Душегуб (СИ)

Тук-тук, тук-тук. Назойливый звук, который уже довольно долго меня доставал, доносился откуда-то справа, со стороны асфальтовой дорожки, пролегающей вдоль скамейки. Со следующим стуком я все понял, и испытал целый букет чувств: презрение, жалость, доброту и даже толику стыда. Источником звука была трость слепого, который раскачиваясь, очень медленно и скрупулезно нащупывал себе дорогу, то и дело стуча по асфальту белой палочкой. Подумав о последних трех словах, мне невольно вспомнилась одна песенка и я даже немного подпел в такт:

Наблюдая за ним, я понял, что он ищет и бросил:

— Не скамейку ли случайно ищешь?

Он резко остановился и повернулся на одних пятках ко мне:

— Да-да, тут свободно? — он ударил тростью по скамейке.

— Угу.

Дальше он подошел, нащупал ее рукой и присел, пытаясь пристроить свою длиннющую трость где-то рядом. И что ему тут могло понадобиться? Он явно не знаком с эхолокацией и не умеет запоминать местность так, как я, тем более он молод, от силы лет двадцать пять, хотя, прошу заметить, пахнет от него неплохо, в сравнении с некоторыми людьми его возраста…

— Как хорошо, когда зрячие помогают таким, как мы… — устало вздохнул он.

— Это ты о ком?

— Как это — о ком, о вас!

— С чего ты взял, что я зрячий?

— Так вы тоже… — извиняющее промолвил тот.

— Да, тоже, — раздраженно бросил я, давая понять, что не собираюсь продолжать тему.

Мы сидели молча уже минут десять, а я считал количество ребят, собравшихся на пяточке. Вот подошел уже шестой. Многовато, если с нашей секции выбрали двоих, то сколько же там?.. Так, пора бы уже и мне подойти…

— Прощайте.

— Постойте, вы забыли свою трость! — крикнул он мне вслед, пытаясь подняться.

Я медленно обернулся к нему, поправив рюкзак:

— Мне не нужна трость.

Оставив слепого одного думать на скамейке, я подбежал к ребятам, среди которых уже стоял Георгиевич, провожающий нас до Олимпа, являющийся спортивным комплексом и отдельным корпусом какого-то другого института. В Новогермецке, или, как его еще называют, вторыми Афинами, огромнейшее, просто бешеное количество всяких спортивных комплексов, так как строили этот город именно как Спортивный, и если Томск был Академгородком, то Новогермецк — Спортгородком, названный в честь Гермеса. Тут спортивные сооружения на каждом шагу, я в них уже запутался…

— Давыдов, где тебя черти носят?.. Так, все в сборе, идем выигрывать!

— Уо! — взвыли все (окромя меня), и нас повел тренер…

Когда мы отметились у регистратора, сидящего со списком у входа, нам выдали номерки от наших кабинок в раздевалке. Хвала богам, цифры на номерки были вогнутые вовнутрь и я нащупал «29». В раздевалке было много народу, и все имели принципиально разный уровень силы, я даже не удивлюсь, что это еще не все спортсмены. У многих, если не у всех, беспокойно стучали сердца. Перед раздевалкой тренер дал напутствие:

— Не забудьте, сегодня вы покажите силу спортивной школы Кедр! Не опозорьте ни себя, ни своих тренеров! Удачи, ребята!

Вообще, как я успел заметить, на нашей секции никто никого не упрекает в чем-либо, разве что подшучивают. Когда я остался один с шестерыми ребятами, которые расположились от 23 кабинки до 29, я подумал что начнутся издевки и так далее, однако ничего подобного в мою сторону. Похоже, всем понятно, что Георгич просто так не выбирает бездарных людей и я тоже кое-что умею.

После раздеваний нас повели на весы. Кстати сказать, вообще странное название. Я выучил физику за год и решал различного рода задач, а когда услышал фразу «Я вешу столько-то килограмм», чуть не умер со смеху. Вес измеряется в ньютонах, в килограммах же — масса. Тем более, что вес может варьироваться от ситуации. Что же это тогда, людская глупость, или просто привычка, воспитавшаяся с детства?..

