Оставьте тело вне войны (СИ)

— Слушаю внимательно Хранитель.

— Я сейчас в Иванцевичах. Картина очень плохая. Если немцы завтра надавят, то 143-я дивизия 47-го стрелкового корпуса оставит город, и наши два артиллерийских полка будут рассеяны. Сержант выложил всю добытую информацию, командарм задумался.

— Что предлагаете, Хранитель?

— Завтра с утра посылаю две эскадрильи И-153 на штурмовку немецких позиций для срыва возможного наступления, две истребительных на прикрытие наших артиллеристов. Предлагаю сегодня в ночь перебросить транспортными самолётами сто ручных пулемётов, патроны и снаряды калибра 45миллиметров для противотанковых пушек, и семьдесят шесть миллиметров для полковых орудий. Как минимум звено транспортников. Подходящий аэродром есть в шести километрах восточнее города. Я ещё пошлю туда разведчик, он приземлится и посмотрит. Но сказали, что вполне годный. Необходимо сформировать в районе Пинска и направить двадцать грузовиков в адрес сто сорок третьей дивизии для организации снабжения и подвоза боеприпасов.

— С планом мероприятий я согласен. Звено транспортников будем готовить. О готовности и вылете транспортников доведём генералу Лакееву. Приказ об атаке на Ивацевичи и прикрытие артиллерийских полков шифровкой отправим. Но отправка колонна машин уже за вами, нам до Пинска не дотянуться. Обстановку в штаб нашего фронта доведу, а там уж они доведут до штаба Западного фронта и Москвы. Подумаем, и может, тоже на это направление пошлём свою дивизию, хотя стрелковых частей у нас самих мало.

— Спасибо, Михаил Иванович, пошел заниматься делами, — попрощался Глеб.

Он вышел на командира четырнадцатой САД и довёл генералу Лакееву о решении командующего армии. Попросил выслать опытного разведчика и проверить этот аэродром на предмет ночной посадки транспортных самолётов. Самому сесть, всё осмотреть и взлететь. Предупредил генерала, что разведчику, возможно, придется выступать для транспортников в качестве проводника. Координаты аэродрома есть у Сенина.

Затем Глеб вышел на Пшеницына.

— Владимир Александрович, извините за ночной вызов. Есть срочный и болезненный для вас вопрос. Хочу вас раскулачить.

— Рад пообщаться, Хранитель, но пока ваше вступление про раскулачивание не понял.

— Рассказываю обстановку. Я сейчас в Иванцевичах, здесь держат оборону два полка 143-й дивизии. Снарядов нет, патронов нет, продовольствия тоже. Склад в шестидесяти километрах, имеют пять грузовиков. Расстреливают боеприпасов больше, чем привозят. Я бы хотел попросить у вас трофейные грузовики, что имеются у вас в полку и, если есть, трофейное вооружение — пулемёты, автоматы, патроны, чтобы довооружить бойцов этой дивизии. Имейте в виду, что всё это уйдёт безвозвратно.

— А сколько надо грузовиков?

— Я думаю, штук двадцать вполне решат транспортную проблему дивизии.

— Двадцати нет. Есть шестнадцать штук. Команду я дам, сейчас начнем готовить к рейсу колонну. Один грузовик заберём обратно, чтобы вернуть водителей. Пулемётов трофейных, штук десять на бедность выделим. Винтовок можем дать несколько сотен. Автоматы все на руках, отбирать у своих бойцов не буду. Патронами загрузим грузовик, им на первое время должно хватить. Карабины немецкие грузить?

— Да, конечно. Обязательно пригодятся. У них наверняка половина тыловиков безоружными ходят.

— Колонна выйдет через полтора часа. Здесь километров сто восемьдесят по дорогам будет. Время марша ночью ориентировочно шесть часов, если всё пройдет нормально, и никто не сломается. Выйдем со стороны Яглевичей, пусть встречают. Посажу пяток человек в охрану с пулемётами. В семь тридцать должны быть у Иванцевичей. Быстро посчитал марш опытный командир полка.

— Спасибо вам, Владимир Александрович. Выручили.

