Иллюзия обмана (СИ)

— Ты действительно не понял? Обратившись к Арниту или к тому, кого принимал за него, как к Государю, ты признал его Императором, а себя его Личным Секретарём. Таким образом, ты отрёкся от своих обязательств передо мной. Убив Истинного Императора, ты по своей воле сложил с себя секретарские полномочия. Надеюсь, ты знаешь, что ещё ни один из вас не пережил своих повелителей более, чем на сутки?

— Но я же… Сир! Вы же… — снова захныкал Анактар.

— Я помню, что обещал щедро наградить тебя за известие о смерти Арнита, и сдержу слово. Что касается твоей измены, пусть и невольной, то я просто хотел, что бы ты знал…

Он не закончил, поскольку Грейф Нюд зашевелился в своём кресле и заинтересованно прислушался к разговору. Цервемза ненадолго задумался, и огляделся, как будто что-то искал. Наконец, нашёл.

— Не люблю сидеть впотьмах, — задумчиво произнёс он. — Добавь света.

Толстячок суетливо бросился к небольшому столику, на котором стояла лампа. Пока он возился, пытаясь разжечь слегка отсыревший фитиль, Правитель незаметно достал кинжал и подошёл к Секретарю почти вплотную.

— Куда, говоришь, ты ударил Императора? — спросил он, становясь точно за спиной Анактара.

— Примерно сюда, — показал тот, оборачиваясь.

— Грамотно! Отличный удар, — похвалил Цервемза. — При таком ранении шансов выжить практически не остаётся.

— Сир, что вы… — укоризненно начал парень.

Лезвие вошло в то же место, куда был ранен Император.

— По неписаным законам Кридона я должен был отомстить убийце своего племянника и воспитанника. Кроме того, быстрая смерть — лучшая награда для таких, как ты, — спокойно объяснил он, осторожно опуская обмякшее тело на пол. — Так что своё обещание я сдержал.

Анактар попытался что-то ответить, но поперхнулся воздухом. И замер.

Всё произошло слишком быстро, чтобы Колдун смог вмешаться. Да он и не хотел.

Цервемза, тщательно вытер кинжал полой одежды убитого. Разогнулся и проговорил.

— Почтеннейший господин Советник! В связи с тем, что любезнейший господин Анактар покинул нас, мне нужен новый Секретарь.

Он хлопнул в ладоши. Указал стремительно появившимся Доуру и Лопцеду на труп:

— Хоронить не надо. Бросьте в лесу. Звери своё дело знают.

Всё это время Грейф Нюд молчал. Наконец, слегка растёр переносицу и произнёс:

— Боюсь, что пока жив Кайниол, Вашему Величеству придётся обходиться услугами герольдов.

— Что ж… пусть так. Это не помешает мне править! — он потянулся. — Время позднее. Завтра начинать всё от корней. Надеюсь, здесь есть хоть одна приличная кровать?

Советник учтиво поклонился и встал. В этот момент в комнату вошли слегка запыхавшиеся Заика и Коренастый и замерли у двери в ожидании дальнейших распоряжений.

— У нас слишком мало ковриков поэтому мы всё время опаздываем. Ты, — Правитель указал на Лопцеда. — С рассветом отправишься к Ткачихе.

IV

Аханар закончила работу. Устало потянулась. Закуталась в тёплый плащ и вышла посидеть на крыльцо. Это был её ежевечерний ритуал на протяжении многих лет.

Ранний зимний закат был прекрасен, но не трогал душу Ткачихи. Она неподвижно сидела на ступеньке. Не мигая, глядела в потухающее небо и негромко как заклинание повторяла то же, что и всегда:

— Сегодня… Обязательно сегодня… Прилетит…

Почти стемнело. Изрядно похолодало. Женщина махнула рукой и собралась идти в дом. Как вдруг…

В небе появилась поблёскивающая точка…

Ткачиха сперва подумала, что ей примерещилось.

Точка стремительно приближалась. Вот она стала похожа на яркую осеннюю звезду. Вот приобрела сходство с птицей.

За годы ожидания Аханар видела множество разных птиц. Таких — никогда. Эта была золотой, как угли в пылающем очаге. Несмотря на холод, Ткачиха стояла, как будто пустила корни.

Птица опускалась ниже и ниже. Облик её всё больше напоминал человеческий.

Потом до Аханар долетела песня. Голос был тот самый! Его нельзя было перепутать ни с каким другим.

