Вернуться из смерти (СИ)

  Кто многочисленнее, те и сильнее, а значит, и богаче. Именно с такими племенами и Домами приходится считаться осёдлым племенам в наибольшей степени. Тем меньше у них нужды постоянно скитаться по свету, питаться впроголодь, терпеть притеснения, а порой и просто издевательства. Да и отряды наёмников у таких племён лишь немногим уступают полкам короля Амори. Прежде всего, это - некоторые племена в Домах Деул и Дхирмала. Именно их надо привлечь на свою сторону в первую очередь. Остальные, как водится, пойдут за сильнейшими. Но, с другой стороны, убедить их куда труднее: это не отчаявшиеся бродяги, которым нечего терять, и не нужно собираться перед походом. А с богатыми да сильными ещё поди, найди общий язык...

  Вожди собрались уже давно, Эвинна с борэйнскими картирами прибыли одними из последних. Что ж, и это было предусмотрено обычаем: во-первых, борэйнские картиры - пожалуй, самый слабый и малочисленный из Домов; вдобавок море замерзает лишь в месяце Судьи, а проходимым для караванов становится не раньше конца Всадника. До Барска от Бирры идти больше месяца. Следовательно, и появиться они могут только в самом конце, когда основные вопросы уже порешают, и лишь чтобы узнать, что решили главные племенные союзы. Так было всегда. Но не сейчас. Если ей, Эвинне-Артси, дадут говорить от имени борэйнских картиров, всё, что они тут обсуждали, враз станет неважным.

  Гася внутренний трепет, Эвинна облизнула губы - и шагнула под полог шатра.

  Сказано: сколько звёзд на небе, сколько песка на речных берегах, сколько камней в земле и блох на бездомной собаке - столько и каст создали Боги, дабы ни одно из нужных людям и не только им ремёсел не исчезло в круговерти столетий. Есть касты крестьян и ремесленников, артистов и торговцев, воинов и жрецов, нищих, воров и проституток... Только раб не имеет касты, потому не имеет и чести, и права на своё мнение, и даже на детей: хозяин продаст их, как только подрастут, а то и сразу... головой, да об угол.

  Есть каста телохранителей, призванных защитить от всяческих опасностей жизнь того, кто заплатит, или наследственного покровителя рода. Ну и, разумеется, есть на свете каста убийц. Такое нужное, особенно знатным и богатым дело - тайное и не очень убийство неугодных и их родных - не могло остаться без внимания Богов. Не воинов, а именно убийц: ведь часто бывает выгоднее из засады застрелить полководца, чем воевать с ним и его армией. Как и в любом деле, здесь множество секретов, передаваемых от отца к сыну... Или дочери, ведь вонзить отравленную шпильку в горло может и девчонка, прямо в постели да на пиру. Не говоря уж про подсыпанный в еду яд или брошенный в очаг особый порошок, который, сгорая, отравляет сам воздух. Или про маленьких, но смертельно ядовитых змей и насекомых в нужном месте в нужное время.

  По-хорошему, женщина в таком деле даже лучше: она более осторожна, аккуратна, способна к монотонной и вроде бы совсем не интересной работе, из которой сплошь и рядом и вырастает успех. Женщина способна идти к цели, не оглядываясь и не тратя времени на бесполезные колебания. Она нетороплива и практична, но и неотвратима, как сама смерть. Не случайно богиня Борэйн, которую почитают убийцы как покровительницу, тоже женщина.

  Вдобавок от симпатичной девчонки или едва держащейся на ногах согбенной старухи меньше ждут пакостей. Пока не станет поздно.

  Вот и Халишту никто бы не заподозрил в том, что она способна отправить человека в ледяное Ирлифово царство одним уверенным движением. Круглолицая чернявая девица лет двадцати или около того, с задорно торчащей грудью, яркими губами и длинной косой, смешливая и остроглазая - ну, кто догадается, что тайное, подлое убийство - её хлеб насущный? Такой бы не отнимать, а дарить жизнь, рожая детей от мужа или - если выпала судьба куртизанки - от какого-нибудь "гостя".

  - А как девчонка просочилась на совещание вождей? - окидывая её откровенно раздевающим взглядом, поинтересовался молодой стражник. Не картир, нет, наёмник, наверняка изгнанный из клана за убийство в пьяной драке, совращение чьей-нибудь жены или что-нибудь подобное. Парень молодой, с аккуратной щёгольской бородкой: с таким она бы не отказалась, совсем не отказалась... И не откажется, если понадобится. Это будет даже приятно.

