Возвращение Никкасу (СИ)

Хозяин лавки распрощался с покупательницей и вернулся ко мне. Немного поторговавшись, я стал обладателем великолепного меча за четыреста двадцать золотых — и был откровенно рад этому. У перекупщиков этот же самый меч мне бы обошелся не меньше чем за восемьсот золотых.

… Проследив за Лотией с помощью рыночной рыжей кошки, я «подкараулил» ее, выходящей из харчевни.

— О! Снова вы! Какая неожиданность! — театрально воскликнул я — девушка, вы так прекрасны! Разрешите подарить вам этот скромный букет! — и протянул ей свернутую кольчугу, на которую у нее не было денег, на уровне солнечного сплетения. Фокус тут вот в чем: если ткнуть человеку почти любой предмет на этом уровне — он инстинктивно хватает его. Не стала исключением и Лотия — растерянно взяв кольчугу, она развернула ее.

— Это же не цветы…

— Да? — изобразил удивление я — странно! А знакомый мне цветочник утверждал, что вы такие цветы любите…

Вспыхнув, она произнесла резко: — Мне не нужны такие подарки! Да что вы себе вообще позволяете! — и начала протягивать ко мне руку с подарком. Однако я не дал ей завершить движение — выхватив у нее изделие гнома, я произнес уже нормальным тоном: — Да ладно, я и так знал, что ты ее не возьмешь. Я ее даже не покупал — просто взял на время, и обещал вернуть.

— Ну ты и наглец! — немного восхищенно протянула она — Да еще и жлоб.

— Откуда это ты узнала? Кто меня выдал? — с улыбкой спросил я.

… В общем, психологический барьер был сломан — я правильно просчитал ее реакцию — она была «пацанка» — как я таких называю. Такая не примет дорогого подарка — гордость не позволит. Ха, а я никогда и не дарю дорогие подарки женщинам — это попросту незачем. Если девушка с тобой может переспать как с дорогим подарком, так и без, то зачем еще на них тратиться?! Если результат одинаков.

А с Лотией я великолепно провел ночь — она оказалась довольно страстной в постели. Ну а что я за адепт Жизни, если не могу поддержать свои силы парой — тройкой способов? А уж когда я убрал ей шрам с лица, то получил просто вулкан страсти и благодарности. Ну еще бы — такая же операция у сильного целителя стоила бы гораздо дороже, а не каких‑то жалких пятьдесят золотых, как за ту несчастную кольчугу. Сам я уже давно не занимаюсь такой практикой — мне это неинтересно, да и жалко собственного времени и сил. А вот изредка, я могу и помочь кому‑то — по настроению.

— А у тебя есть подруга, или жена? — вдруг пробило на разговор уже под утро Лотию (да и эта тема всегда интересна любой девушке).

— Нет, и пока не появится. Я еще не созрел для таких отношений — выдал я свою дежурную байку.

— А по — моему, вполне созрел — вполне плотоядно посмотрела девушка мне на низ живота. Немного опустившись, она занялась более приятным занятием, чем пустая болтовня. Правда, через некоторое время разговор снова продолжился:

— А сколько тебе лет?

— А сколько ты бы дала? — по — еврейски ответил вопросом на вопрос я.

— Ну, лет дадцать семь — двадцать восемь. Потом, очевидно, вспомнив, что я одаренный, задумчиво добавила — а может, и больше… Ну так сколько? Ну скажи, скажи! — и на меня была предпринята злобная атака, с целью защекотать и выпытать правду. Кое‑как отбившись, я решил сказать:

— Пятьдесят три. Так что я уже старичок — и первым улыбнулся.

— Не похож ты на столько лет. Так что я угадала — не растерялась девушка — а все‑таки, почему у тебя нет хотя бы постоянной подруги? В постели ты очень хорош, я даже и не могу тебя ни с кем сравнить… Ну так почему, а?

— Понимаешь — вздохнул я — я же «пререкати — поле» — сегодня здесь — завтра там. Да и, думаешь, приятно наблюдать, как твоя подруга или жена стареет, а ты все время остаешься молодым? Так что я предпочитаю не заводить ни с кем серьезных отношений — так целее и мои нервы, и нервы девушек.

— И много у тебя было девушек?

