Предназначение. Сын своего отца

Даже сквозь кровавые тряпки, заменяющие бинты, было видно, что у человека прокушена, смята огромной пастью часть бока. Правая рука, сломанная в предплечье, лежала плетью

вдоль туловища.

На вид Эрг определил, что мужчине лет шестьдесят. Хотя многодневная седая

щетина и ввалившиеся щѐки сильно старили его, но крепкие мускулистые руки выдавали, что на кровати лежит отнюдь не дряхлый старик.

Услышав шаги, человек открыл глаза. По их лихорадочному блеску и судорожному

дыханию юноша сразу понял, что раненый вот-вот умрѐт. Эрг присел на краешек кровати, и лампа осветила и его лицо.

-Я хочу Вам чем-нибудь помочь...

Умирающий ещѐ шире раскрыл глаза.

-Не может... быть... Его лицо,.. его... голос,.. его доспехи... Я знал,.. что... всѐ же…

увижу... тебя...

Половину слов Эрг едва разобрал из-за хрипов и клокотания в груди больного.

-Ска... скажи,.. тебя зовут... Э... Эрг?

Молодой человек удивлѐнно кивнул.

-Да, но откуда...

-Ты... ты должен,.. -перебил его старик. -восстановить... доброе имя... своего... о...

отца...

Юноша вздрогнул всем телом и, едва не крича, торопливо выпалил:

-Но кто, кто мой...

Мужчина конвульсивно дѐрнулся и обмяк, глядя в потолок ничего не видящим

взглядом. Несколько капель тѐмной, почти чѐрной крови тонкой струйкой стекли из

уголка рта на грубую замусоленную подушку.

32

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Караван прибыл в Расс к концу восьмого дня с момента выхода из Гнилого Тупика.

Город, выросший вокруг замка, насчитывал около пятидесяти тысяч жителей, уступая по

численности населения Крону, Верку, Парну и Артуру. Разбойница и еѐ правый приток

Свистун, у слияния которых высился замок, делили Расс на три неравных части. Самая

маленькая, восточная, расположенная по левому берегу Разбойницы, служила началом

Восточной дороги, по которой уходили обживать дикие места первопроходцы. В город по

ней доставляли дичь, древесный уголь, шкуры и продовольствие.

Между берегами рек на огромном треугольнике, вытянутом с юга на север, шумела

богатая торговая и ремесленная слобода с замком герцога и торговой площадью у его

стен. С этой площади уходила на север Энгрская дорога. С нее же через единственные

подъемные ворота можно было попасть в замок, одолев по опущенному мосту глубокий

ров. Два каменных моста соединяли площадь с Восточной и Западной частями города, узкие улочки, расходящиеся тремя лучами от торжища, заселяли рыцари, торговцы, ювелиры, кузнецы, портные, оружейники, булочники, сапожники. Нередко их дома

служили одновременно и жильем, и мастерскими, и лавками, так что рынок отнюдь не

ограничивался пределами площади.

В отличии от шумного центра, в Западной части жили неприметной размеренной

жизнью семьи ткачей, рыбаков и извозчиков. Услуги последних пользовались в столице

молодого герцогства постоянным спросом, и хозяин запряжѐнного в подводу

неторопливого базона мог спокойно решать, чем ему заниматься в ближайшее время: отправиться в соседние деревни за припасами, подрядиться на Энгрские рудники или

отправиться с каким-нибудь грузом на запад, «за горы». Нередко маршрут совмещался.

Отправлялся некий Гэрри с грузом лопат на рудники, после их доставки деньков

несколько возил руду к плавильням, а потом, дождавшись своей очереди, аккуратно

укладывал тяжѐлые полосы стали на телегу. Двадцать пять - тридцать дней пыхтел

неуклюжий зверь, таща груз до Колема. Оттуда же в Расс ехали поделки Веркских

мастеров или доброе колемское зерно. Спустя ещѐ двенадцать - пятнадцать дней чумазые

ребятишки встречали Гэрри возле моста через Свистун.

Куда бы ни двигался любой путник, с какой бы стороны он ни шѐл, не мог

миновать торговой площади Расса с еѐ мостами. А зоркая рыцарская стража бдительно

следила, кто и куда направляется, особенно если путник при оружии.

