Хроники Иберлена (Трилогия) (СИ)

— Совсем не рада, да? — шепнул ей Лейвис с иронией и сочувствием сразу.

— Сам видишь, — также шепотом ответила Айна.

Нестройный гомон затягивался, и стоило молодой королеве подумать, что пора бы его прервать — как он и в самом деле оказался прерван. Откуда-то сверху вспыхнул слепящий свет, раздался оглушающий, раздирающий слух грохот — а затем своды Большого Зала Тимлейнской ратуши проломились и потолок начал падать толпе на головы.

Эдвард Фэринтайн скучал. Он и пришел на церемонию объявления новой иберленской королевы лишь приличия ради, чтобы соблюсти дипломатический протокол. С тех пор, как кузен покойного Хендрика Грейдана принял корону Эринланда, ему много раз приходилось участвовать в ни к чему не обязывающих монотонных церемониях, лишенных всякого практического смысла, и эта была лишь одной из тысячи. С куда большим удовольствием Эдвард выспался бы после минувшей долгой ночи — но не свезло. В компании жены и двоих капитанов он стоял в первом ряду благородного собрания, в половину уха выслушивал претенциозные воззвания местных высокопоставленных особ, глядел то на свои сапоги, то в окно.

Дочка Раймонда Айтверна мучалась, кажется, похмельем и испугом одновременно — но ее выступление придворным понравилось, а может, они просто ждали повода покричать. Юная Айна ужасно напомнила Эдварду кузена Хендрика, каким тот был в момент своих коронационных торжеств. Тоже орал дурным голосом про честь предков, верность родине, победу над врагами. «Все неудачные правления начинаются одинаково — с красивых слов и высокопарных жестов». Фэринтайн не особенно сочувствовал несчастной барышне — ведь та сама оказалась достаточно глупа, чтобы позволить Эрдеру и Рейсворту себя окрутить. Однако Айна Айтверн была чародейкой, а значит, заслуживала внимательного отношения.

Чужое присутствие Эдвард ощутил не сразу. Возможно, не будь Фэринтайн столь рассеян, он бы заметил, как изменилось ментальное поле, как промелькнул в нем чей-то сильный и четкий след. Однако сейчас король Эринланда невидящим взором скользил по кричащей толпе, отстукивая пальцами на рукоятке собственного меча военный марш, и оказался совсем не готов к тому, что случилось дальше.

Когда грянул взрыв, Кэран среагировала первой. С малых лет обучавшаяся магии, она действовала рефлекторно. Подавив непрошеный вскрик, чародейка в защитном жесте вскинула руки — и белое сияние охватило их. Еще не прошла звуковая волна от сдетонировавшей бомбы, еще валились на головы иберленским нобилям обломки стропил и балок, а Кэран уже обратилась к Силе, формируя защитный экран. Падение осколков замедлилось — они останавливались, увязая в воздухе, что сделался внезапно плотным и способным их удержать. Остатки потолка зависли в пустоте, даже мелкая каменная крошка не коснулась пола.

Ликование вокруг переходило в ужас, крики восторга сменились воплями страха. Кто-то падал ниц и закрывал голову руками, кто-то рвался к окнам. У выводящих на площадь дверей уже образовалась давка. В два прыжка Эдвард Фэринтайн взлетел на помост, схватил за плечи тезку, Эдварда Эрдера, разворачивая лицом к себе.

— Командуйте парадом, — приказал король. — Выводите отсюда людей, живо!

Олухом правитель Севера явно не был и растерянности не проявил. Отрывисто кивнув, герцог Шоненгема ринулся вниз с помоста — успокаивать паникующих придворных и отдавать приказы солдатам, чтобы те расчистили выход из ратуши и не дали толпе никого затоптать.

Эдвард развернулся, вглядывась в лицо жены. Кэран стоял, закатив глаза, все также не опуская рук, и даже не шевелилась. Фэринтайн знал, все силы волшебницы сейчас уходят на то, чтоб удерживать остатки потолочных перекрытий, не позволяя им обрушиться на людей, пока те не покинут здание. Кэран нужно было продержаться еще хотя бы десять минут — но Эдвард не был уверен, хватит ли у нее сил.

Король Эринланда потянул за рукав Лейвиса Рейсворта — тот, казалось, впал в ступор и потерянно топтался на месте, глядя на образовавшуюся в сводах Большого Зала дыру.

