Хомодайрес. Черное-Черное Сердце (СИ)

     - Поцелуй меня сучка, - сказал я, вырастив клыки.

     Мгновенно пришла дикая боль, дампирша одним движением вырвала мою гордость, зато рот наполнил раствор цианида закаченного в клыки при инициации, безвредного для вампиров и смертельно опасного для монстров. Я от души плюнул прямо в ее раскрытую пасть. Сначала ничего не происходило, время замерло, секунда растягивалась в бесконечность, потом рев оглушил меня и я упал на груду мертвых вампиров. Герцогиня каталась по мраморному полу, пытаясь дотянуться руками до меня, но я инстинктивно откатился к стене и лежал улыбаясь, как блаженный, слушая ее затихающую ругань на дьявольском языке людей.

   Хомодайрес. История четвертая: Ни жив, ни мертв.

   Болеадорас летит быстро, но гудит как рассерженный шмель. Я успел спрыгнуть с химеры, укрыться за ее хребтом и обнажить серпы, прежде чем веревка с грузами просвистела мимо успокоившись в кустах дикой мяты. Похоже, внезапные попытки меня изничтожить становятся доброй традицией.

   Стайка летучих ежей с противным карканьем снялась с дерева. Сверху посыпались иглы, мерзкие твари специально метили в меня. Одной колючке повезло, она пребольно чиркнула по уху и застряла аккурат за воротом, понадобилось скрючить пальцы, получить еще пару уколов, что бы достать ее. Счет к сорвавшей меня с химеры скотине вырос еще на пару тумаков.

   - Эй! Придурок! - громко крикнул в сторону метателя. - Ты совсем с ума в своей глуши съехал? Честных путников глушить вздумал! Или ты может промыслом разбойным живешь? Тогда лучше сам на болеадорас удавись.

   - А на тебе написано, что ты честный? - прилетел басистый ответ.

   - И что, значит надо сразу всякую гадость метать?

   - Хм... Резонно, - в голосе прозвучала некоторая задумчивость. - Тут у нас просто поджигатели объявились. Считай метров двести выгорело. Ууууу, я бы эту заразу сам пеплом по ветру пустил. Ты, это, давай не хоронись, больше бросаться не буду, да и прыткий ты больно.

   - Так и ты покажись.

   Из леса вышел... Сначала я решил, что это хуманс. Чуть было не метнул кусари-кама, но в последний миг, дернул цепочку обратно.

   - Экий ты нервный, - проговорил любитель нападать исподтишка. - Хомодайрес что ли?

   Это был натуральный вовкулака. Человек-волк, мерзкое порождение магии людей. Огромный, выше двух метров, заросший густой шерстью, он находился в промежуточной стадии. Стоял на двух ногах и мог контролировать свой разум..наверно.

   Иногда, очень редко такие ублюдки появляются в нашем мире. За тысячи лет набралось достаточное количество особей, что бы они стали дилеммой. Казалось бы, чего проще? Не дать проблеме стать оной, уничтожить каждую тварь, но Магистры и Политики решили иначе. Семя хуманса, его отродья, давали бесценный материал для изучения и оттачивания методики борьбы с монстрами. Кроме того вовкулаки ненавидели человеков наверно еще больше, чем те ненавидели вампиров. А что может объединить сильнее любви, крепче железа, только общий враг.

   Опрокидень скалился, его рот представлял отталкивающее зрелище: зубы хумансов перемешивались с острыми волчьими клыками.

   - Типа того.

   - А чего в наших краях?

   Вопрос, как вопрос, без подвоха. Но жаренным пахло люто. За последние два года, в землях, граничащих с лесным поселением перевертышей исчезло трое хомодайресов. Эта цифра не является странной в масштабе Московии, но в рамках данной географии это повод стрелять из всех пушек. Магистры обеспокоились. И вот я здесь. Болеадорас пушенный по мне может быть просто неприятным совпадением либо желанием пограбить одинокого путника, в том случае если бы его кинул обычный разумный. Вовкулаки чувствуют хомодайресов на уровне инстинктов, это в них звучит кровь человека, а их чуткий нос выявляет нас за много, до визуального контакта. Нападение было не случайным. Захотелось рвануть серпы и приложить их к огромным яйцам опрокиденя. Дипломатия мой конек. Вместо этого, прервал затянувшуюся паузу.