Следить за вооружѐнными людьми приходилось не из праздного любопытства.

Герцогство Расс с его бескрайними просторами, плодородными землями и богатыми

недрами манило к себе самых разных людей. Целыми семьями тянулись, по Дорской

дороге безземельные крестьяне из Рантона и Драгона. По одному приходили веркские и

артурские ремесленники, не сумевшие выбиться из подмастерьев из-за жѐсткой

конкуренции и дороговизны. Любой столичный житель узнал бы среди богато одетых

франтов, путешествующих без багажа, известных в Кроне проходимцев, выехавших

«охватывать провинцию». И, конечно же, среди вереницы путников хватало бродяг и

беглых преступников, отправившихся на новые земли отнюдь не пахать и не сеять.

Наверное, благодаря обычной городской сутолоке и наплыву чужаков никто не

обратил внимания на высокого худого оборванца, плетущегося в обнимку с пьяной

девицей по благопристойному купеческому кварталу. Он глухо бормотал ей на ухо какие-

то непристойности, а девица громко хохотала и взвизгивала, когда тот щипал еѐ за

ягодицы или лапал грудь. Проходя мимо одного из домов, мужчина остановился, бранясь

в адрес чем-то досадившего ему хозяина. Выскочивший из подъезда слуга попытался

было замять скандал.

-Хозяин приглашает вас в гости. Только не шумите, ради всего святого. Мы уладим

все ваши претензии. Но не нужно извещать об этом всю улицу.

33

-А плевать я хотел на эту улицу! -взревел пьяница. -Чего нам с подружкой твой

хозяин нальет? -толкнул он кулаком в грудь слугу. Тот покачнулся, но устоял.

-Чего пожелаете, то и нальѐт.

-Уговорил, чѐрт языкастый! Пшли! -дѐрнул он за юбку свою даму.

Когда пьяная парочка ввалилась в комнату хозяина, тот зло зарычал:

-Ты что, скотина, темноты не мог дождаться?

Мужчина криво усмехнулся и помог спутнице сесть на стул. Та усталой рукой

стянула парик, превратившись в молодого круглолицего паренька.

-Уймись, Рихард. Завтра расскажешь соседям, что к тебе вломились пьяные

проходимцы, а ты, чтобы не скандалить, оставил их ночевать в комнате для слуг.

-Было бы ещѐ лучше, если никто не станет интересоваться, почему один из пьяниц

так похож на Милтона Рейли, которого ждѐт виселица. В частности, за нападение на

караван с казной герцога.

Разбойник принуждѐнно засмеялся.

-Так ты уже знаешь...

Лицо Барца приняло обычное выражение: он, как всегда, улыбался.

-Да, мой друг. Они опередили тебя на сутки. И я уже с сегодняшнего утра знал, что

ты едва спасся от смерти, удрав с раной на груди, полученной от руки сына деревенского

старосты, даже не поступившего в рыцарскую школу. Ты, один из лучших рыцарей своего

времени! Стареешь, Милтон…

Рейли изобразил кислую мину, слушая нордийца и не собираясь ничего

доказывать. Вместо него горячо возмутился его спутник, переодетый женщиной.

-Вы не учитываете разницы в вооружении, сэр!

-Помолчи, Астор! Я вѐл вас в расчѐте на то, что за оставшимися в живых десятью-

двенадцатью нашими уцелевшим стражникам сил не хватит гнаться.

Ряженый даже подскочил от возмущения.

-Так ты сразу знал, что наших столько побьют?.. И я... Я ведь тоже мог там

погибнуть! А ты, оказывается, планировал, что нас перебьют! Ну и сволочь же ты!

-Успокойся. Радуйся, что ты уцелел в отличие от остальных. Не будь этого

мальчишки, ты был бы богат, как лорд и не вспоминал бы ни о чем!

Барц не перекинул съязвить:

-Да ещѐ если бы не его рана...

-Не скалься, Рихард, -огрызнулся бандит. -Дело не в моей царапине. Этот выродок

действительно оказался слишком уж проворным. Он один порубил не меньше четверти

шайки, пока остальная стража пыталась прийти в себя.

-Значит, нам ещѐ придѐтся услышать об Эрге Донито, -обнажил свои крупные