  - А кто бы им дал родиться, если б не девчонки? - рассеивая подозрения, обворожительно улыбнулась она. И легко, едва ощутимым касанием, чмокнула стражника в губы. По опыту Халишта знала: теперь из него можно вить верёвки.

  - Не велено никого пускать, - промямлил парень. И это отчаянный сорвиголова, побывавший не в одном бою. Вот почему порой женщина просочится там, куда ни за что бы не пропустили постороннего мужчину. - Не велено!..

  - А я Сабаху-катэ скажу, - как бы невзначай бросила она, называя одного из вождей Домов.

  Ход оказался верным - впрочем, интуиция её ещё не подводила, а подвела бы хоть однажды - так и не дожила бы она до своих двадцати зим. Конечно, Большой совет - дело исключительно мужское, женщины могут там присутствовать исключительно в виде рабынь, или танцовщиц и певиц, услаждающих взор и слух вождей. Или любовниц вождей, ибо облечённым властью почти всегда мало одной-единственной, или даже трёх жён, дозволенных Богами воинским кастам. Чтобы сразу, как прозвучит возвещающий окончание Совета гонг, перейти к приятному. Халишту подобное даже не возмущало: наоборот, именно поэтому посторонняя женщина не возбудит подозрений. Мало ли, кто там полюбился уважаемому старейшине? Да ведь и правда можно получить в ухо от собственных набольших, которым не нужна вражда на пустом месте.

  - Ну, проходи, проходи, - буркнул он. - Только в палатку с вождями не заходи! Твоё время придёт, как они выйдут...

  - Благодарю, храбрый воин, - благосклонно улыбнулась Халишта, и розовый язычок скользнул по пухлым губам. Они влажно блеснули, заставляя часового на миг забыть, кто он и зачем тут, вообще, находится. - А может, и тебя вниманием не обделю. Всё-таки одно дело старый толстосум, и совсем другое... Знаешь, не откажусь вложить в свои ножны твой меч!

  - Иди уже, бесстыдница! - чувствуя, как в штанах шевелится его достоинство, пробормотал воин. - А то попадёт мне из-за тебя, и во-он та палатка опустеет...

  "Приглашает в гости!" - поняла намёк Халишта. Возможно, он и пригодится, если не удастся выбраться. Бывают, конечно, и одноразовые убийцы, но это - дешёвки, расходный материал. Халишта таковым себя не считала, а значит, не бралась за дело, пока не подготовит пути отхода. Этот раз не стал исключением, но солдатик сгодится в качестве запасного варианта.

  Лагерь вокруг жил своей шумной и бестолковой для непосвящённого жизнью. Рвали глотки разнокалиберные собаки, блеяли козы и овцы, хрюкали или истошно визжали свиньи, фыркали, то и дело вываливая на истоптанный снег парящие на морозе комья навоза, лошади. Люди сновали туда-сюда, варили и жарили еду, пьянствовали, пели песни, ругались и тут же мирились, пили хмельное и спали прямо на морозе, рискуя не проснуться. Были и такие, кто точили оружие или отрабатывали рукопашный бой, учась биться строем и в поединке. Наёмники? Халишта пригляделась, хмуря лоб. Нет, обычные картиры. Странно: прежде они были кем угодно, только не воинами. С чего сейчас-то за мечи схватились? И не осложнит ли это нынешнее задание?

  Его дал... Нет, ни в коем случае не вспоминать! Мало ли что, она может оказаться и в плену, и тогда у неё попытаются вытянуть имя нанимателя. На своём недолгом веку Халишта и пытала сама, и выла от нестерпимой боли под пыткой. На собственной шкуре познавая горькую истину: выдержать пытки стоящего палача не сумеет никто. И будет лучше, если, попав в плен, она не выдаст нанимателей. Или выдаст - но не тех. Насколько она понимала, нынешниме наниматели и сами плясали под дудку чужаков.

  Кого ей только не доводилось убирать! И племенных вождей, возомнивших о себе лишнее, и жрецов, начавших учить почитателей не тому, и могущественных фаворитов королей и герцогов, и предводителей недовольных своей тяжкой долей простолюдинов, решивших поквитаться с высшими кастами. Но чтобы какую-то там не то плясунью, не то воительницу, не то просто воскресшую из мёртвых... Нет, никогда прежде про её "клиента" не рассказывали столько всего, и такого разного. Сходились в одном: каким-то образом она сумела околдовать борэйнских картиров, и не только их, подчинив всех своей воле. Тысячи воинов она заставив идти на юг, сквозь Долгую Ночь и лютые морозы, снега и торосы замёрзшего моря.