Женщина села прямо в снег:

— Я знала… знала. Это ты… прилетел! — захлёбываясь слезами шептала она, не в силах встать.

Меж тем, светящийся человек, продолжая петь, плавно опустился и тяжело, но уверенно двинулся к ней.

— Отэп! — вскочила Ткачиха и побежала навстречу ему.

Песня оборвалась, и мужчина тяжко рухнул в двух шагах от ног женщины. От него исходил жар, как от костра. Аханар всё поняла, и ей стало так холодно как в ту самую ночь, когда ей сказали, что отобранного не вернуть. А вот ведь вернулось! Она должна справиться!

Отэп смотрел на неё, запоминая каждую чёрточку долгожданного лица, и даже пытался улыбаться:

— Аханар… Всё сбылось… — с трудом произнёс он.

— Конечно, сбылось! Сейчас пойдём в дом. Там будет легче, — с этими словами она подхватила его подмышки и осторожно потащила к крыльцу.

— Не надо… Это опасно… — еле слышно шептал воин. — Отойди…

Она лишь покачала головой. Сильные руки Ткачихи втянули его в комнату. Аханар огляделась в поисках достойного ложа. Взгляд её упал на мягкую стопку новых ковриков. Уложив Отэпа, она пристроилась рядом, и взяла его за руку:

— Я верила. Все эти годы верила, что ты прилетишь. Они смеялись. А я ждала. Даже, когда жила у этого… из Квадры. Понимаешь?

Отэп слегка прикрыл глаза. И молчал. Он знал, что однажды одолел огненное зелье. Тогда это было бессмысленным геройством. Теперь рядом была Аханар. Нужно было попробовать. Поэтому воин не позволял себе ни стона, только улыбался. А пламя, сжигавшее его изнутри, грозило вот-вот вырваться наружу.

Когда он снова взглянул на неё, женщина продолжила:

— Я всё-всё про тебя знаю. Они думали, что я совсем безумна и говорили при мне, не стесняясь, — Аханар торопилась сказать главное. — И как опоили тебя, и как ты Командиром Квадры стал, а потом ушёл оттуда. Я тогда поняла, что ты вернул отобранное. Ты мне расскажешь?

— Я дождусь… там… и расскажу… Теперь… уходи… к нашим… На коврике…

Его лицо всё ярче светилось золотом, только глаза по-прежнему оставались стальными. Такими же, как в юности.

— Мы пойдём вместе! Ты лучше пой. Я помогу…

…Аханар так и не отпустила руки Отэпа, словно не чувствовала своей боли, только его…

И он снова запел. Чем тише звучал мужской голос, тем сильнее становился женский.

Они смолкли одновременно, потонув в рёве разгоревшегося пожара…

V

— Я знаю, где следует искать… — одновременно сказали брат Мренд и Римэ.

— Арнита, — закончила Прорицательница.

— Отэпа, — добавил Художник. — И его женщину.

— Похоже на настоящий погребальный обряд у нас не будет времени, — задумчиво сказал Кайниол. — Похороним их, как Превя и Никуцу.

Сборы были коротки. Несмотря на поспешное бегство и почти бессонную ночь, наши герои были бодры и сосредоточенны. Они разделились на две группы, условившись о месте, где должны были упокоиться павшие.

— В-всё с-сгорело, с-сир! Эта б-безумная с-спалила д-дом. К-ковриков н-нет, — докладывал Лопцед.

— Что делать. Пойдёте так. Не знаю, где они прятались ночью, но сейчас собираются на окраине Кридона, чтобы похоронить обоих, — Цервемза прошёлся из угла в угол. — Думаю, вы должны успеть. Ещё раз повторяю: всех, особенно мальчишку и кота, брать живьём!

Тело Арнита, завёрнутое в походный плащ покоилось на большом камне. Рядом лежали два оберега: мужской и женский — всё, что осталось от Отэпа и Аханар. Вокруг стояли все их друзья.

Император подошёл к Секретарю и шепнул:

— Прости, даже если тебе не понравится моя поминальная речь.

Мисмак понимающе улыбнулся. Кайниол вернулся на своё место. Чуть помедлил и заговорил:

— Я никогда не считал себя сыном Арнита из Кридона, но когда-то он любил мою мать. И она… тоже. Спасибо им обоим за то, что я родился, каким родился и стал таким, каков есть. Арнит прожил непростую жизнь, совершил много дурного, но он погиб тогда, когда стал Истинным Императором. Прощай, отец!