Сила Предсказаний

— Ты думаешь, меня не хватятся до заката? — съязвила я.

— Не хватятся. Я Айрин сказал — она дала добро.

Мы ехали долго, иногда переходя на рысь, и тогда я плюхалась в седле, так и не научившись приподниматься в такт лошадиного движения. Как выяснилось, мне повезло, что рысь у Фиалки была мягкая, иначе я бы не только устала, но и набила себе синяки.

Я уже заметила вдалеке пятнышки озер, отражающих лучи солнца, когда Орин вдруг предложил:

— Давай галопом. Кто быстрее?

— Я не умею.

— Умеешь. Ты в прошлый раз ездила, — он снова напомнил о моем позоре. — Только от шеи лошади отцепись в этот раз и держись ногами. С нее не упадешь.

— Нет. Я так.

— Ну как хочешь, — и он ударил Урагана.

Фиалка же, повинуясь стадному чувству куда больше, чем моему неумелому управлению, рванула его догонять.

В этот раз я не визжала, а наоборот внутренне подобралась и получше сжала Фиалкины бока. Стараясь не отпустить седла, я набрала повод и наконец осмелилась посмотреть вперед. Ураган вполне оправдывал свое имя, несясь по лугу со скоростью пули. Фиалка от него почти не отставала, и я с некоторым удивлением заметила, что мне не так и страшно. При галопе меня не выбрасывало из седла и я, приноровившись, почувствовала пьянящий восторг. Тогда я ударила лошадку каблуками и обогнала Орина на два корпуса, мельком заметив его радостное лицо. После чего потянула повод на себя и остановила лошадь. Блондин тоже остановился и спешился, даже помог спуститься и мне.

— Ну как?

— Да никак! — вдруг зло сказала я. Ко мне пришло запоздалое чувство страха и весь мой гнев обрушился на виновника сумасшедшей скачки. — Ты ведь знал, что она поскачет за тобой?! Зачем ты это сделал?! А если бы я упала? Разбилась? А?!

Орала я громко, при этом наступая на него и толкая в грудь. Он, не ожидая такого натиска, сначала ошеломленно пятился назад.

— Да перестань ты кричать! Почему при каждой нашей встрече у тебя случается истерика?!

— Потому что при каждой нашей встрече мне угрожает опасность! Если она не приходит извне, то ты устраиваешь так, что она исходит от тебя!

Он вдруг подошел ко мне, обхватил мое лицо ладонями и, приблизив к своему, спокойно проговорил:

— С тобой ничего не случится. Ты же не домашняя девочка. А я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Понимаешь?

Я слегка успокоилась и судорожно закивала.

— Я это сделал, потому что был уверен, что ты справишься, — он отпустил мое лицо.

Я наконец-то оглянулась: передо мной расстилалась зеленая равнина, усеянная озерами разной величины — от совсем маленьких (1-2 метра в диаметре) до достаточно больших (метров в 10). Озера кое-где соединялись речушками разной ширины, создавая единый организм. Посередине некоторых озер возвышались маленькие островки, поросшие короткой травой, а на самых больших даже росли тонкие гибкие деревца неизвестной мне породы. Солнечные лучи, отражаясь от зеркальной поверхности воды, заставляли меня щуриться и не давали рассмотреть окружающий пейзаж подробнее.

— Красиво, правда?

— Ага, — еле слышно пробормотала я. Здесь так и веяло спокойствием и умиротворенностью: тишину нарушало только тихое журчание ручейков да шелест травы. Говорить не хотелось… Наверное поэтому голос Орина прозвучал как-то громко и чужеродно.

— Есть хочешь?

Я резко обернулась.

— Хочу. Наверное.

Орин развернулся и пошел к лошадям. Я заметила, что они, уже расседланные и стреноженные, с увлечением щиплют травку. Это ж сколько времени я вот так пялилась на воду, что он успел все это сделать?

— Может присядешь? — он постелил на траву что-то похожее на одеяло. — А то твой фанатичный блеск в глазах уже пугает меня.

Я села, позволила впихнуть мне в руки большой ломоть свежего хлеба с толстыми кругляшками колбасы и начала жевать, по-прежнему не отрывая взгляда от искрящейся воды.

— Орин, а почему нас не знакомят с наследником? Я ведь даже не знаю, как он выглядит.

Блондин чуть не подавился.

— Вам же его представляли на балу.