Моя масса оказалась 70 килограмм.

А дальше начались соревнования и за нами приходил какой-то человек и выводил на ринг. Моя очередь настала только лишь через час.

Зашел человек и, сразу отыскав меня, попросил подтвердить, что я Давыдов Кай из Кедра, а потом повел меня по немного холодным коридорам, удивляясь как необычной внешности, так и спокойствию.

На ринге нас представили по имени фамилии и секции. В углу стоял мой тренер, которого я узнал как по Ки, так и по запаху и сердцу, стукнувшему с большущей силой, когда я объявился тут. А народу было… Дофига, если сказать не хлеще… Среди некоторых я чуял даже студентов НГГУ, которые пришли болеть за своих, так и их родителей. Мне даже стало как-то неудобно от такого количества людей, однако я протопал к тренеру, который встретил меня вопросом «Разогрелся?», на что я кивнул.

Пока представляли противника, я уже успел его ощупать как с помощью Ки, так и по запаху. Он сильно волновался, а если изучить его Ки, сразу становится понятно, почему — слабак и неудачник. Хотя, если сравнивать его с другими спортсменами в раздевалке, этот золотой середнячок.

Да уж, противник, блин…

Меж тем прозвучал гонг и мы начали. Он тотчас встал в стойку и остановился, не зная, что делать. Еще бы, перед ним стоял парень не в трусах, как другие бойцы, а в длинных штанах, которые я просто подвернул до колен и затянул с помощью самодельной резинки. Но самое необычное было то, что я стоял в своей любимой стойке: ноги на ширине плеч, руки расслабленны по швам. Первый всеобщий шок после снятие моей футболки уже немного поутих и сейчас парень совсем не знал что делать.

Дальше, что бы не было скучно, я решил поиграть с ним. Примерно сравняв Ки, я встал в классическую левостороннюю боксерскую стойку, от которой некоторые наблюдатели презрительно хмыкнули и сделал шаг вперед. Парень оживился и нанес быстрый удар коленом, целясь в голову. Потом пробные джебы, «нижние пинки» и крюки, от которых я благополучно уклонялся. Резко увеличив дистанцию прыжком назад, я повысил свою Ки до немыслимых пределов и, расположив руки по швам, просто сделал несколько шагов навстречу испуганному парню, у которого после моего повышения Ки выделился в огромных количествах пот, а сердцебиение увеличилось в разы: он боялся. Я мягко улыбнулся и поднял для удара левую руку, все еще так же медленно делая шаг за шагом.

Из его угла что-то истошно орал тренер, типа «Нападай! Он же весь открыт!!!»

Меж тем я подошел к парню и несильно вломил прямым левым в нос. Хлынула кровь, и его отбросило на полметра назад, ударив о канаты, а голова дернулась по инерции. Рефери мгновенно остановил бой, встав между мной и противником. Зрители ликовали, но мне было глубоко наплевать. Протиснувшись между канатами, я спустился по ступенькам к тренеру и надел футболку, автоматически улыбаясь на похвалы с его стороны и хлопки по плечу.

Вот примерно так и прошли все поединки: я выходил, изучал противника, после повышал Ки и тот улетал с первого же прямого. В общей сложности я нанес где-то четыре-пять ударов. Все, конечно же, были в шоке, но не более, полагая, что мне попадались слишком уж слабые ребята. Финальный противник слышал о моих победах, поэтому поначалу отнесся ко мне с опаской, постепенно проламывая защиту. Я лишь вертко уклонялся, а потом так же нанес левый прямой, от которого он не смог уклониться. Толпа, уже успевшая привыкнуть к моим победам, сейчас ликовала и кричала во все горло, отчего я сильно уж морщился. Спустя полчаса уже объявляли почетные медальки победителям, а я, переодевшись, сложил все вещи в рюкзак и вышел из Олимпа очень сильно разочарованный. Нет, безусловно, спортсмены они были сильные, но… Именно как спортсмены, я же — боец, и между нами огромнейшая пропасть как в смысле слов, так и в мастерстве.