   - Да, я собственно не в ваших краях. Следую по тракту сначала в Ельценевск, оттуда в Югановск, местные жалуются, что у них кровь киснет и кто-то ворует свиней. Скорее всего байки испуганных крестьян, но проверить придется.

   - Тебя как звать хомодайрес?

   - Констанций. Ты наверно будешь столь любезен, что пригласишь меня?

   Показалось или волколак чуть заметно дрогнул? Интересно откуда он может знать имя мое.

   - А меня стало быть Сореем кличут. Действительно Констанций, время уже к рассвету, не хочешь у нас задневать? Тут до Норы рукой подать. Отдохнешь, баньку тебе истопим, перекусишь от пуза, заодно, что в мире делается расскажешь, у нас тут скукота.

   Оборотни так же как и их родоначальники хумансы к солнцу не восприимчивы, но предпочитают ночной образа жизни. В день они спят, ночью воют на луну или чем там занимаются собаки страшные?

   - Не далеко говоришь? Банька это здорово, я считай уже недели две в поту, согласиться что ли?

   - Конечно соглашайся! Мы всегда рады гостям.

   На это заявление я чуть было не поперхнулся. Волколаки пресекают любое вмешательство в их приватность, за исключением случаев государевой важности. Даже пословица такая есть: Рад видеть, как перевертыш в вязке. А что бы кого-то добровольно пригласить в свою Нору, таких случаев не припомню.

   - А какие у нас самки! У них как раз период цветения, - распинался Сореей. - Свежая кровь нам жизненно необходима, для тебя же это не проблема Серебряный?

   Ого. По видимому здесь меня ждали. Именно меня. Вряд ли я настолько популярен, что в этакой глуши, за сотни верст до поселения разумных, слышали о хомодайресе Констанции. Кто-то предупредил Стаю о появлении гостя. Интересно кто и с какой целью?

   Я взял химеру под уздцы.

   - Только ради периода цветения, веди!

   Мы нырнули в густоту гигантских хвойных деревьев. Казалось сосны растут так близко, что среди них не пролетит и комар, но мой провожатый, гораздо более массивный нежели я, спокойно находил путь сквозь хитросплетения веток, бурелом и валежник. Я старался идти шаг в шаг, не отставая более двух метров. Всяк знает, что лес облюбованный волколаками становится частью некой экзосистемы и помогает своим симбионтам. Не думаю, что мне удалось продвинутся вглубь хотя бы на сто метров, блуждал бы кругами или просто застрял среди стволов. Правда существовал радикальный метод борьбы с этой магией оборотней - огонь. Несколько тысячелетий назад перевертыши настолько обнаглели, что решили объявить о своей независимости и отказались пускать контроль из хомодайресов. Тогда огонь выжрал сотни гектаров леса, популяцию сократили до шести десятков особей, а всех молодых щенков забрали на остров Ордена в качестве материала для изысканий.

   Химера нервничала, ее бока раздувались, а глаза налились красным, но команд слушалась без понуканий. Я успокаивающе потрепал ее между рогами, сунул в зубастый рот кусок вяленой медвежьей печенки.

   Минут двадцать мы пробирались молча и я чувствовал, как перекидыш напряжен, он постоянно оглядывался, проверяя иду ли я за ним, хотя его нос прекрасно оповещал о присутствии хомодайреса.

   - Далеко еще?

   - Где-то столько же. Скоро эта теснота кончится, пойдет просека. Мы ее специально, для удобства устроили. Молодняку гонять надо где-то спокойно, да и сподручнее так, сам увидишь.

   И действительно, некоторое время спустя деревья расступились и мы оказались на широкой, не меньше пятнадцати метров, лапотворной ленте. С правой стороны дороги метнулась безмолвная тень, передо мной приземлился крупный черный волк, насколько успел понять не перевертыш. Химера встала на задние лапы, забила в воздухе серпами-копытами. Хищник оскалил пасть, показывая белые ровные зубы и лиловый язык, морда напряглась, пошла складками, ноздри совсем не смешно задергались, раздалось чуть слышное, но от этого еще более пронизывающее рычание.