— Я не видела. Он в этот момент чихнул, — призналась я. — А ты его знаешь?

— Знаю.

— Хорошо?

— Даже очень.

— И какой он?

— Какой?

— Ну красивы, умный?…

— Ну насчет красоты я больше по женской части. Но Андриана говорит, что красивый. Она однажды сказала, что не была б м… его сестрой, то влюбилась бы, — он усмехнулся. — Ты так не хочешь за него замуж?

— Начнем с того, что я вообще не хочу замуж. А тем более за какого-то там наследника, будь он хоть самым лучшим в этом мире. А кто выбирает из кандидаток правительницу? Или как она там называется?

— Совет десяти.

— Десяти чего?

— Десяти самых влиятельных людей и магов Валийи.

— И как на это смотрит сам наследник? Он ведь даже не знаком ни с одной из нас?

— Ну почему, — он опять усмехнулся. — Ему Парадикта отчеты пишет.

Орин уже не улыбался, а нагло ржал, как будто вспомнил что-то смешное, видимо те пресловутые отчеты.

— И что он об этом думает?

— Думает, что издевательство и протестует всячески из-за этого.

— Интересно как? — съязвила я. — Анализирует отчеты?

— Можно сказать и так, — он перестал смеяться, но по-прежнему светился весельем. — И еще на практике проверяет. Сидит сейчас с самой "наглой, вредной, невоспитанной и непоседливой кандидаткой" и удостоверяется в правоте Парадикты.

У меня отпала челюсть, а слова застряли в горле.

— Ты хочешь сказать?…

— Я уже сказал.

— Ах вот значит какой ты, цветочек аленький? — я снова злилась, чувствуя себя последней дурой. Красивый? Умный? Хороший? Милый? Да?!

Орин сделал два шага назад, поспешно вскочив на ноги. Еще шаг — и он плещется в ближайшем озере, а я стою мокрая от брызг. Побултыхавшись, он ушел под воду. Я была уверена, что Орин придуряется, даже когда он не появился и через минуту. Но посчитала нелишним заглянуть в мутноватую воду взбаламученного озера, за что тут же поплатилась, став мокрой с головы до ног. Решив, что терять больше нечего, я сняла сапоги и плюхнулась за Орином, создавая фонтаны брызг и мешая ему отплевываться.

— Ты — наглый, вредный. Я тебя нена-вижу, — выдохнула я.

В итоге мы сидели на берегу уставшие, мокрые и замерзшие. Одежду развесили на дохленьком деревце, а сами кутались в плащи и куртки. Мне так хотелось снять и мокрое белье, но я сильно сомневалась, что Орин когда-либо видел бюстгалтер, а просвещать его в мои планы не входило.

Одежда быстро сохнуть не желала, а солнце все больше приближающееся к горизонту этому не способствовало.

— Ну и как мы теперь обратно поедем?

— Точно также. Кто ж виноват, что ты такая истеричная?

— А почему ты сразу не сказал, что ты наследник?

— Ты не спрашивала.

— Зато сейчас спрашиваю.

— А ты бы стала вот так общаться со мной, если б знала?

— А тебе никто не говорил, что невежливо отвечать вопросом на вопрос? — съязвила я, но задумалась. Я бы к нему даже не подошла, наверное…

— Мне было интересно послушать, что ты обо мне думаешь, — он неожиданно улыбнулся, по-хорошему, без ехидства. И моя злость сразу куда-то улетучилась, грубить расхотелось… Хотя, нет…подошла бы.

— Наслушался? Я тебе и так скажу, что я о тебе думаю, — уже спокойнее сказала я.

— Валяй, — Орин откинулся на траву, сложив руки за головой. — Я весь внимание.

Я придвинулась ближе и принялась перечислять, загибая пальцы.

— Ты — наглый. Бессовестный. Ехидный. Циничный…

— Это я и так знаю. Что нового?

Я так и осталась сидеть с открытым ртом.

— Я от тебя устала, — выдохнула я и повернулась спиной.

К вечеру одежда так и не высохла. Я с содроганием натянула влажные узкие джинсы и такую же рубашку. Орин же, казалось, не обращал внимание на неудобства, хотя у него были мокрыми даже сапоги.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — бухтела я, противно холодящую тело рубашку.

Закат здесь и вправду был потрясающим: десятки красных солнечных шаров отражались от поверхности озер, пуская по ним алую рябь. Казалось, что жидкое пламя перетекает из одного озера и другое.