— Эй, ты. Очнись, — приказал Эдвард. Побочный Айтверн вздрогнул, понемногу приходя в себя. — Ты хотел быть чародеем, — продолжал Фэринтайн, — сейчас как раз нужна твоя помощь. Моя жена одна не справится, ты должен ее поддержать. Поделиться с ней своей силой.

— Я ничего не умею, — сказал Лейвис растерянно.

— Наплевать. Просто подойди к ней и положи руки на плечи. Она будет пить твою энергию сама, как только почувствует тебя рядом. Только смотри, держись на ногах крепко. Не упади в обморок.

Оставив Лейвиса, Эдвард, расталкивая на пути дворян и гвардейцев, ринулся в направлении, противоположном выбранному ими — к боковой лестнице, ведущей на верхний этаж. У него оставалось еще одно дело — найти незваного гостя, пока тот не ушел. В момент, когда рухнули своды Большого Зала, Фэринтайн не почувствовал никакого сплетения энергетических потоков — а значит, враг не применял магию. Видимо, чтоб не быть обнаруженным раньше срока, будучи осведомлен о двух обученных чародеях, находившихся внизу. Значит, тот, кто обрушил потолок, использовал для этого одно из старых взрывных устройств. Не затащил же он в ратушу громоздкую современную пушку, в самом деле. Такую тайком не пронесешь, и без тросов и лебедки не поднимешь. Нет, для такого дела требуется оружие Древних — а в этом мире оно мало у кого осталось.

Разве что у родственников. Тех, что из-за Каскадных гор.

Гость ждал Фэринтайна посреди главного зала второго этажа ратуши, стоя спиной к устроенному им пролому. Мужчина в облегчающей черной одежде и высоких кожаных сапогах, с седыми волосами. Лицо старое, морщинистое — но сам с виду подвижный, жилистый, ловкий. Едва увидев его, Фэринтайн выхватил из напоясной кобуры пистолет, который предусмотрительно держал заряженным. Выстрелил. Грянула отдача, взвился пороховой дым.

С нечеловеческой скоростью нелюдь в черном отклонился с траектории выстрела — превратившись при этом в сплошное смазанное пятно. Эдвард выбросил вперед сжатый кулак, сформировал телекинетический удар. Гость вскинул руку, на которой сверкнул металлический браслет — и принял на него направленную Фэринтайном энергию, погасив ее. Все понятно. Прибор портативной защиты — чуть попроще, чем тот, который мальчишка по имени Дэрри Брейсвер когда-то нашел в восточных лесах. Фэйри взяли что могли от наследия Империи Света. В этом чудилась своеобразная ирония — дети магии и чистой силы, они охотно пользовались изделиями из холодного железа, придуманными простыми смертными в незапамятные годы.

Эдвард пожалел, что разбираясь в древних технологиях, не имеет под рукой никакого рабочего их образца. Импульсный разрядник сработал бы куда лучше неуклюжего современного пистолета. Может, и пробил бы вражеский щит.

Эдвард Фэринтайн обнажил меч.

— Я здесь не для дуэли, — сказал седовласый с насмешкой, но сам оружие тоже достал. Легкий, длинный, слегка изогнутый меч. Похож на обычную кавалерийскую саблю, но сделан, по виду, из сплава настолько хорошего, что режет металл как бумагу. Или столь же легко рассекает чужие клинки.

Впрочем, и фамильный меч Владык Холмов, выкованный три тысячи лет назад, был не хуже. Не вступая в разговор, Фэринтайн прыгнул на врага. Еще в полете занес меч в выпаде, обрушил. Темный фэйри принял удар на чашечку своей сабли, изогнул руку, молниеносно ранил Фэринтайна в колено. Эдвард пошатнулся, отступил, принял защитную стойку.

— Ты знаешь, — сказал Фэринтайн, — что я сделаю, если решишь меня убить.

Фэйри посмотрел на него едва ли не с презрением:

— Знаю, тварь, — он говорил не на северном языке, что два тысячелетия назад назывался, если верить хранившимся в Каэр Сиди книгам и собственной памяти крови, английским. На Высоком Наречии фэйри, которое некогда пользовалось модой и при иберленском дворе. На наречии, чьи мелодичные, певучие звуки бились о вересковья Шотландии и белые скалы Кента прежде, чем люди впервые явились сюда. — Мне не приказывали тебя убивать.