Я тактично промолчал. Врать, что две или три — я не видел смысла. В самом‑то деле, а что тут скажешь? Что я не хочу себе «гасить» половую систему — это и приятное общение с противоположным полом, и дает мощные естественные стимуляторы — гормоны? Ну зачем ей знать, все это? А за точное количество девушек — да зачем его считать‑то? Привык я как минимум пару раз в месяц сбрасывать напряжение с подвернувшимися симпатичными особами, ну и что? А Лотия, так и не дождавшись от меня ответа, тихонько засопела на моем плече.

Утром, после приятного совместного пробуждения, подарившего мне еще немного приятно проведенного времени и совместного завтрака, мы разбежались в разные стороны из постоялого двора. Я — выяснять нужную мне информацию и запасаться припасами и теплой одеждой, Лотия — оформить завершение какого‑то задания, и забрать причитающиеся ей деньги. Ну и, заодно, похоже, ей не терпелось похвастаться своим друзьям приведенным в порядок лицом (вполне, кстати, понятное желание для симпатичной девушки). А узнав, что я, скорей всего, завтра уже уеду из города, намекнула, что была бы не против повторить совместный вечер. Разумеется, я тут же предложил встретиться вечером тут же, за ужином.

… Забавные существа, эти женщины. Сколько лет живу — а понять их не могу. Хотя это не мешает пользоваться мне различными уловками, для их соблазнения. Вот кто‑то может мне объяснить, почему девушки НИКОГДА прямо не скажут — мол, давай к примеру, проведем вместе ночь, хотя желают этого не меньше, чем мужчины? Зато как‑нибудь хитро намекнуть — это они обязательно сделают. И это при том, что мужчина может просто не понять, что это был намек именно на это. Под философские размышления, на которые меня отчего‑то потянуло, день пролетел незаметно. Закуплены были и вещи, и провиант. Еще я нашел проводника, которому заплатил не за то, что он меня проведет, а всего лишь немного расскажет, про дорогу через перевал. А что поделаешь — мне не было смысла его нанимать, чтобы он меня проводил — ехать с той же скоростью, что и я, на Мурке, он не сможет — однозначно. Так что лучше его просто хорошенько расспросить, и проехать самому (я еще не путешествовал в горах, так что совет опытного человека может и пригодиться, несмотря на то, что я многое могу, как одаренный).

Вечер, и последовавшую за ним ночь я провел с Лотией, а утром я уже выехал в горы.

Горы… это было красиво. Нет, это было просто завораживающе. Огромные, покрытые снежными шапками, они будоражили во мне странные чувства. Я ощущал себя просто песчинкой, крохотной букашкой рядом с исполинами. Красиво было просто невероятно. Первый день я ехал, дышал этим удивительным воздухом и любовался окрестностями. Шустрые коричневые и зеленые ящерицы грелись на солнышке. Несколько раз видел небольших зверушек, сильно похожих на тушканчиков. А Мурка ночью, недалеко от стоянки, словила пару обыкновенных сусликов. Точнее, сколько именно она поймала — я не знаю. Это она мне притащила пару — показать, какая она охотница — кошки любят так делать. А после моей похвалы довольная химера умяла и их. Второй день прошел немного спокойней — я уже привык, и горы перестали казаться такими необыкновенными. Ну, камни. Ну, много камней. Ночевал я пещере Чурут — Каш, известной мне со слов проводника — большой пещере, находившейся где‑то посредине пути. Осмотрев ее, я обнаружил старое кострище, аккуратно обложенное камнем. Рядом с ним, в полу, было несколько углублений — где‑то размером с человека. И все это находилось возле стенки. Причем, оттуда был виден и выход из пещеры, и небольшая площадка перед ней. А еще в этом месте было почему‑то теплее всего. Поужинав, я лег спать. Мурка устроилась рядом со мной, в соседнем углублении — сегодня ей не хотелось охотиться.

А под утро началась буря. Причем, вечером, ничего не предвещало ее — напротив, вечер был очень тихим. Проснувшись, я немного понаблюдал за разбушевавшейся стихией — всегда любил это делать. Правда, так наблюдать приятней всего из какого‑нибудь теплого и сухого места. А вот пещера, потихоньку переставала быть таким местом. Ураганный, порывистый ветер зашвыривал «порции» дождя прямо вглубь пещеры. Постепенно воздух становился все влажней и влажней. Мне это откровенно не понравилось, и я решил изменить это. Немного подумав, я повесил на вход в пещеру «каменный щит», немного модифицировав его. Теперь он не пускал воду внутрь, а ураганные порывы ветра ослаблял до легкого ветерка.