтересовался юноша.

— Было бы, конечно, неплохо. — Приняв слова Гвена за чистую монету, слабеющим голосом ответил Мандрагор и тут же, закрыв глазки, принялся выводить носом затейливые рулады.

— А ты вздремнуть не желаешь? — Демон обратился к изрядно осоловевшему юноше. — Все-таки ночка у тебя выдалась весьма беспокойная. Давай-ка, братан, поспи малость, а я пока на шухере постою.

— Не, Шмуль, не приучен я спать днем — башка после сна раскалывается: то ли таково особенное свойство моего организма, то ли старый колдун чары на меня наложил, чтобы поменьше отдыхал, а побольше работал. Представь, стоит мне средь бела дня прикрыть на минуту глаза, как такая катавасия начинается, аж волком вой, будто перед сном бочонок браги выпил. Пробовал опохмеляться — не помогает. Поэтому я уж лучше до темноты потерплю, а ты, если хочешь, можешь вздремнуть часик-другой, все равно трогаться раньше не имеет смысла — сомлеем от жары.

— Премного благодарен за предложение, но мы — демоны в отличие от людей и прочих разумных гуманоидов в отдыхе практически не нуждаемся, поскольку обмен веществ внутри наших организмов имеет совершенно иную природу. Впрочем, не стану засорять твои мозги терминами, до которых ваша цивилизация дорастет лет эдак через пятьсот-шестьсот, а может быть и значительно позже.

— Отлично, — встрепенулся Гвен, — поскольку тебе спать не хочется, а мне противопоказано, валяй, рассказывай о своих похождениях, страсть как люблю слушать увлекательные байки.

Подложив под головы ладони, путники прилегли на мягкую травку и Шмультик начал свой невеселый рассказ:

— Да будет тебе известно, Гвен, родился я сто семь лет назад, если считать по времени этого мира в реальности, которую вы — люди по причине своей ограниченности и врожденной ксенофобии именуете Преисподней, Адом, Гееной Огненной и иными неблагозвучными словечками. На самом деле мой мир называется Инферно или Инферналиум и живут в нем такие же разумные создания, как и в любом другом. Единственная наша беда заключается в том, что обитатели Инферналиума весьма продвинуты в магии и, кроме того, пространственно нестабильны. Поясню свою последнюю мысль. Представь себе, что ты живешь в своем мире Тев-Хат, общаешься с друзьями, любишь девушек, занимаешься каким-нибудь полезным делом, и вдруг какой-то заднице где-то за тридевять миров взбрело в голову, что ты и только ты один способен решить все его проблемы. Нет, он не мчится сломя голову к тебе в гости, чтобы попросить о помощи. Вместо этого он идет по пути наименьшего сопротивления: чертит на полу звезду, заключает ее в окружность или пятиугольник, ставит по углам пять свечей или других, неважно каких, источников открытого огня, произносит заклинание и нате вам результат — страшное демоническое существо исчадие ада и прочее, прочее в полном его распоряжении…

— С какой это стати кто-то станет называть меня исчадием ада? — Легко ранимую душу юноши явно задело то, что его такого симпатичного кто-то посмеет обзывать столь нелестными эпитетами. — Ладно, ты, Шмуль, точнее та образина, которой ты был до того, как превратился в цыгана, с такой не обидно когда тебя исчадием величают…

— Вот, вот и ты туда же. Всякое непонимание рождает подозрительность, подозрительность влечет за собой страх, страх в свою очередь вызывает ненависть и так далее со всеми вытекающими последствиями вплоть до хорошего мордобоя. А тебе никогда не приходило в голову, что такой красавчик как ты может одним своим видом кого-нибудь испугать до смерти? С другой стороны, во всем многообразии вселенных есть существа, коих отвратительными никак не назовешь, а опасны они бывают похлеще всех вместе взятых исламских террористов, анархистов и антиглобалистов…

— Что за зверь? — С явным интересом спросил молодой человек. — О таких никогда не слыхал.

— Лучше о них вообще не знать. — С явным оттенком превосходства в голосе заметил демон. — Это все из того мира, где я бездарно потерял семьдесят с лишним лет. Упаси Создатель ваш мир от нашествия подобной напасти.

— Слышь, Шмуль, вот ты сейчас произнес имя Всеблагого, почему тебя тут же не поразила кара небесная? Жрецы в каждой проповеди, перекрикивая друг друга, проклинают ваше племя. Будто бы кто-то из твоих предков когда-то посмел поднять свою когтистую лапу на самого Создателя и по этой причине он, и вся его родня были им низвергнуты в пучину ада…