— Это вам спасибо, Хранитель. Мои артиллеристы вам славу поют, а разведчики небылицы рассказывают. К нам же вчера представитель НКВД местного приезжал. Сказал: Поезжайте на склад, и получите снарядов сколько надо. Мои ребята поехали, а там снарядов на складе — видимо-невидимо. Два боекомплекта взяли. Теперь в присядку вокруг них ходят, и в ладоши от счастья хлопают и кричат, покажите нам цели! А немцы перед нами — сдулись. Так постреливают изредка и всё. Нам пока приказов тоже не поступало, мы держим свой участок и тоже постреливаем изредка, да снайпера работают. А помочь соседям — святое дело.

Глеб распрощался и вышел из связи.

— А где находится командир 143-й дивизии сейчас?

— Штаб у него на южной окраине города, вот здесь, — показал генерал Федоров на карте.

— Сафонов Дмитрий Потапович, я правильно запомнил?

— Да, всё правильно Хранитель.

— Когда вернутся люди с картами, Посадите их за простую работу. Пусть на карте квадраты километровки обозначат цифрами и наложат кальку. На кальке должна быть указана линия фронта, пронумерованные квадраты и тушью нанесены заметные с воздуха ориентиры, желательно в каждом квадрате. Это примерно то, что делали для меня при разведке границы, но чуточку попроще. На какую дальность достанете до противника?

— Полосой двенадцать километров будет прицельная стрельба.

— Пусть рисуют на десять километров, чтоб мне не путаться. Первый квадрат от линии фронта, потом от одного до десяти. Следующий ряд двадцать один, двадцать два, двадцать три и так далее до тридцати, следующий ряд тридцать один, тридцать два и так далее. Полоска эта должна быть по длине сантиметров двадцать. Так примерно и получится, если дивизия занимает по фронту двадцать километров. Если окажется чуть больше, то не беда. Чтобы трёхзначные номера квадратов не лепить, пройдут девять километров вдоль линии фронта, и могут начинать отсчёт повторно с первого квадрата. Тогда самый большой номер будет сто. А всего наберётся двести километровых квадратов и у каждого будет номер. Данные сразу наносят на карту, а один записывает. Я войду с ним в связь, чтобы вас не отвлекать от руководства. В шесть начну разведку с северного фланга, думаю, к семи часам у вас будут все цели. Офицера из корпуса лучше к этому делу не привлекать, мы его не знаем. Пусть отдыхает под присмотром. Назначьте своего, а одного штабника я у командира дивизии попрошу, чтобы мог на карте значки рисовать. Истребители для прикрытия вылетят в восемь часов, через тридцать минут будут здесь. Огонь можно будет открывать, как только штурмовики начнут обрабатывать позиции. Может, им даже поможем, уничтожив в первую очередь зенитные батареи. Местоположение наших полков потом на карте мне укажите, чтобы сориентировать истребители.

Дом на окраине города Глеб нашёл сразу. Генерал отдыхал, да оно и понятно шёл уже второй час ночи. Отдыхал прямо на топчане, укрывшись шинелью. За столом возился с бумагами какой-то майор, очевидно, начальник штаба. У штабных работы всегда по горло. Это дилетанты думают, что в штабах народ ничего не делает, а только чай пьёт.

— Разбудите командира, товарищ майор, — сказал Глеб. — Срочно необходимо с ним переговорить.

— Вы Хранитель?

— Да, я Хранитель Ткачёв, представитель пятой армии Юго-Западного фронта.

— Рад встрече, Хранитель. Командира я сейчас разбужу.

Он подошёл к генералу и тихонько потрогал его за плечо. Генерал тотчас проснулся, отбросил шинель и сел.

— Что-то случилось, Елихов? — встревожено спросил комдив, вставая с топчана. Спал генерал одетым, не снимая сапог.

— Да, товарищ генерал. Прибыл Хранитель Ткачёв, представитель пятой армии Юго-западного фронта, хочет срочно с вами переговорить.

— Где он, зовите, пусть войдёт, — сказал генерал, видно ещё не совсем отошедший от сна.

— Он здесь, товарищ генерал, приказал мне вас разбудить для срочного разговора.

— Хранитель Ткачёв, товарищ генерал, — представился сержант.

— Генерал Сафонов, Дмитрий Потапович, наконец-то врубился в канву событий комдив. — Командир сто сорок третьей стрелковой дивизии. А это — майор Елихов Василий Степанович, он исполняет обязанности начальника штаба, пока полковник Передехов в медсанбате.